— Объявлять будем все вместе, — остановил его Петлов. — Это единственное, что остается. И нам с Сашкой придется тоже по миллиону акций на рынок выбросить, чтобы убедительно выглядеть.
И, не откладывая дела в долгий кластер мега-диска, тут же состряпали заявление. Дескать, ввиду того и сего, в связи с повышением капитализации учредители решили расстаться с третью имеющихся акций. Они приносят свои извинения за то, что не объяснили ситуацию ранее. В ближайшее время на биржу будут выставлены еще два миллиона акций. Желающие могут сделать предварительный заказ.
Сразу же это заявление, подписанное всеми тремя учредителями, разослали по брокерским конторам и средствам массовой информации. На внебиржевых площадках и круглосуточных электронных сетевых торгах тут же начали расти котировки. К утру они уверенно превысили номинал, так что, когда открылась фондовая биржа, брокеры уже снова были готовы загонять цену акций до самого неба.
— До чего же нервная у нас, миллиардеров, жизнь, — подвел итог Сашка Васильев.
Вопреки радужным ожиданиям котировки «Королей ванадия» в небеса не взлетели, только слегка поднялись над землей, остановившись на уровне 1120–1130 космобаксов. Трех миллионов акций оказалось многовато для рынка, да и у инвесторов появилась настороженность после скандала, устроенного телеканалами по поводу выходки Герки Еванова. Он, конечно, покаялся перед друзьями, но исправить больше ничего было нельзя.
Между тем Еванов продолжал безудержно проматывать свои немалые доходы, что неоспоримо свидетельствовало о его звездном статусе. За сто миллионов купил роскошное бунгало на Верегу миллионеров, за сто двадцать — ныряющую яхту и самолет.
Друзья Геркино мотовство не одобряли, но поделать ничего не могли. Дозвониться до Еванова было невозможно, а сам он на связь выходил от силы раз в две недели. И очень обижался, когда ему начинали пенять на непомерные траты.
По условиям договора с фирмой грамзаписи «Пом и д'Ор» Еванов уже не мог размещать свои новые песни на сайте «Королей ванадия». И если раньше фанаты, скачивавшие новые Геркины произведения, ежедневно приносили кругленькую сумму в кассу корпорации, то теперь в отдельные дни и гроша ломаного не поступало. Пропал интерес и к «Невестам миллиардеров», соответственно, рекламодателей резко убавилось. Сайт, который еще недавно приносил миллионы, едва себя окупал.
А пиар требовал все больших расходов, потому что популярность Германа Еванова начала падать. Видно, приелся молодежи его космический рок. Он по-прежнему собирал полные залы, просто залов этих стало в три раза меньше. На сцену вышел новый кумир юного поколения — Дуся Череповец, двенадцатилетний вундеркинд с рано развившимися формами. Она шустро пилила на электроскрипке, мощно горланила и выкидывала ногами такие штуки, что некоторые папаши сходили с ума наравне с детишками.
Да тут еще налоговая инспекция подоспела и выставила умопомрачительный счет. Подоходный стребовали и с миллиарда, вырученного за акции, и с доходов от концертной деятельности, и от продажи записей, и за торговлю товарным знаком «Еван off», и на имущество. Дом-музей Пола Маккартни в Норильске, который, оказывается, не был зарегистрирован как учреждение культуры, попросту добил Герку. Вроде шесть процентов — это не так уж и много, но когда шесть процентов от рыночной стоимости объекта — а купил пресловутый музей Еванов за девятьсот миллионов космобаксов, — это больше пятидесяти миллионов в космической валюте. Можно было садиться на веник и вылетать в трубу.
— Теперь ты понял, почему богачи свои ценности дарят разным благотворительным фондам? — участливо спросил его Петлов, когда Герка начал плакаться в голограф на свою роковую судьбу.
— Понял, а что теперь делать? Дарить уже поздно. Может, дадите денег из средств корпорации?
— Да ты рехнулся, Герыч, — сразу посуровел Петлов. — Под Министерство ликвидаций и банкротств подвести хочешь? Возьми в банке кредит, за полгода отработаешь. Просто перестань сорить деньгами, и все будет в порядке.
Кредит Еванов взял, за налоги рассчитался, уверенный, что в короткий срок отыграется. В довершение полосы неприятностей отменилось турне по столицам мира. Взамен предлагались курортные площадки и периферия, не избалованная звездами столь высокого полета. Но и деньги там были периферийные, их едва хватило бы, чтобы содержать самолет с экипажем, а также гримеров, визажистов, массажистов, фотографов, администраторов, бухгалтеров, промоутеров, звукооператоров и еще сто человек.
— Мужики, дайте денег! — вопил голографический Еванов.
— А ты музей Пола Маккартни продай, — дружелюбно советовал ему Петлов.
— А то я не продавал! — возмущался Еванов. — Никто брать не хочет. Одни только чукчи дают три миллиона земнодолларов. Уже и оленей подвезли.
— Да, Герыч, влетел ты с этим музеем, — сочувствовал Васильев. — А все почему? Потому что с друзьями верными посоветоваться не удосужился.
— Если вы мне друзья, то дайте денег! — орал Еванов. — Мне и так несладко, а они еще соли на жабры подсыпают. И нечего меня воспитывать, я уже большой. Мне треть от доходов положена!
— Ну, допустим, не треть, а только четверть. Забыл, что миллион акций сам на биржу спустил? — продолжал пилить Петлов. — Кроме того, распределять доходы — что на дивиденды, что на развитие — будем только через три месяца, как положено по уставу.
— А мне деньги сейчас нужны! — бушевал Еванов.
— Ну, а концерты твои?
— Какие к черту концерты! «Пом и д'Ор» контракт продлевать не хочет, новые записи не покупают, рекламу прекратили. Я уже из всех рейтингов выпал. Пресс-службу пришлось уволить — все двенадцать человек. За две недели ни одной публикации. Фанаты разбегаются, клипы не крутят, даже ругать прекратили, — Герка всхлипнул. — Яхту за полцены продал…
— Знаешь что, старина, продавай все, разгоняй обслугу и валяй обратно к нам на астероид, — предложил Петлов. — Ну, покуражился, погулял, хлебнул славы и хватит. Давай обратно, а?
— Да вы что? — у Еванова глаза округлились. — Я мега-звезда, я человек искусства, а вы предлагаете мне снова отправиться куда-то на край света париться в ржавом ведре и мусор собирать?
— Тяжелый случай, — вздохнул Петлов. — А ведь всего полгода назад ты считал, что это и есть настоящая жизнь. Что с тобой сделали, Гера?
— Да со мной все нормально, это вас как подменили. Не хотите другу помочь. Ну и черт с вами, обойдусь!
И с этими словами Еванов выключил голограф.
— Вот так, — грустно сказал Петлов. — Был друг, и не стало друга.
