Шейх Абду Салах сидел в своём бункере и принимал данные с фронта. Израильские военные применили новый тип самолётов, они летали на высоте до тридцати километров со скоростями семь восемь тысяч километров в час. Кроме того, у противника резко вырос радиус действия авиации, они простреливали всю страну. На все основные военные базы Саудовской Аравии были сброшены не ядерные бомбы огромной мощности. В несколько сот тонн в тротиловом эквиваленте. В первые четыре часа войны, было уничтожено не менее 90 процентов всей авиации страны. В некоторые приморские районы Красного моря был высажен не многочисленный, но очень хорошо оснащённый десант, который брал штурмом портовые города. Вбежал один из полковников.
— Ваше величество, тут плёнка с поля боя. Посмотрите.
Шейх подошёл к видеомагнитофону и включил телевизор. На плёнке был показан танковый батальон, он шёл полным ходом по пустыне, всего около ста танков. Впереди показались танки противника, около десяти, не больше. Послышался громкий звук, лязг металла, по танкам Саудовской Аравии попали, танки открыли ответный огонь. Вдали показались вспышки попаданий кумулятивных боеприпасов. Но вражеские танки, как ни в чём не бывало, продолжили бой. Неожиданно, в тот танк с которого велась съёмка, тоже попали. Видео окончилось.
— Вы видели? — со страхом в голосе сказал полковник, — наши снаряды ничего не могут им сделать, мы не в состоянии пробить их броню. Мы потеряли целый батальон танков, элитный батальон, не нанеся урона врагу.
— Видел, уйди.
— Извините, но может нам пора капитулировать?
— Нет.
— Наша авиация и танковые войска практически полностью уничтожены, наш флот потоплен, потери огромны.
— Наш дух не сломлен, мы будем сражаться до конца, аллах возложил на нас…
— Милорд, мы проиграли, мы больше не можем сопротивляться.
— С глаз моих долой…
Я продолжал сидеть в центре управления, хотя от меня мало что зависело, всем ходом боевых действий, через систему американских и русских военных спутников управлял скайнет. Я только продолжал принимать акты о капитуляции, через шесть часов после начала боевых действий, пятая часть наших противников уже подписала капитуляцию. Остальные проигрывали, их силы были разбиты и они понесли тяжелейшие потери, война была выиграна.
— Сир, может пойдёшь спать, ты тут всё равно не нужен.
— Сам иди.
— Я дежурный, мне нельзя.
— А у меня тут решается судьба моей империи.
— Судьба твоей империи была решена давно, ты победил, так было предначёртано, ты же видишь будущее, раз ты в будущем стал императором, значит всё предрешено.
— Я видел и те варианты будущего, где я не стал императором, будущее не предопределено, оно меняется и текуче, оно может быть любым.
— Тут Иран сдаётся, его президент просит, чтобы в случае капитуляции ему и его приближённым сохранили жизнь.
— По обещай им сохранить жизнь.
— Да. Остаётся ещё Африка и Южная Америка. С ними всё затянется, если не на месяцы, то на недели.
— Ладно, я пойду спать, вернусь через шесть часов, поставлю будильник.
Я встал с кресла и, не торопясь, потягиваясь, пошёл в свою спальню. Вышел из центра управления, прошёл на пару этажей вниз и очутился в своей спальне. Девчонки смотрели новости по телевизору, Skynet транслировал прямо в комнату на телевизор новости с фронта. Когда я зашёл, Юля обернулась.
— Мы побеждаем?
— Мы почти победили. Они не продержатся против нас долго.
Я разделся, и собрался лечь спать, подошла Ира.
— А секса не будет? На ночь?
— Нет, не будет.
Андрей Сафиулин позвонил в дверь, ему открыла какая-то женщина.
— Проходи, мальчики уже на кухне.
— Спасибо.
Он разулся и прошёл на кухню, здесь сидело три члена его подполья, все проверенные парни.
— Здароф Андрей.
— Всем привет.
— Зачем ты собрал нас, ты же знаешь, это опасно.
— У меня появились новые данные, я знаю где находится один из заводов андроидов, тут рядом под Москвой, большое серое здание за колючей проволокой и высоким забором.
— Что ты хочешь?
— Я хочу его взорвать.
— Но нас так мало.
— Я верю, кроме нас есть и другие. И потом, это важнейшая цель. Этот завод выпускает сотни роботов в сутки. Мы никогда не добьёмся того же эффекта, уничтожая роботов, по одиночке в тёмных переулках.
— Да они не слишком то и уничтожаются.
— Именно.
— И каков план атаки.
— Довольно не приятный. Я хочу воспользоваться опытом боевиков в Ираке.
— Штурм в лоб? Но наши винтовки и пистолеты бесполезны против брони андроидов.
— Это не годится, да у нас и не хватит сил, чтобы взять эту крепость, сколько народу мы можем собрать, максимум человек пятьдесят, в лучшем случае, и на них у нас будет всего несколько ружей и пистолетов. Нет мы поступим иначе.
— Что ты планируешь?
— Мы пошлём смертника, на машине со взрывчаткой. Грузовик то мы сумеем достать.
— А взрывчатку?
— Я тут с одним солдатом со старых, ещё советских складов договорился, он говорит, может украсть тонну, а то и больше пороха.
— Пороха? Порох не очень то.
— Тонна пороха это много. Мы взорвём этот завод, грузовик, ЗИЛ, протаранит центральные ворота, проедет в центр, и взорвёт себя.
— Это жесть.
— Это нулёвый план.
— Но кто поведёт этот грузовик?
— Вы кинете жребий.
— А ты?
— А я главный, мне нельзя.
— Оригинал. Но ладно, мы кинем жребий, но его могут кинуть только самые надёжные из нас, человек десять, не больше.
— Главное чтобы нас не раскрыли.
— Не раскроют. Искусственный интеллект контролирует только интернет и телефоны, главное не пользоваться ничем электронным.
— Думаю, это дело выгорит.
Ровно в девять часов утра Антон подъехал на ЗИЛе к воротам завода андроидов, у него в кузове было 1200 килограмм пороха и двести килограмм тротила. "Завод довольно большой, много ли урона я ему нанесу?" Подумал Антон, и, тем не менее, поставил таймер бомбы на две минуты и дал по газам, разогнался до ста десяти километров в час и, на полном ходу, протаранил двери завода, те не выдержали массы грузовика. Несколько роботов охранников среагировали и подстрелили водителя, тем не менее, машина по инерции пролетела на середину двора завода, перевернулась и взорвалась. Взрыв был мощным, и несколько близ лежащих к машинному двору строений обвалились. Также было выведено из строя несколько андроидов. Взрыв не нанёс заводу достаточно серьёзного ущерба, и, тем не менее, его политические отголоски достигли самого верха.
