В данном случае мы цитируем рассказ бакинского писателя Генриха Альтова "Создан для бури".
Каплинский, герой этого рассказа, "такой кругленький, лысеющий, не совсем уже молодой мальчик, благовоспитанно поглядывающий сквозь толстые стекла очков", находит решение. Он считает, что силы человеческих мускулов ограниченны, потому что энергию мы получаем от пищи. Питание и переваривание — длительный и не слишком выгодный энергетический процесс. "Если бы на нашей планете, — говорит он, — росли бы электрические деревья, эволюция пошла бы по другому пути. Сложные процессы переработки и усвоения пищи в человеческом организме — это вынужденный ход природы. Такая уж планета нам досталась, у эволюции не было выбора".
Но у современной техники выбор есть. И Каплинский "подправляет" природу, находит способ заряжать мускулы электрическим током. Добродушный очкарик становится в десять раз сильнее. Так, одним ударом он сокрушает в парке силомер. "Двухметровая шкала беззвучно повалилась назад, в траву. А тумбу с наковальней удар сплющил, как пустую картонную коробку… где-то в недрах тумбы коротко полыхнуло голубое пламя, звонок неуверенно тренькнул и сразу замолк…"
О полетах Каплинского в рассказе не говорится совсем. Идея высказана, а полеты описаны другими авторами. Альтова же интересуют сами оригинальные идеи, идеи обуревают его, они громоздятся и теснят друг друга. В рассказе упомянуто о том, что электрозарядку хорошо бы применять и в животноводстве, сообщается о быстроходных кораблях с особой смазкой корпуса (в произведении изображены корабли, обладающие самолетной скоростью, несущиеся на гребне волны цунами, такие волны возникают в море в результате землетрясений), говорится об усовершенствовании природы людей и о том, что многие изобретения можно было бы сделать гораздо раньше.
Сам автор — инженер и изобретатель. Он создал методику изобретательства и организовал школы изобретательства. Уже издана книга Альтова "Алгоритмы изобретения". Напоминаю, что "алгоритм" — это общее правило решения сходных задач.
Мне представляется, что и к фантастике Альтов обратился прежде всего в поисках новых идей. Искал методически, составил "реестр" всех фантастических идей, классифицировал несколько тысяч произведений, несказанно огорчив некоторых авторов, которые считали свою тему самой оригинальной. А затем, как бы подводя итог сделанному, начал выдавать свои собственные идеи.
Одна из лучших находок Альтова — в рассказе "Ослик и аксиома". Есть такая проблема в промышленности: моральное старение. Благодаря быстрому развитию техники машины устаревают раньше, чем изнашиваются. Еще могут работать, но уже не нужны, есть лучше, оригинальнее, производительнее. И вот в рассказе Альтова машинка, игрушечная пока что, делается из металлического порошка, которому придает форму магнитное или электромагнитное поле. Когда машина не нужна, отработала, поле отключается и порошок рассыпается. Если требуется другая машина, включается другое поле и порошок слипается в другую форму.
На первый взгляд нечто очень фантастическое. Но ведь все твердые тела в природе состоят из атомов, крепко сцепившихся полями электронных оболочек. Идея многообещающая!
Альтов пишет плотно, лаконично, не без юмора, двумя-тремя штрихами умеет набросать портрет героя. Но главное для него — интересная идея. Выше говорилось, что фантастика вообще пишется для тех, кто любит фантазии, так же как музыка — для тех, кто любит музыку; фантастика же идей — для тех, кто ищет идеи, для увлеченных конструкторов небывалого.
Воздушный замок проектируется
Один ученый-химик сказал мне однажды: "Идея только зачин. Мы так считаем: идея опыта — пять часов труда, лабораторные исследования — пятьсот часов, организация производства — пятьдесят тысяч…" Конечно, столь продолжительная деятельность должна отражаться и в литературе. И рядом с фантастикой озарения, естественно, возникла и фантастика научного труда, назовем ее лабораторной.
Можно припомнить такие научно-фантастические произведения, как" например, роман А. Крона "Бессонница", где герой ищет пути продления жизни, или же роман Д. Гранина "Иду на грозу" — о покорении грозы. Но это книги пограничные, возможно, и сами авторы были бы в претензии, если зачислить их в число жителей Страны Фантазий.
Впрочем, нам и нет нужды выходить за пределы безусловной научной фантастики. Возьмем пример из "Библиотеки современной фантастики": том 22, Владимир Савченко "Открытие себя".
Автор по образованию инженер-энергетик, работал в научно-исследовательском институте, отлично знает условия работы в НИИ научных работников. Знает людей. Знакомит нас с академиками и докторами наук, секретарями и секретаршами, работниками ревностными, самолюбивыми, старательными, а иногда равнодушными. Главный же герой — полноватый человек по фамилии Кривошеий, заурядный инженер, но "зауряд, который многое смог", — так говорит о нем автор.
События в произведении связаны с научными буднями института, заседаниями ученого совета, составлением и выполнением годовых планов, смет по такой-то статье, поквартальной отчетности, с интересами академика такого-то и ученого секретаря такого-то, с закупкой оборудования по наличному и безналичному расчетам. Будничные эти дела создают впечатление подлинности фантастической истории. Так, подробно изложены обстоятельства: не использовали фонды по статье ввода новых лабораторий. Академик Азаров спросил, у кого есть предложения, и тут инженер Кривошеий предложил организовать лабораторию случайного поиска. Академик поморщился, но других предложений не было, — почему же не попробовать. И он дал разрешение, только название изменил для осторожности: пусть будет "лаборатория новых систем".
И обстановка опыта изображается со всеми техническими деталями:
"Описывать неудачи — все равно что переживать их заново. Поэтому буду краток. Значит, схема опыта такая: к входам ЦВМ-12 подсоединяем кристаллоблок о 38 тысячах ячеек, а к выходам кристаллоблока — весь прочий инвентарь: микрофоны, датчики запахов, влажности, температуры, тензометрические щупы, фотоматрицы с фокусирующей насадкой… Сигналы от датчиков должны поступать в кристаллоблок, возбуждать там различные ячейки — кристаллоблок формирует и "упаковывает" сигналы в различные комбинации для ЦВМ-12 — она расправляется с ними, как с обычными задачами и выдает на выходе нечто осмысленное…
И… ничего. Сельсин-моторчики, тонко подвывая, водили щупами и объективами, когда я перемещался по комнате. Контрольные осциллографы показывали вереницы импульсов, которые проскакивали от кристаллоблока к машине. Ток протекал. Лампочки мигали. Но в течение первого месяца рычажки цифропечатающего автомата ни разу не дернулись, чтобы отстучать на перфоленте хоть один знак".
