– Это же незаконно? – попытался возразить я.
– Не забывай, что нет закона, регламентирующего применение считывания, – ответила мне Лолия. – Обществу вообще ничего не известно о считывании. Нельзя прописать в законе то, чего формально пока не существует.
Представь себе судебный процесс, где будет заявлено, что информация была украдена с помощью проникновения конкурентов в чужие мысли. Это будет выглядеть просто нелепо и смешно.
Мне стало не по себе.
– И правительства это разрешают?
– А что им остается делать? Считывающие нужны им. Эта технология используется всё в больших и больших масштабах. Но не стоит бояться частных считывающих. Их ещё очень мало, а срок, который мы предварительно должны отработать, чтобы получить разрешение на частную деятельность, довольно велик.
– А что происходит с теми, кто всё-таки его отработал? Все идут в частные считывающие? Ты тоже хочешь потом заняться при ком-нибудь частной практикой? – спросил я.
– Многие из нас, те, чье здоровье позволяет отработать необходимый срок, – с тоской в голосе пояснила Лолия, – предпочитают удалить из головы считыватель.
– Как удалить? Я думал, обратная операция невозможна, – воскликнул я.
– Возможна, и многие из нас по истечению срока контракта предпочитают проделать эту операцию. Большинству считывающих здоровье не позволяет продолжать и дальше носить в себе считыватель. С каждым годом у любого считывающего растёт не только его мастерство в распознавании чужих мыслей, но и увеличиваются боли. Я не думала ещё о том, что будет со мной по истечению срока службы, указанного в договоре, до этого дня ещё очень далеко. В любом случае, после удаления считывателя мне будет трудно вернуться к обычной жизни. Я не представляю, чем буду заниматься без считывателя, и как смогу жить, не имея возможности читать мысли встречающихся мне людей. Для меня удалить считыватель – это всё равно, что ампутировать руку или ногу. Я смогу жить, но, наверно, буду чувствовать себя неполноценной. Я слишком привыкла к этому маленькому прибору и к тому образу жизни, который веду благодаря ему.
Мы прошли по главной аллее парка и сели на скамейку.
– Скажи, все считывающие работают только на улицах и в метро? – поинтересовался я.
– Нет, далеко не все. Всё зависит от заданий и мастерства считывающего. Работа на улицах – это самый высокий уровень, которого может достичь считывающий. Она требует наибольшего опыта и умения, потому что приходиться считывать мысли огромного количества людей. У каждого из них своё мышление, свои способы излагать эти мысли и тут требуется особое мастерство, чтобы в самое короткое время суметь настроиться и правильно истолковать эти мысли. Начинающие считывающие в основном работают с одним человеком или небольшой группой людей. Обычно, они внедряются к наблюдаемому в его ближайшее окружение или устраиваются к нему на работу, а потом просто методично день ото дня считывают мысли. Я тоже так начинала.
– И у кого же ты работала?
– Я была секретарём у одного высокопоставленного чиновника, подозреваемого во взяточничестве. Наверно, излишне говорить, что сейчас он уже давно за решеткой, – улыбнулась Лолия и пустилась в воспоминания.
– Это было моё первое задание. Я тогда только прошла подготовительные курсы и после выхода из больницы получила назначение в столицу. Мне дали только адрес и имя человека, с которым мне предстояло работать. Для меня это стало хорошей начальной школой. До меня этот чиновник был уже заподозрен во взяточничестве, но фактов для его ареста не было. Сначала мне предстояло завоевать его внимание, потом устроиться к нему на работу, заставив уволить предыдущую секретаршу, а затем я день ото дня наблюдала за ним, считывала его мысли и собирала нужные факты. Сейчас, благодаря моей работе, этот человек уже в тюрьме.
– Ты занималась слежкой? – с пренебрежением воскликнул я.
– Считывание – это не слежка или шпионаж, это совершенно иное, – ответила Лолия. – Мне не надо постоянно находиться рядом с нужным человеком, не надо выслеживать его из-за угла, не надо скрываться от него и прятаться. Я веду абсолютно открытый образ жизни, однако мне становится известно об этом человеке намного больше, чем обычному детективу. Вернее, я узнаю о человеке всё. Я знаю где он бывает, что делает, с кем общается, где хранит деньги, знаю даже все его пароли и секретные коды доступа. Самое главное, это просто побольше видеть человека, ловить его взгляд и учиться правильно считывать его мысли. Всё, что от меня тогда потребовалось, так это просто ходить на работу в нужное учреждение и, считывая мысли своего начальника при каждой нашей встрече, собирать необходимую информацию и составлять отчеты для своего руководства. Всё остальное происходило уже без моего участия. По моим отчетам правоохранительные органы собрали необходимые улики, опросили свидетелей. А потом… Этот человек понес заслуженное наказание.
– И тебе не пришло в голову самой шантажировать его той информацией, которую ты собрала? – прервал я Лолию. – Что мешает считывателям в своих интересах воспользоваться чужими тайнами?
– Ничто не мешает, – ответила Лолия. – Так же, как и психологу ничто не мешает воспользоваться, тем, что рассказывают ему пациенты на приемах или священнику ничто не мешает нарушить тайну исповеди. Это просто вопрос профессиональной этики и личной морали. Да и зачем считывающему портить себе репутацию, когда судьба даёт ему такие уникальные возможности и открывает двери в совершенно новый мир. Зачем мне вымогать с кого-то деньги, если я за три секунды могу узнать все электронные коды доступа к его счетам. Я могу в любой момент перевести необходимую сумму с его счета на свой и никто об этом не узнает… Кроме тех людей, кто также, как и я, умеет считывать мысли. Не стоит забывать, что мысли считывающих также доступны для считывания и глупо надеяться на то, что руководство погладит по голове за злоупотребление нашим служебным положением и пренебрежением должностными инструкциями. У нас каждый следит за каждым, все под контролем. Наша работа высоко оплачивается не для того, чтобы мы, поддавшись соблазну, пользовались чужими тайнами.
– А что будет с теми, кто всё-таки использует считанную информацию в своих преступных целях? Их отстранят от работы?
– Считывающих не отстраняют, – отрезала Лолия. – Никто не позволит нам не работать, мы слишком ценны. В каждого из нас вложены слишком большие средства, которые мы должны отработать. Мы стараемся не нарушать должностные инструкции, осознавая, что в прямом смысле физически зависим от своих работодателей. Те лекарства, которые необходимы нам для жизни, невозможно купить в аптеке, а профилактика и наше лечение возможно только в специальных клиниках. Нам проще хорошо выполнять свою работу, получая за это различные льготы и поощрения, чем идти на конфликты с руководством и хотя бы на один день, в качестве наказания, остаться без необходимых лекарств. Хотя, сам понимаешь, если кто-нибудь захочет злоупотребить своим служебным положением, то никакой контроль и страх перед наказанием его не остановят.
