— Полковник, это к чему это вы мне здесь всё это рассказываете? И точно нет ошибки и наши усилия по их подготовке напрасны?! Или это чтобы забить ваши слова про Джонатана? Думаете, не в курсе, что запоминаются последние фразы?! — стала сердито задавать вопросы генерал Ромашкина.
— К тому, что моментами до четверти всех поединков вместо обучающихся бойцов от нашей страны он взял на себя, — сообщил Петров.
— Как это? Разве такое возможно?! — удивилась генерал-майор.
— А вам не казалось странным, что он порой по несколько раз в день в них участвовал. Как выяснилось, чем выше концентрация всё ещё не вступивших в эти поединки бойцов от страны и чем ближе те, кто уже участвует, к ним, тем чаще они попадают на арену. Он был среди тех, кто чаще всего вступал в поединки, а учитывая, что всё время побеждал, то частота только возрастала. Да и такая корреляция обнаружена. Победители принимают участие чаще, соответственно, набирают очки развития и развиваются стремительнее, а он завис, как раз из-за совокупности всех этих факторов. Ему срочно надо было покинуть лагерь подготовки и вообще, необходимо разделить участников и кандидатов. Возможно даже по разным уголкам страны, чтобы такого больше не повторялось. В любом случае статистику надо будет набирать новую, — тяжело вздохнув, произнёс руководитель лаборатории прикладной эзотерики.
— Что вы хотите этим сказать, что это я виновата в том, что он здесь оказался? — задала она вопрос агрессивно.
— Заметьте, не я это сказал. А если серьёзно, вашу позицию против его желания убыть из лагеря в Свердловск учитывалась даже на самом верху. Вас, как специалиста очень ценят. Да, всех данных у нас тогда не было, но ведь то, что у его "Боевой формы" есть свой виртуальный тренажёр уже было известно тогда, как и то, что он очень быстро запоминал любые приёмы самообороны и методы использования оружия и ничего не мешало их потом ему отрабатывать, так сказать, мысленно, лишь в последствии закрепив, просто выехав в тренировочный лагерь, на весьма непродолжительное время, — ответил он ей совершенно серьёзно.
— Но, поскольку послушали меня, то на него стали влиять все выше перечисленные вами факторы, и он перестал развиваться, поскольку постоянно участвовал в поединках и как многие заявляют, ещё и страдал от неразделённой любви. И теперь он лежит здесь в палате интенсивной терапии, подключенный к системам жизнеобеспечения. И если правильно поняла, то шансов у него нет? — задала она вопрос буквально побелев.
— Ну…, точнее не скажешь, — согласился с ней полковник Петров.
После чего железный генерал Ромашкина расплакалась.
— Полноте, всё будет хорошо, — обратился к неё он.
— Да что хорошего-то?! — отвлеклась на мгновение она.
— Как что, сейчас зайдут доктора, отключат его от всей этой тряхомудии, — преувеличенно бодро ответил ей руководитель лаборатории прикладной эзотерики.
— Вы считаете смерть Джонатана хорошим событием?! — взорвалась она в ответ.
— Смерть? Кого тут собрались хоронить. Про это у меня речи не было. Видимо упустил кое-что и не рассказал насколько сногсшибательна это его "Боевая форма". Тот яд кого хочешь отправил бы на тот свет. Да хватило бы и удара ножом в печень, тем более такого травматического…, но…. Вот тут и начинается другая история. Все наши мероприятия, как выяснилось, только мешает ему справиться со всеми последствиями самостоятельно. Если его не убили на месте, он вероятнее всего, даже руку или ногу отрастит, по прошествии некоторого времени, если, конечно, утратит во время поединка. Да и так, в несчастном случае. Насчёт головы врачи неуверены, просто это такая тёмная область…, но ничему не удивлюсь, — стал объяснять они ей, как та сильно заблуждается.
— Постойте, как головы?! — изумилась Ромашкина.
Тем временем, врачи проскользили мимо них и занялись снятием с Конопли всех этих проводочков и трубочек.
— Не спрашивайте, не знаю, да и вообще, это из области теории, но, предположительно, если оставить в покое то, что принято считать обезглавленным трупом, у всех нормальных людей, со временем, возможно и весьма даже вероятно, отрастёт новая голова. Будет это Джонатан или новый человек, естественно, никто не знает. Да и желания такого проверять, кроме некоторых энтузиастов, ни у кого нет. Одно дело в фантастике все эти этические проблемы, другое, вдруг столкнуться с ними в реальной жизни, — пояснил полковник Петров.
— Получается, вы серьёзно…, — кажется Ромашкина начала смиряться с правдивостью сказанного.
В это время, наконец, вокруг установилась тишина. Ничего не пищало, не моргало и все вошедшие ушли по своим делам и в палате осталось лишь трое.
— Очень даже. Вам бы посмотреть на своё поведение со стороны, а потом говорить, что все пытаются заниматься сводничеством. У Конопли есть своя мать, чтобы пытаться её заменить, а его женщиной вы не хотите быть по ряду причин. Вполне понятных, кстати. Так просто отпустите его и займитесь личной жизнью. Свои соображения я уже высказал в письменной форме и отправил наверх. Так вот, есть мнение, отстранить вас от работы совсем и отправить на пенсию. Начните уже относиться к своим служебным обязанностям без примешивания личного отношения к ученикам. Иначе, рано или поздно, оно возобладает, — высказал ей полковник.
— Даже о поведение в сегодняшнем инциденте подведут под это, а не служебную халатность иных служб. Понятно. Спасибо что предупредили, — зло ответила она.
— Да прекратите уже вы. Нельзя вечно вести себя, как собака на сене. Возможно, вы и искренни в стремлении сделать из него профи. Да, вполне допускаю, что вами движет видение его потенциала, но со стороны-то это всё выглядит совсем иначе. Ну нельзя же до такой степени в него вцепляться. Пусть поживёт среди сверстников, поостынет, вы взглянете на его поведение под другим углом…, возможно. В любом случае, вам надо побыть подальше друг от друга. А вы даже после всего сказанного пытаетесь всё усугубить. У него будет время позаниматься, используя заявленные возможности и показать, всем и вам в том числе, их потенциал. Ведь скажем честно, вы не верите, что его тренажёр штука эффективная, потому, что сторонник традиционного подхода подготовки бойцов крайне специального назначения. Давайте просто взглянем на получившийся результат, тем более это будет в канве всего того, что мы узнали об этих поединках. Ваш подход оправдывал себя на обычных курсантах, а сейчас все мы столкнулись с совершенно необычными и подходить к ним со старыми мерками преступно. Ну не заставляйте запускать против вас все имеющиеся возможности. Вы профессионал и очень нужны для последующего обучения новых рекрутов, но, если всё будет продолжаться, не обессудьте, — высказал ей полковник, возможно и слишком эмоционально, зато честно.
— Вы совершенно не понимаете моего поведения! Если служу в КГБ, да ещё и в таком отделе, то ничего не умею, как кровью всё вокруг заливать и учить молодёжь убивать так, как в ночных кошмарах не приснится? Нет, в Джонатане есть потенциал, очень мощный. Это, как если бы встретить будущего чемпиона мира или олимпийских игр, но только вы это видите и знаете, как ему этого достичь. А у окружающих вас людей одни хиханьки да хаханьки. Возможно, моё поведение ненормально выглядит с вашей колокольни, но все мои операции — это опыт использования психологического подхода к целям. Если я говорю, что так надо, значит оно надо, — упрямо заявила она наперекор.
— Вы хотите сказать, что вам виднее. Хорошо. Тогда давайте сначала поступим, как я сказал и просится сам Конопля, и если результат выйдет так себе или не дай бог хуже, то мы дадим вам полный карт-бланш и делайте тогда с ним, что хотите, раз оказались правы. Если же результат будет выше чем удовлетворительно, то тогда вы возьмёте себя в руки. Птенцы, знаете ли, однажды встают на крыло. Договорились? — предложил он генералу Ромашкиной выбор.
* * *
