Филип Дик - Игроки с Титана (сборник)

«Господа в жилетках были и будут, – мысленно ответила Джулиана, – а вот твои идолы, Роммель и Тодт, явились к нам после побоища разгребать обломки, прокладывать автострады, восстанавливать промышленность. Даже евреев не трогали, вот уж чего от них никто не ожидал… Объявили евреям амнистию, чтобы не прятались по щелям… А потом наступил сорок девятый… и прощай, Роммель, прощай, Тодт, ступайте пастись на лужок. Разве я не знаю, как живется под нацистами? Разве Фрэнк не рассказывал? Мой муж был евреем. То есть он еврей. Я знаю, доктор Тодт был самым скромным и добрым человеком на свете. Я знаю, единственное, о чем он мечтал, – дать надежную, достойную работу несчастным отчаявшимся американцам, миллионы которых ютились среди руин. Обеспечить медицинским обслуживанием, сносным жильем, условиями для отдыха каждого, к какой бы расе он ни принадлежал.

Тодт был строителем, а не философом… и сумел добиться многого. Но…»

Смутная мысль, блуждавшая в глубинах сознания, обрела форму.

– Слушай, Джо, а ведь на Восточном побережье эта «Саранча» под запретом.

Он кивнул.

– Почему же ты ее читаешь? Разве у вас не расстреливают за чтение таких…

– Все зависит от расовой группы, к которой ты принадлежишь. От эмблемы на твоей нарукавной повязке.

Так и было. Меньше всех читать, говорить и слушать разрешалось русским, полякам, пуэрториканцам. У англосаксов дела обстояли получше: их допускали в библиотеки, музеи и на концерты, их дети учились в общественных школах. Однако… «Саранча» была не просто внесена под гриф, она была запрещена для всех без исключения.

– Я читал ее в сортире, – признался Джо. – Прятал под подушкой. Честно говоря, потому и читал, что нельзя.

– Да ты смельчак, – улыбнулась Джулиана.

– Издеваешься? – с подозрением спросил он.

– Нет.

– Вам здесь легко живется, – с усмешкой глядя на Джулиану, проговорил Джо. – Никаких проблем, целей, трудов и забот. Плывешь себе по течению, словно с довоенных лет ничего не изменилось…

– Решил убить себя цинизмом, – перебила его Джулиана. – Идолов отобрали одного за другим, теперь некому подарить свою любовь!

Она держала вилку острием вперед, и это от него не укрылось.

«Ешь, – мысленно приказала она, – или откажись даже от биологических процессов».

Джо кивнул на книгу:

– Если верить тексту на обложке, этот Эбендсен живет неподалеку отсюда, в Шайенне. Спокойное местечко нашел для раздумий над судьбами мира… Прочти вот здесь. Вслух прочти.

Она взяла книгу и прочитала на обороте обложки:

– «Он – бывший сержант морской пехоты США, участвовал во Второй мировой войне. В Англии был ранен в поединке с фашистским танком “Тигр”. Ходят слухи, что его дом набит оружием и превращен в неприступную крепость». – Она закрыла книгу. – Тут не написано, но мне говорили, что он немного свихнулся. Живет высоко в горах, окружил свой дом колючей проволокой под током. До него непросто добраться.

– А может, он прав, что опасается? – заметил Джо. – Шишки из Партай небось до потолка прыгали от злости, когда прочли эту книгу.

– Он и раньше так жил, еще до того, как написал «Саранчу». Его дом называется… – она взглянула на обложку, – Высокий замок. Название он сам придумал.

– Да, немцам его не сцапать, – пробормотал Джо, торопливо жуя, – он всегда начеку. Хитрый, черт.

– А все-таки надо быть не робкого десятка, чтобы издать такое. Не победи Ось, мы бы могли говорить и писать все, что угодно, как до войны. И страна была бы цела, и законы куда справедливей. И одни для всех.

К ее удивлению, Джо согласно кивнул.

– Не пойму я тебя, – сказала Джулиана. – Во что ты веришь? Чего хочешь? Защищаешь этих чудовищ, этих психов, которые истребляли евреев, и тут же… – Она яростно схватила его за уши и потянула вверх. От изумления и боли у него глаза вылезли из орбит.

Тяжело дыша, они стояли и молча смотрели друг на друга.

– Дай доесть твою стряпню, – наконец вымолвил Джо.

– Что ты сказал? Не хочешь со мной разговаривать? Понимаешь, о чем я спрашиваю, и жрешь как ни в чем не бывало?! – Джулиана изо всех сил выкрутила ему уши и отпустила. Они мгновенно побагровели.

– Пустой разговор, – буркнул Джо. – Не о чем спорить. Болтовня, как по радио. Знаешь, как коричневые рубашки прозвали когда-то трепачей-интеллигентов? Eierkopf, яйцеголовые. Потому что их огромные пустые черепа легко раскалывать в уличных заварушках.

– Если ты и обо мне такого мнения, почему бы тебе не убраться? – разозлилась Джулиана.

У нее мороз пошел по коже от его зловещей гримасы.

«Какая я дура, что пустила его к себе, – горько подумала она. – Теперь поздно. Мне от него не отделаться. Слишком силен».

Джулиане казалось, произойдет что-то страшное и это будет связано с ним. И при ее участии.

– Ну, в чем дело? – Он приподнял ее подбородок, погладил шею, сунул руку под рубашку и стал с вожделением ласкать плечи. – Это нервы. Груз проблем. Сеанс психоанализа – и мы снимем тяжесть с вашей души.

– И тебя назовут евреем-психоаналитиком. – Она вяло улыбнулась. – Хочешь вылететь в трубу крематория?

– Ты боишься мужчин. Верно?

– Не знаю.

– Это я еще ночью понял. Если бы я не… – Он осекся. – Не старался угадывать все твои желания…

– Если бы ты не переспал до меня с кучей баб, – перебила его Джулиана. – Вот что ты хотел сказать.

– Но ведь я знаю, что угадал. Поверь, Джулиана: я никогда тебя не обижу. Даю слово, больше того: прахом матери клянусь. Я буду очень внимателен, позабочусь о тебе, всегда приду на помощь, если что… Забудь свои тревоги. Пусть ненадолго, но я смогу утешить и приободрить. Тебе пока просто-напросто не везло.

Слегка успокоенная, она кивнула. Но в душе оставались холод и тоска, и Джулиана не понимала, откуда они взялись.

В начале рабочего дня господин Нобусукэ Тагоми улучил минутку, чтобы поразмыслить в одиночестве.

Он находился в здании «Ниппон таймс», у себя в офисе.

Утром перед уходом на работу он ознакомился с докладом Ито. Молодой студент был уверен, что Бэйнс – не швед. Скорее всего, он немец.

Впрочем, ни в Торговой миссии, ни в токкоке – японской тайной полиции – не питали иллюзий относительно способностей Ито к германским языкам.

«Похоже, это все-таки его нелепые домыслы, – подумал Тагоми. – Олух-энтузиаст с романтическими наклонностями. Игра в сыщиков плюс чрезмерная подозрительность».

Но кто бы ни был Бэйнс по национальности, совещание с ним и пожилым господином с Родных островов произойдет в условленное время.

И, надо сказать, этот человек пришелся Тагоми по душе.

«Возможно, главный талант ответственного руководителя в том и заключается, чтобы распознавать хороших людей при первой встрече, – подумал Тагоми. – Интуитивно понимать их; не отвлекаясь на внешнюю форму и всяческие церемонии, проникать прямо в сердце. Белое сердце, окруженное черной иньской мглой. Порой кажется, вот-вот эта светлая точка сгинет без следа – но нет, она по-прежнему сияет непокорной искоркой ян».