Это была тюрьма, которую сломать никому не под силу. Зачем придумывать еще какие-то уловки? Сфера компенсирует любой трюк.
Только существо, способное летать в нулевой атмосфере, сможет вырваться из этой ловушки, — размышлял он. — Даже червь не уползет, если только он не настолько мал, чтобы не воздействовать на компенсаторы. Если бы у меня было два багра, я бы сумел обмануть эту штуку, но она без сомнения смогла бы компенсировать результирующую силу. Если бы я имел груз на шнурке, то мог бы озадачить ее, но не сильно. Жирдяй победил. Я умру от голода, или от перенапряжения, или от безумия, а расследование покажет, что я не был убит. «Почему два человека умерли здесь от сердечного приступа?» — максимум, что они могут спросить у жирдяя, на что тот, потирая руки, ответит «Вредный климат».
Но в действительности жирдяй Порцелус выразился иначе:
— Мил человек, почему ты играешь, словно мальчик, наверху этой штуки? Это какой-то способ для многообещающего астероидного агента управляться с делами?
— Порцелус, думаешь, поймал меня в ловушку? — рассердился Неттер.
— Я поймал тебя? Мои руки чисты. Где тут моя вина, если два человека проявляют странную манию загонять себя до смерти в причудливой игре?
Насколько далеко стоял Порцелус от края купола? Слишком далеко. На несколько ярдов дальше, чем нужно.
— Порцелус, что это за штука, на которой я стою? — воскликнул Неттер.
— Когда-то — излучающая сфера, как ты наверное догадался, но она устарела. Я ее переделал. Теперь это интеллектуальный тест. Не пройти его значит умереть.
— Кому-нибудь удавалось высвободиться отсюда? — спросил Неттер. Ему обязательно нужно заинтересовать Порцелуса. Он должен заставить его подойти на несколько футов ближе, прежде чем тот повернется, чтобы уйти.
— Только однажды, — ответило существо, — но он имел необычные естественные преимущества. Странный малый из породы Ларрик, навестивший меня несколько базовых лет назад. Он попросту расщепился на две части и пошел в противоположные стороны. Сфера не смогла компенсировать оба движения. Одна часть выбралась на грунт, принесла веревку и вытащила вторую половину; обе половины посмеялись надо мной, после чего воссоединились. Но у тебя нет такого преимущества, Неттер. Ты провалил тест.
— Я найду способ, — пообещал Неттер. — Я придумаю какой-нибудь трюк.
Еще немного ближе, и он продемонстрирует его.
— Ты проиграл, Неттер, — сказал Порцелус. — На равнине нет ни одного закрепленного предмета, к которому ты мог бы привязаться, даже если бы у тебя был способ достать до него. Самая длинная вещь, которая есть при тебе, это то, что ты называешь ромалом, но он не длиннее твоей руки.
Теперь Порцелус был достаточно близко, почти на краю купола. Когда он отвернется, расстояние до него будет подходящим — в пределах 32-35-ти футов. Да, на равнине не было закрепленных предметов, зато было тело достаточно тяжелое, чтобы служить точкой опоры. Ромал Неттера был не длиннее его руки, но это был королевский ромал.
Порцелус отвернулся, торжествуя. Тонкое лассо взлетело и опустилось на его корпус. Неттер оказался вне купола быстрее, чем вы произнесли бы «Жирдяй Порцелус».
Жирный Халк был не чета Неттеру, пока стоял на твердом грунте. Неттер заарканил Свинтуса тонким кожаным шнурком и сдернул на купол. И Порцелус тотчас же оказался в центре возвышения, чтобы остаться там до тех пор, пока не помрет с голоду, нетипичного перенапряжения или свиного инсульта.
Неттер перевез вещи в прекрасный трофейный зал, который недавно унаследовал. Он вбил крепкий деревянный крючок в стену и повесил на него королевский ромал, к которому испытывал теперь особую привязанность. Королевский ромал сплетен настолько хитро, что выглядит, как толстый арапник не длиннее руки; но развяжи пару узлов, и он тотчас превращается в тонкое сложенное лассо 40 футов длиной с петлей на конце. Вряд ли кто-нибудь знает в наши дни, как плетется такой ромал.
Неттер поменял местоположение многих предметов в трофейном зале. Он хотел, чтобы главная вещь висела на правильном месте. Он знал, какое место она должна занимать на этой огромной стене.
Расследование завершилось, и заявление Неттера было принято к исполнению. Он стал смотрителем астероидной станции — хорошая работа!
Голова была готова — законсервирована, выделана и обработана, а клыки — отполированы до блеска.
Порцелус имел поистине великолепную голову!
Перевод С. Гонтарева
Долгая ночь со вторника на среду
Молодую парочку, медленно бредущую по ночной улице, остановил попрошайка:
— Да сохранит вас ночь, — сказал он, прикоснувшись к шляпе, — не могли бы вы одолжить мне тысячу долларов? Этого мне вполне хватит поправить свои дела.
— Я же дал вам тысячу в пятницу, — ответил юноша.
— Точно, — произнес попрошайка, — и посыльный вернул ее вам в десятикратном размере еще до полуночи.
— Верно, Джордж, — вмешалась молодая женщина. — Дай ему, милый: по-моему, он такой славный!
Юноша вручил попрошайке тысячу долларов, тот выразил свою признательность, снова прикоснулся к шляпе и отправился поправлять дела. По пути к Денежному рынку от встретил Ильдефонсу Импалу — самую красивую женщину в городе.
— Ты выйдешь за меня замуж сегодня? — спросил он.
— Думаю, нет, Бэзил, — ответила она. — Я ведь не раз выходила за тебя, но сейчас у меня просто нет никаких планов. Впрочем, можешь сделать мне подарок со своего первого или второго состояния. Мне это всегда нравилось.
Когда они расстались, она все-таки задала себе вопрос: за кого же мне выйти сегодня?
Попрошайка звался Бэзил Бейгелбейкер, и через полтора часа ему предстояло стать богатейшим человеком в мире. За восемь часов он мог четыре раза сделать состояние и четырежды потерять его; причем не какую-нибудь мелочь, как заурядные люди, а нечто титаническое.
С тех пор, как в человеческом мозге был устранен барьер Абебайеса, люди научились принимать решения куда быстрее и качественней, чем раньше. Этот барьер был чем-то вроде интеллектуального тормоза, и когда пришли к выводу, что пользы от него никакой, его стали удалять в младенческом возрасте при помощи хирургической медицины.
С тех пор все преобразилось. Производство и доставка любых товаров стали практически мгновенными. То, на что ранее уходили месяцы и годы, теперь делалось в считанные минуты. Всего за восемь часов человек мог пройти все ступени головокружительной карьеры.
Фредди Фиксико только что изобрел манусную модулу. Фредди был никталоп, и подобные модулы были характерны для его типа. Все люди, в соответствии со своими наклонностями, делились на аврорейцев, гемеробианцев и никталопов, или, как их попросту называли, на рассветников, которые активнее всего работали с четырех часов утра до полудня; поденок, которым доставалось время от полудня до восьми вечера; и полуночников, чья цивилизация умещалась между восемью вечера и четырьмя часами утра. Культура, изобретения, рынок и все виды деятельности были у них различны.
