Иветта медленно кивнула. Из курса боевой подготовки она знала, что противник открывается именно в тот момент, когда собирается нанести удар, и умный боец всегда этим пользуется, если, конечно, сумеет отбить первый удар.
— Это может сработать, — согласилась Иветта. — Но сначала тебе придется стать по-настоящему убедительным проповедником — настолько убедительным, чтобы все поняли, какую угрозу движению ты, представляешь.
— Вот увидишь, я стану самым потрясающим проповедником из всех, каких видела эта несчастная планета.
Начал Пайас с одежды. Отказавшись от традиционного пуританского коричневого или серого облачения, он заказал местным портным костюм, приведший их в изумление. Рубашка и штаны из шерсти пала поражали ослепительной белизной, так же как и замшевые сапоги до колен, которые он собирался надеть на ноги. Пояс он попросил из кованого серебра, а завершал ансамбль блестящий белый кафтан с длиннейшим шлейфом, волочившимся за ним на добрых полтора метра. Пайас собирался сразу же поразить публику костюмом, достойным звезды эстрады.
На Пуританин не придавали большого значения рекламе. Небольшого объявления в местном ролике новостей — имя оратора, время и место — считалось более чем достаточно; ну и еще афиша перед молельным домом, которая вывешивалась за несколько дней до начала выступлений. Пайас, однако, отказался от такого скромного оповещения. Он настоял на том, чтобы во всех роликах новостей за неделю до первого выступления появились объявления; он заказал афиши, которые расклеил едва ли не по всем стенам. Он разослал рекламные листовки во все дома района, где намечалось его выступление. Если бы на Пуританин существовало радио или видеовизоры, он добился бы рекламного времени и там. Он даже некоторое время носился с идеей устроить парад, но Иветта решила, что это уж слишком, и отговорила его.
Он начал свое турне с маленьких городков, рассчитывая именно там создать себе репутацию, которая впоследствии докатится и до более крупных центров. Кроме того, сельское население скорее заинтересуется его выступлениями, поскольку в глубинке очень редко происходило что-либо достойное внимания.
Обитатели городка не сразу смогли определить свое отношение к этому Кромвелю Ханрахану, ранее неизвестному проповеднику с его самоуверенной манерой держать себя и поднятой им рекламной шумихой. Многие находили его поведение шокирующим, считая, что консультант даже более простого человека должен обладать скромностью и смирением перед очами Господа нашего и являть для других пример чистой и простой жизни. Других приятно возбуждало — хотя они никогда бы не признались в этом во всеуслышанье, — что нашелся человек, не побоявшийся вести себя так открыто и экстравагантно, как они сами с удовольствием бы держались, если б посмели. Находились даже люди, придерживающиеся и того и другого мнения одновременно. Но что бы ни думали люди о новом странном консультанте, количество публики, желавшей посетить его увещевание, все прибывало.
Пайас не разочаровал своих зрителей. Он смело вышел на сцену с нахально-уверенным видом, напомнившим Иветте ее дальнего родственника Анри д'Аламбера, главного зазывалу Цирка. Голос его гремел и расносился по всему залу, кроме того, он энергично жестикулировал, подчеркивая смысл его слов.
— Братья и сестры, — начал Пайас, — все мы любим Бога. Я смотрю на собравшихся здесь и по вашим лицам вижу, что все вы — добрые, хорошие люди, заботящиеся о спасении своих душ. Но вы так возгордились своей праведностью, что обратились спиной к делу рук Божиих, отвергли дары Его, которые Он предназначил для вас. Говорю вам, братья и сестры, Господь не станет милостиво смотреть на человека, что презрел дары Его, которые сам Он предложил по доброй воле Своей.
Тут Пайас почувствовал, как аудитория замерла, ошеломленная таким заявлением. Они привыкли к тому, что консультанты увещевают их отдавать себя Богу; никто еще не говорил им о том, что Бог дает им. Любопытство их возросло еще больше.
— Как часто мы слышим, что блаженны дающие? Как часто напоминают нам о том, что мы должны давать другим, чтобы стать достойными милости Божией? Священные книги всех религий утверждают одно и то же: давать по доброй воле и открыто из богатств своих тем из ближних наших, кто менее счастлив, чем мы сами, есть проявление высшей степени благородства. Сам святой Павел ставил дарение милостыней выше надежды и веры. Разве это не верно?
По толпе пробежал легкий шепоток. У них не было причин опровергать заявление Пайаса, но они по-прежнему не могли понять, к чему тот клонит.
— А если это верно, значит, грех лишать кого-либо возможности дать милостыню. Если некто, обеспеченный лучше, чем вы сами, предложит вам по доброй воле дар, то отвергнуть дар этот не означает ли лишить дающего милости Божией, Божьего благословения? Вы лишаете его спасения души, отказывая ему в возможности заслужить милость Господню. Братья и сестры, говорю вам: Господь единый имеет право и власть судить в таких делах.
Но тогда мы поступаем в миллион раз хуже. Господь дал нам эту Вселенную, богатства которой непостижимы для ума, дал нам для того, чтобы мы пользовались ею для вящей славы Его. Чудеса Вселенной неисчислимы, щедрость ее превосходит всякое воображение. И, однако, мы сидим тут без дела, ведем нашу «чистую и простую жизнь», отвергая дары, которые Господь по своей доброй воле ниспослал нам. Так погрязли мы в своей праведности, что идем прямою дорожкою в ад.
Господь дал нам глаза, чтобы мы могли видеть красоты природы. Он создал все вокруг нас. Господь дал нам уши, чтобы мы могли слышать сладостную гармонию звуков, что издают Его творенья. Он дал нам рты и носы, чтобы мы могли наслаждаться восхитительным вкусом вещей и их божественными ароматами, которые он разложил, как для трапезы, перед нами. Это дары, не имеющие цены, которые Он предоставил нам по своей доброй воле, потому что Он любит нас. Возблагодарим же Господа за обильные дары Его!
В толпе раздалось несколько беспорядочных возгласов, эхом ответивших: «Возблагодарим Господа!» — но большая часть людей хранила молчание, так же как во время увещеваний Клунард. Может, такое молчание являлось общепринятой нормой поведения, а может, они задумались, не еретик ли этот новый проповедник, не безумец ли? Его на первый взгляд здравые рассуждения совершенно не соответствовали пуританской религии.
Но Пайас не собирался сдаваться, он жаждал отклика на свои речи.
— Я сказал — возблагодарим Господа за обильные дары Его!
На сей раз толпа реагировала лучше, но недостаточно для Пайаса, решившего взять власть над толпой, повести людей за собой.
