- Что? - опять же хором изумились израильтяне из будущего. И так же, перебивая друг друга, переглядываясь и размахивая руками продолжили вместе. Не может быть! Мы ни о чем подобном не слышали. Что за теракт там был?
- Доктор Барух Гольдштейн застрелил несколько арабов во время их молитвы.
- Еврей арабов? - изумился Каплински.
- Это невозможно, - сказал, как отрезал, Моше. - Пещера праотцев - святое место. Никакой еврей, даже если он неверующий, не будет в ней стрелять.
Меня стал раздражать этот апломб. Тоже мне! Они там у себя в "плюс 55" считают, что все знают. Историки просто умолчали о таком факте, как событие в Хевроне.
- Невозможно, - подтвердила Сара, - Мы просматривали газеты за весь 1994-ый год. Никакого Гольдшмита, никаких убийств в Хевроне. Автобус в Афуле я могла пропустить, но стрельбу в пещере праотцев? Никогда!
За окном мигали синие фонари полицейских машин. Полиция вот-вот должна была приступить к визитам. В моем доме толпилось слишком много подозрительных людей с оружием и стояло слишком мало мебели, чтобы замаскировать их. Да и вид из-за отсутствия мебели совсем нежилой. Но то, что выяснилось сейчас, может быть, важнее всего. В благополучном варианте истории не было стрельбы в Хевроне и, возможно, взрыва в Афуле. А в моем...
Адамс додумался до того же и точно в то же время.
- Эли, а что ты помнишь из вашего прошлого? Все эти взрывы, стрельба... Они были?
Я открыл рот и тут же закрыл. Я хотел сказать, что только полный идиот мог при исламской диктатуре изучать подборки израильских газет из прошлого. Но попробуй расскажи об этом при Веред, грустящей об утраченном Израиле "плюс 132"!
- Сейчас попробую вспомнить. Я уже и сам об этом думал.
Что вспоминать? Шайтан! Что вспоминать-то? Да, я дорывался до фотокопий израильских газет, добытых спецами из Института Времени. Но на сколько минут я дорывался? Чтобы с помощью мнемотехники запомнить курсы акций и числа выигравшие в Лото. Какая пещера праотцев!
На улице еще кто-то промчался с сиреной. Надо было срочно прятать людей, а я тратил время на размышления. Итак, я знал только курсы акций. До вчерашнего дня моя информация стопроцентно совпадала с реальностью. Но биржа ведь связана со всеми важнейшими событиями. Все теракты, а уж особенно стрельба в Хевроне, должны отражаться на курсе акций. Что получается? Раз мои сведенья о бирже верны, то в нашем прошлом Барух Гольдштейн был и стрелял. У Сары и Моше - нет. Налицо разница. И попробуй сейчас разберись, где естественный ход событий, а где вмешательство... Чье? Когда кончится эта цепочка загадок? Для меня с самого начала вся история с Гольдштейном выглядела слишком подозрительно. А что если я сейчас совру? Пусть у всех остальных, а не только у меня, голова раскалывается от безответных вопросов.
- Не было в нашем прошлом Гольдштейна.
Совсем рядом с нами послышалась громкая речь. Спрашивали на обычном иврите, отвечали - с чудовищным русским акцентом.
- Сейчас всем прятаться. Остаемся только мы с Веред. Молчать до тех пор, пока я не дам отбой.
Несмотря на суету я все же продолжал возиться с головоломкой. Хотя, отвлекся на разговор, и ход мыслей изменил направление. Стража, Барух Гольдштейн, что было и чего не было... Надоело. Почему мы совершенно забросили другое направление? Будущую Российскую Империю? Какого черта русским понадобилось так срочно посылать за нашей машиной карательную экспедицию? И, еще интересней, каких пленных они так хотели освободить?
В дверь постучали. Ах да! У нас же еще израильская полиция на очереди...
Глава 4
Три с лишним года, все время после первоначальной абсорбции в киббуце, я провел в одиночестве. Очень немногочисленные и очень случайные подруги в счет не шли. Одиночество стало моим образом жизни, составной частью мышления. Я мог рассчитывать только на себя, доверять только самому себе, а в быту... Я крепко-накрепко забыл, что это значит, делить с кем-либо свою жилую площадь!
Именно поэтому, первое утро в моем четырехкомнатном общежитии показалось мне таким отвратительным. Каплински, ночевавший со мной в одной из спален, очевидно, всю ночь промучался тоской по затерявшейся в дебрях времени семье. Утром, несмотря на бьющие в окно солнечные лучи, он лежал с открытым ртом на невесть откуда извлеченной тряпке, как ее естественное продолжение. Крайне неэстетичное зрелище, недостойное такого выдающегося ученого!
Я направился в туалет, но туда уже входила Веред, успевшая одарить меня улыбкой и подмигнуть. Я задумался, что бы могло значить это подмигивание, все-таки, порог туалет - не самое подходящее место. Так в задумчивости я зашел в ванную и там... наткнулся на полуодетую Сару. Она мне тоже подмигнула. Шайтан! Ну и балаган получается! На двери надо установить задвижки. А что означает это подмигивание? Я глянул в зеркало. Рост - выше среднего, внешность - вполне средняя. Интеллект в зеркале не просматривался, но очень многие до сих пор оценивали его как "намного выше среднего". Что это я, внезапно начал нравиться женщинам или...? Не знаю, что "или". Скажу только: жить одному намного уютней.
Вскоре все кроме Каплинского поднялись, и я вышел в магазин за продуктами. Пока безопаснее всего, если я буду добывать пропитание на эту ораву. Не знаю, что могут учудить израильтяне, а вот американцы, судя по их замашкам, запросто могут начать поиски сегодняшнего номера какой-нибудь "Вашингтон пост". Ну их.
Окончательно вывел меня из равновесия тот факт, что из всех нашей банды, включающей двух женщин, я оказался единственным человеком более-менее разбирающимся в приготовлении пищи. Остальные, наверное, привыкли питаться в лучших ресторанах.
Или у них там в будущем роботы готовят?
Находясь в пренепреятнейшем расположении духа, я устроил после завтрака военный совет. Под первым номером шел вопрос: оставаться в Афуле-Цеире или перекочевать на другую квартиру. Почему перекочевать? После неудачного налета Стража должна была получить в компьютере МВД данные о жильцах "подозрительных" домов, шаг за шагом, проверить всех и неизбежно обнаружить меня. Сообщив об этом, я тут же изложил противоположную точку зрения. Почему оставаться? Самое логичное в нашем положении - бежать из места, где мы засветились. "До сих пор Дэвид Липман умело заметал следы и никогда не оставался на месте, которое кажется опасным. Потому из Афулы-Цеиры он должен бежать сразу же, после взрыва", - до такого вывода обязательно додумается Стража, а потому - оставит это место в покое. Кроме того, полиция и ШАБАК тоже должны начать какое-то свое расследование: что на самом деле произошло в Афуле-Цеире? Кто взорвал? Чью машину? И самый интересный вопрос: что за солдаты с оружием бродили ночью рядом с местом взрыва? Начиная с этой ночи все окрестности должны заполниться тайными и явными сотрудниками служб безопасности, и любые действия Стражи не останутся незамеченными.
