Свои тонкости были и с чужим языком. После прохождения местный язык становился прошедшему таким же знакомым, как родной, чужие слова ассоциировались с наиболее близкими по смыслу русскими, но и тут крылся нюанс. Скажем, название похожей на водолазку одежды будет восприниматься именно как «водолазка», но из этого вовсе не следовало, что на той стороне водолазы одеваются в такую одежду и что там вообще есть водолазы. Более того, ассоциации были субъективны, и если у одного прошедшего эта одежда воспринималась как водолазка, то у другого вполне могла проассоциироваться просто с футболкой. Так что два человека, пройдя портал и разговаривая на языке «той стороны», запросто могли не понять друг друга.
Семен расписался о прохождении инструктажа в толстом журнале и пошел в город – покупать зубную щетку, мыло и прочую мелочь на неделю жизни. Заглянул на вещевой рынок купить одежду полегче – на «той стороне», говорили, будет тепло.
На «той стороне» оказалось не просто тепло, а даже жарко. Отведенная Семену комната своим единственным окном, размерами и температурой внутри сразу напомнила ему микроволновую печь. Открывание окна ситуацию ничуть не улучшило, даже наоборот – в комнате тут же басовито зажужжало несколько крупных мух и слепней. Семен приглушенно выругался, закрыл окно, перебил непрошеных гостей и отправился гулять.
Результат прогулки его разочаровал. На улице были жара и мухи, в помещениях – то же, чуть в меньшем количестве, вдобавок ни на улице, ни в помещениях смотреть не на что. Зданий было всего-то три: портал с обслуживающими устройствами и пара домиков с комнатками вроде той, в которой поселили Семена. К одному из домиков примыкала столовая с кухней, и в ней жары и мух было больше, чем на всей остальной территории. Семен заскучал: никаких дел на этой стороне у него не было, никто им не интересовался, и вообще предстоящая неделя стала выглядеть совсем в другом свете.
Было на территории портала еще одно зданьице – будка охраны возле выхода – маленькая и невзрачная, зато с кондиционером. В будку Семен не совался, полагая, что его оттуда погонят, но именно там его ждал приятный сюрприз. Когда Семен в очередной раз прошелся мимо будки, сидевший у окна охранник, ранее просто провожавший Семена равнодушным взглядом, вдруг оживился и выскочил на улицу. Охранник назвался Виктором и сообщил, что ему надо сходить на местный рынок и он вполне мог бы взять Семена с собой. Виктор наружу выходить мог, но правилами ему не рекомендовалось делать это в одиночку, поэтому он и подыскивал себе кого-нибудь праздношатающегося. Семен, разумеется, был самым что ни на есть праздношатающимся и нарисовавшейся перспективе очень обрадовался.
Отправились сразу же. Рынок, возникший тут, по словам Виктора, именно из-за портала, располагался недалеко – минут десять небыстрым шагом. Впрочем, рынком это можно было назвать только с натяжкой – пара десятков неказистых прилавков, большинство пустые, пяток ветхих хибар, собранных из какого-то хлама, коновязь, у которой стояло три лошадки – и все. По рынку слонялась пара шадриков и несколько чужих вполне человеческого вида.
– Походи пока, посмотри, – сказал Семену Виктор. – На вот немного денег местных, может, купишь чего, – отсыпал десяток тусклых кругляшей и со словами «я недолго» скрылся в одной из хибар.
Семен прошелся по рынку – назначение большей части продаваемых вещей осталось для него загадкой. Семен поудивлялся отсутствию сувениров для землян, но потом вспомнил ограничения по переносу предметов и поскучнел. Лежавшие и сидевшие в тени навесов продавцы не обращали на него никакого внимания, и Семен даже вздрогнул, когда сзади его дернул за одежду неслышно подошедший местный и негромко проговорил:
– Пойдем, интересную вещь покажу.
Семен поначалу подумал, что это тоже свой – с портала, и только через секунду сообразил, что речь подошедшего прозвучала как-то странно. Семен отстранился:
– Какую вещь? У меня денег нет.
Переход на местный язык получился очень легко. Шипящие слова срывались с языка сами собой, Семену даже казалось, что он говорит по-русски, но, судя по реакции местного, это было не так. А местный широко улыбнулся, продемонстрировав отсутствие доброй половины зубов из положенного комплекта:
– Ай, не надо денег. Совсем мало-мало надо. Твой друг уже там, он заплатит.
Упоминание про друга, которым явно был Виктор, разрешило Семеновы сомнения, и он последовал за улыбающимся и постоянно оборачивающимся местным в хибару. Под крышей оказалось неожиданно сумрачно и прохладно. Семен поморгал, выискивая в полумраке Виктора и «интересную вещь», ничего не нашел и недоуменно обернулся. Еще успел краем глаза заметить какое-то движение, после чего в голове разорвалась маленькая бомба и стало совсем темно.
* * *
Очнулся Семен оттого, что его окатили водой. Очнулся, дернулся и сразу почувствовал, что связан.
– Эй, просыпайся, ехать пора, – раздался веселый голос.
Семен удивился и открыл глаза. Оказалось, что он сидит верхом на лошади, ноги привязаны к подпруге, а руки связаны за спиной. Голос принадлежал улыбающемуся круглолицему человечку, тоже верхом – вороной жеребец нервно крутился рядом.
Одет был всадник в потертые кожаные доспехи, украшенные потрясающим количеством ножей, ножиков и ножичков. Другой примечательной деталью облика всадника была его прическа (точнее, остатки прически) – волосы были разделены на прядки, и каждая прядка завязана узлом. Сразу было видно, что мылись эти волосы от случая к случаю – под дождем. И, похоже, дожди в этих краях были редкостью.
– Ай, проснулся, хорошо! – Искренней радости всадника не было границ. – Поехали тогда. Держись, не падай.
Жеребец легкой рысью пошел вперед, лошадь Семена затрусила следом.
– А куда это ты меня везешь? – возмутился Семен. – И вообще, развяжи меня сейчас же!
– Зачем развязывать? Ты же на лошади ездить совсем не умеешь. Упадешь еще, ноги-руки поломаешь. За увечного раба мало дадут, много меньше, чем за целого и здорового.
– Раба?! – Семен даже закашлялся от возмущения. – Ты,…… да я ж тебя, суку! Я не раб – я свободный человек!
– Бывает, – весело откликнулся всадник. – Вчера свободный человек, а сегодня – раб. Да ты не ругайся, ты еще благодарить меня будешь. Ты высокий, красивый, кожа белая, волосы белые – такие рабы дорого стоят. Тебе никто тяжелой работы давать не будет, будешь по дому работать и к гостям выходить. Если хороший хозяин попадется, еще и рабыню тебе купит, чтоб не скучал. Ай, хорошо жить будешь. Долго жить! А ушел бы к себе и помер бы скоро. Шавелары на вас очень сердиты. Очень-очень. Всех убивать будут.
