Позже архитектор понял, в чем дело. Если Страна Избранных была намертво изолирована от всего мира, то Орден давно обитал точно в бункере посреди самой страны, и все гимны Священной Расе воспринимались в Круге как чистая словесность, поскольку не касались его дел. В сущности, черные адепты не видели разницы между рабом-коротконосым и посвященным Внешнего Круга, при всей своей обеспеченности, богатстве - бесправным, суеверным и запуганным. Так о чем же, о какой родине им жалеть, о каком погибшем народе?
Зато Аштор, получив трагическую весть, рыдала и грызла пальцы, била посуду или сутками лежала в прострации, вспоминая родных, подруг, улицы, танцзалы и стадионы, какую-то свою полудетскую любовь; один раз накинулась на Вирайю, крича, что он изверг и что лучше бы она умерла вместе со всеми. А он, успокоив ее как мог, запирался в кабинете, перелистывал свои книги и порой тихонько, как тяжелобольной, стонал сквозь зубы от душевной боли.
Прошло и это. Вирайя чувствует, что предел горя еще не достигнут. Сгущается, нависает беда.
Журчание вина, звон вилок.
- Аштор, переперчишь!
- Я люблю острое.
Робкий гудок - сигнал из зала ожидания. Рука Вирайи судорожно смяла хлеб: "Вот оно, вот!" Так было теперь с ним при каждом звонке телефона, при позывных экстренного сообщения в динамике. Сердцебиение, мгновенная сухость в горле.
Он ответил с выносного пульта двумя гудками: "Разрешаю". (Такие пульты были в каждой комнате). Скрипя ремнями, вошел черный Вестник. Раньше они только вытягивались в струнку, рапортуя, - теперь, как положено, молодец бухнулся на одно колено, поднял жезл и боднул себя подбородком в грудь:
- Бессмертный! Священная Савитри Моан молит о позволении говорить с тобой.
Аштор еле сдерживается, чтобы не фыркнуть: она продолжает ревновать своего избранника к Савитри. Но Вирайя отлично понимает, что его избрание в Ложу Бессмертных - только формальность, почетная награда за то, что убежище устояло; что алый плащ иерофанта, который пожалуют ему завтра в Святая Святых из рук живого бога, не сделает его равным Савитри или Плеолаю, родным Ордену. Сейчас перед ним заискивают Священные, выше Вирайи по рангу - только Единый, но он не перестает ощущать себя чужаком, выскочкой, адептом Внешнего Круга, совершенно не готовым к роли жестокого и эгоцентричного сверхчеловека. Оттого с каждым днем крепнет в сердце Вирайи страх перед будущим.
Он встал навстречу Савитри и, не позволив ей поцеловать себе руку, дружески обнял за плечи. Аштор тоже поднялась из-за стола, замерла, прикусив губу; ее положение было двусмысленным. Как существо низшего посвящения, она должна была бы склонить колени перед Савитри; но Вирайя, иерофант, позволил ей сидеть за своим столом, и это как бы приравнивало Аштор к членам Внутреннего Круга.
Впрочем, Савитри, очевидно, так не считала. Архитектор усадил ее за стол, налил вина и выбрал фазанье крылышко; но когда и Аштор осмелилась присесть, гостья вскинула гордую горбоносую голову и, подняв точеные брови над ясной зеленью глаз, сказала небрежно-ласково:
- Бессмертный простит его рабу, если она попросит разговора наедине?
Аштор вскочила, норовисто звякнув серьгами. Поймав укоризненный взгляд Вирайи, сдержала себя; присела в поклоне, потупясь, хотя большие ноздри раздувались от гнева. Выходя, она демонстративно играла бедрами высоченная, в лиловом струящемся шелку.
Савитри опустила ресницы, тонко улыбнулась.
- Зачем ты обидела девочку? - спросил архитектор.
Она не ответила. Молча, долго разглядывала лицо Вирайи, будто стремилась запомнить мельчайшие черты. И внезапно, в одно мгновение, стала совсем другой: встревоженной, мягкой, откровенной...
- Небо и земля успокоились, Вирайя. Теперь они простоят незыблемо тысячи лет. Орден спел хвалу своему спасителю.
"Вот оно", - шепнул вещий голос а ухо Бессмертному, и он спросил, словно проваливаясь куда-то вместе с креслом:
- Что это значит, Сави?
- Это значит...- Она через стол взяла его за обе руки. - Значит, что ты... что тебя больше незачем беречь.
Страх, как и любое чувство, имеет потолок в душе человеческой. За этой гранью наступает либо гибель души, либо спасительное отчуждение. Теперь Вирайе казалось, что речь идет не о нем, - не может такого быть, - и даже казалось, что не его, а чужой голос отвечает Савитри:
- Разве у меня здесь есть враги?
- Нет. Просто твои слова, мысли, поведение... Был разговор в Ложе: ты совсем чужой, но очень много знаешь. Тебя считают опасным. - Она с трудом проглотила комок, волнуясь все больше.- Может быть, все улеглось бы, если бы... если бы не...
Вирайя сжал руки Савитри, теперь он мог бы пытать Священную ради выяснения правды:
- Если бы не что? Что?!
- Мне больно так. Не надо...
Разом оттаяв, он поцеловал ее пальцы:
- Прости меня, Сави, я немного потерял голову. У меня есть одна догадка, но я не думаю, чтобы ты могла знать...
- Я знаю, - горько усмехнулась она. - Он сам мне все рассказал. Он вообще ничего от меня не скрывает.
Спасительное отчуждение пошатнулось под неожиданным ударом. Опомнившись, Вирайя путано залепетал:
- Так это он... о тебе? Что никто с ним не говорил так, как я... никто, "кроме нее"? Она - это ты?
Савитри кивнула и пожала плечами, оправдываясь:
- Должен же кто-то его любить. Такого несчастного, беспомощного - ты же видел! Когда умирает... такой, как он... Ложа выбирает среди детей адептов Ордена... выбирает по нескольким тысячам признаков, как эталон Священной Расы. Нос, форма черепа и ногтей, группа крови...
- Это страшно, Сави.
- Да, очень. Теперь тебе достаточно сказать одно слово, чтобы я тоже не дожила до завтрашнего дня.
- Значит, это... произойдет до завтрашней церемонии?
- Скорее всего, Вирайя. Алого плаща тебе не видать, за это я ручаюсь. Способ найдется. Самый...- Она поискала слово, сложив пальцы щепотью и словно что-то растирая ими.- Самый естественный. Потом - пышные похороны, памятник в центральном зале...
Вирайя помолчал, пытаясь осмыслить услышанное. Гром уже грянул - стало быть, впереди надежда.
- Ты бы не пришла ко мне, если бы не знала какого-нибудь выхода. Что я должен сделать?
- Забрать Аштор, погрузить все необходимое на "черную стрелу" и поискать спокойное, не слишком пострадавшее место на Земле, подальше отсюда.
- Разве существует угол, где Орден не найдет меня?
- Таких углов теперь - чуть ли не вся планета, - ответила Савитри. Вирайя не понял, печалит это ее или радует.- Большинство гарнизонов и постов не обнаружены с воздуха, не отвечают на вызов по радио. Возможно, что Меру и Фуле - наши последние убежища...
