— И ты пошла на это, зная о своем будущем сестры-легионера?
— Да. — После секундного молчания Талот раздраженно добавила:
— Но ребенка-то не было.
— Но мог быть! — воскликнула Джехан с отвращением. — И ты никогда не смогла бы стать сестрой-легионером. Тебе пришлось бы стать матерью-легионером, у которой даже нет боевого опыта, — бездельницей! Как ты могла настолько забыть о дисциплине?
Талот долго не отвечала и снова заговорила, уже без раздражения:
— Я знаю, что я совершила, и не хочу оправдываться. Я предпочла мужчину своей воинской чести. Ты хочешь уйти из моей комнаты?
Джехан села, сцепив руки на коленях. Новость потрясла ее, она старалась не глядеть на Талот. С какой безответственной легкостью она забыла о клинке чести! Теперь эта женщина достойна только презрения. У нее был выбор: либо остаться целомудренной сестрой-легионером, либо стать матерью-легионером, которая предпочитает детей сражениям. Но, как правило, матерями-легионерами становились только старухи, те, которым было уже за тридцать, потому что их реакции замедлялись и естественно, что они выбирали детей. Возможно, это лучшее, что они могли сделать. Но Талот была молода! Своим поступком она продемонстрировала отсутствие дисциплины, глупость, мягкотелость… Она заслуживает презрения. И все же Талот нравилась Джехан. Почему? Джехан не могла разобраться в своих чувствах.
Она испытывала замешательство, а замешательство всегда вызывало в ней гнев.
— Твоя наставница знала об этом?
— Я призналась ей. Позже.
— По крайней мере хоть в этом ты была честна.
— Да.
— И как она поступила? Отстранила тебя от тренировок?
— Нет.
— Кем был тот мужчина?
Талот встала на колени. Женщины сердито уставились друг на друга.
— Он был братом-легионером, — ответила наконец Талот.
— Но не самым достойным. Ты, должно быть, тренировалась в одной группе с кридогами. В моем легионе, если бы какая-нибудь сестра настолько позабыла о клинке чести, ее бы навсегда вышвырнули вон.
— Рада, что ты обучалась в таком хорошем легионе, но я готова помериться с тобой силами когда угодно.
— Это вызов?
— Да!
— Поосторожней, Талот. Мой клинок чести ничем не запятнан.
Талот прыгнула вперед, они сцепились и принялись молча бороться в темноте, скатившись с подушек на твердый пол. Рослая Талот имела преимущество в весе, зато Джехан была крепче. Обеим мешали распущенные волосы. Тишину нарушали тяжелое дыхание и вскрики. Обе были превосходно тренированы, и прошло немало времени, прежде чем Джехан удалось прижать Талот к полу. Она уселась противнице на спину и заломила ей правую руку.
Еще немного, и Джехан сломала бы ее. Обнаженные тела блестели от пота.
— Сдаешься? — прохрипела Джехан.
— Д-да.
Джехан выпустила руку Талот. Девушка с трудом встала и схватилась за стену. Голос ее дрожал.
— Твоя взяла. Теперь можешь уходить.
Но Джехан вдруг поняла, что ей не хочется уходить. Ее гнев улетучился в напряжении схватки. Талот была достойным, заслуживающим уважения противником. А эта едва заметная дрожь в голосе… Джехан, тяжело дыша, поднялась на ноги, посмотрела Талот в глаза и медленно спросила:
— Наставники все же позволили тебе остаться сестрой-легионером?
— Да.
— А как тебя наказали?
— Послали в Эр-Фроу за новым оружием для нашего легиона. Чтобы заслужить прощение за… за то, что я сделала. — В ее словах слышалась надежда.
— А что стало с братом-легионером? Его наказали за то, что он взял тебя вместо проститутки?
— Да.
— Как?
— Послали на Первое Испытание, хотя он не пробыл в легионе и года.
— И ты позволила ему…
— Да!..
— Но почему? Почему тебе вдруг захотелось… с мужчиной?
— Будто тебе никогда не хотелось!
— Никогда! А почему тебе этого захотелось?
— Не знаю, — проворчала Талот. Наступило гнетущее молчание. Они сидели не шевелясь. — Он был лучшим легионером в своем легионе и так же силен, как наш лейтенант.
Джехан за эти дни успела проникнуться к лейтенанту невольным уважением.
Дахару здесь не было равных.
— Я не затаю обиды, если ты сейчас уйдешь из моей комнаты, Джехан, — произнесла Талот с достоинством, хотя голос ее дрожал. — Но я очень прошу тебя молчать об этом. Из уважения к сестре-легионеру.
Джехан чувствовала сладкий; теплый запах тела рыжеволосой девушки, различала прядь ее прекрасных волос, спадавшую на упругую грудь.
— Талот, если ты откроешь мне замок в твою комнату, я открою тебе свой.
Талот глубоко вздохнула:
— После всего, что сейчас узнала?
— Забудем об этом! Все в прошлом. У тебя был только один мужчина?
— Один, конечно, один!
— К черту, сейчас это уже не имеет значения! Ты стоишь на клинке чести, ты добудешь для легиона новое оружие. Скажи, ты больше не будешь спать с мужчиной, пока не станешь матерью-легионером?
— Нет!
Джехан нажала на оранжевый круг, и комнату наполнил свет. Она улыбнулась.
— А ты сильный противник.
Талот улыбнулась и придвинулась к девушке:
— Я слабее тебя. Ты чуть не выбила мне плечо из сустава.
— Позвать жреца-легионера?
— Нет. Мне не настолько плохо, чтобы обращаться за помощью.
Они с застенчивым уважением улыбнулись друг другу. Джехан протянула руку и слегка подтолкнула Талот к разбросанным по полу подушкам.
— Нам надо поспать. Тебе во второй караул, а мне в третий.
— Я разбужу тебя. Черт бы побрал эти дни и ночи — никак к ним не привыкну. В Джеле я всегда просыпалась за несколько минут до моего караула.
— Еще бы.
— Джехан, ты поняла, что геды говорили о свете, воздухе и энергии?
— Чушь, — Джехан пожала плечами. — Пусть болтают сколько влезет, лишь бы дали нам новое оружие.
Она нажала на оранжевый круг и опустилась на подушки. Талот, ложась рядом, неожиданно вздрогнула от боли в плече. Через мгновение она уже спала крепким сном. Умение быстро засыпать, чтобы вовремя восстановить силы, — еще один непременный признак настоящего легионера. Глядя в потолок широко открытыми глазами, Джехан прислушивалась к ее мерному дыханию.
— Талот, — тихо позвала она.
Подруга слегка пошевелилась.
— Талот, а как это — с мужчиной?
Но Талот не услышала. Смущенная, Джехан прикрыла глаза и решила оставить ее в покое: несправедливо снова приставать к ней с расспросами.
Талот не какая-нибудь горожанка или проститутка. Она сестра-легионер. И раз наставники не выгнали ее из легиона, значит, ее прегрешение не так ужасно. Наставники не ошибаются.
Джехан закрыла глаза и погрузилась в сон.
* * *
Джелийская проститутка СуСу грациозно встала. Брат-легионер не пошевелился. Он растянулся во весь рост на цветастых подушках. СуСу не поняла, угодила она ему или нет, и это пугало ее. Лейтенант главнокомандующей. Тяжесть его груди на ее щеке, мужской запах, мощное тело, навалившееся сверху, тяжелые толчки, от которых даже теперь, когда все кончилось, у нее внутри все болело. Однако СуСу не могла отделаться от ощущения, что мыслями лейтенант витал где-то далеко. Он лишь мельком взглянул на женщину, не сказал ни слова. Если она не угодила лейтенанту главнокомандующей… Но как узнать об этом? Ее охватил страх — неосознанный, неясный, никогда не покидавший ее, с которым она уже смирилась, как другие проститутки смирялись с рябой кожей или горбатой спиной. Немного поколебавшись, СуСу нажала на странные оранжевый круг, и комната наполнилась светом.
