Джука встал, обошел стол один раз, другой. Что же теперь делать? Не может быть, она нужна ему, и, значит, она не могла уйти, она здесь. Вот сейчас он откроет дверь, и она там, стоит, улыбаясь, и этот злой сон развеется, исчезнет… Джука распахнул дверь.
— Добрый господин…
— А? — Джука разочарованно моргнул. Не Лиза, всего лишь слуга. — Это ты.
— Добрый господин, к Вам господин пришел.
— Какой господин? — Джука сморщился. — Не надо. Я никого не принимаю. Пусть приходит завтра, в контору. А лучше, вообще не приходит.
— Я ему это говорил, — слуга склонился в поклоне. — Но он говорит, это важно для Вас. Он говорит, это относительно Вашей жены.
— Лизы? — купец напрягся. — Веди его.
— Ты? — Джука смотрел на вошедшего Лесила. — Ты?!
— Я, — улыбаясь, сыщик прошел, сел напротив купца.
— Ты, мерзавец, негодяй! Из-за тебя от меня ушла моя жена! И ты посмел сюда прийти после того, что ты сделал?!
— Спокойно, спокойно, — Лесил помахал рукой. — Давайте не будем опускаться до оскорблений. Мы с Вами — деловые люди, неужели не сможет поговорить нормально?
— Ах ты подлец!.. — Джука задохнулся. — Убирайся отсюда!
— Ну, я бы мог сказать, что неверность мужа тоже не достоинство, — сыщик подмигнул, — и Вы получили то, чего заслуживали, но я не буду. Потому, что это неправда.
— Что? — купец непонимающе нахмурился.
— Вы, кстати, можете садиться, — Лесил усмехнулся. — Я говорю, что на самом деле Вы не неверный муж. Вы только прикрывались этим, надеясь под маленьким грешком спрятать что-то большее.
— Что ты такое несешь?!
— Маскировка, — сыщик улыбался во весь рот. — Вы же сами говорили маскировка. У меня хороший слух.
Джука стоял, буравя Лесила взглядом.
— Вы рассчитывали на мужскую солидарность, да? — сыщик наслаждался. — Вы думали, что если кто и заинтересуется Вашими отлучками, то, увидев, куда Вы ходите, стыдливо отвернется и замолчит? Все мы не безгрешны? — Лесил поводил пальцем по бородке. — Это могло сработать, это бы сработало, если бы не я. Если бы Ваша жена не пригласила в это дело меня.
Джука молча подвинул стул, сел.
— И мне Ваше дело сразу показалось подозрительным, стоило лишь приглядеться чуть внимательней, — сыщик закинул ногу на ногу, развалился в кресле. — Подумайте, если у человека Вашего достатка любовница, это одно. Но зачем, недавно женившись, чуть ли не каждый день ходить в такое заведение? Фу, у Вас нет вкуса, — Лесил скривился. — Это Ваша первая ошибка.
— Что ты хочешь?
— «У Агниссы», а? — Лесил хихикнул, не обращая внимания на вопрос купца. «У Агниссы». А почему именно «У Агниссы», почему никогда никакое другое из этих заведений? Вот какой вопрос пришел мне на ум следующим, и это Ваша вторая ошибка. Конечно, люди склонны привязываться, уютней чувствуют себя в привычной обстановке и все такое прочее, — Лесил покрутил пальцами. — Но я был бы не я, если бы не проверил все возможности.
— И знаете, что я обнаружил? — сыщик подался вперед, словно собираясь поведать Джуке большой секрет. — Там, сзади, с другой стороны дома, есть еще одна дверь, черный ход, через который дворами можно попасть на соседнюю улицу. Так вот, через пять минут после того, как Вы заходите к Агниссе с парадного входа, Вы выходите с черного. Как, а?! — Лесил откинулся на спинку кресла, невероятно довольный собой.
— Ты это знал? — купец с ненавистью смотрел на сыщика.
— Конечно.
— Тогда зачем, зачем… — Джука замолчал, не находя слов.
— Зачем привез туда Вашу жену? — улыбаясь, подсказал Лесил. — Давайте, для начала, вернемся к вашему первому вопросу. Чего я хочу. Прекрасный вопрос, который мне нравится больше всего.
Сыщик помолчал.
— Денег. Я хочу денег. Согласитесь, ничего необычного?
— Сколько?
— Пятьдесят золотых, — сыщик погладил бородку, удовлетворенно разглядывая ошеломленного купца. Его долг Толстому Блэшу уже дорос до шестидесяти, но не все же сразу. У них впереди еще не одна приятная встреча.
— Сколько?!
— Пятьдесят. Послезавтра.
— Это невозможно.
— Возможно, — Лесил махнул рукой, отметая возражения. — Я знаю, что возможно. Продай что-нибудь, займи, в общем, добудь. Теперь ты одинокий, тебе не надо ни перед кем отчитываться, и руки у тебя развязаны. Это, кстати, к вопросу о жене. Так что давай…
— Ты, ублюдок! — перебил Джука, вскочив. — Ты поссорил меня с женой, чтобы никто не мешал тебе тянуть с меня деньги?!
— Ну что ты, — Лесил покачал головой. — Конечно, нет. Мне твоя жена совершенно не мешала. Я поссорил тебя с женой, чтобы никто не мешал тебе найти деньги. Ты должны быть мне благодарен.
— Ах, ты… — Джука прыгнул на Лесила через стол.
Сыщик скользнул с кресла, расчетливо пнул купца в пах.
— Ударился? Больно? Что же ты, осторожней надо быть, — Лесил развел руки в притворном сочувствии, глядя на сложившегося на полу купца. — Так вот, я не договорил. Мне нужны пятьдесят золотых, послезавтра к вечеру. Как они у тебя появятся, меня не интересует, но они должны быть. А иначе… — сыщик погрозил пальцем. — А иначе Стража узнает о странном доме на Причальной улице. Дошло?
Джука что-то прохрипел.
— Хорошо, — Лесил кивнул. — Все хотят жить, и я тоже, я ничем не хуже остальных. Тебя, к примеру, — сыщик презрительно посмотрел на с трудом поднимавшегося на ноги купца. — Так что готовь деньги, купец, готовь деньги. Лесил двинулся к выходу.
— И еще, — сыщик остановился у двери, обернулся. — Я знаю, всякое бывает, разные мысли в голову приходят. Например, вроде той, что посетила тебя недавно. Или про вампиров разное рассказывают. Я в вампиров, вообще говоря, не верю, но жизнь на это ставить не буду. Кто его знает, что тот, из гроба, по ночам делает. Так вот. На случай, если тебе все-таки захочется вдруг что-то такое организовать, что-то для меня нехорошее, предупреждаю, лучше не надо. Если со мной что-то случится, письмо с описанием твоих приключений попадет опять же к Страже. Понятно?
— Что ж, до свидания, добрый господин, — Лесил издевательски поклонился. До скорой встречи.
Хлопнула, закрываясь, дверь.
— Мы не должны больше это терпеть! — раскрасневшийся Хали стукнул кулаком по липкому от въевшейся грязи столу, оглядел сидевших вокруг рабочих. — За кого они нас принимают?!
— Правильно! — Сидо поднял свою кружку с пивом, сдул пену на пол. Хватит! Мало им налогов, мало обязательных общественных работ, так теперь еще и это. Им хорошо, их это не касается, а ты вечером ходишь, от каждой тени шарахаешься! — Сидо приложился к кружке.
— Точно! Нечисть шатается по улицам, а они и в ус не дуют, — Хали залпом допил пиво, махнул служанке, заказывая еще. — Все хорошо, все спокойно, причин для беспокойства нет. Нет, вишь ты, у них причин для беспокойства!
