— Жужин! — вскричал Гуржи, схватившись за рукоять чахо.
— Сам жужин! Реактор в норме, проверка генератора поля.
— Да ты знаешь, кто я? — Гуржи крутил головой во все стороны, пытаясь увидеть обидчика. — Мой прадед был знаменитым воином...
— Генератор в норме, проверка сенсоров перехода. Твой прадед разводил скакунов, а ты их пас, — сказал компьютер голосом Сабалура.
Меня забавляла их перебранка. В благодушном настроении я прислушивался к тому, как горец изрыгает оскорбления, а компьютер отвечает ему тем же, невозмутимо продолжая информировать о ходе проверки. Все хорошо, пустые страхи развеялись. Сумка с контейнером у меня, так что средств мне хватает. Я могу нанять столько законников, сколько потребуется для доказательства моих прав на корабль.
Полоса везения продолжалась. Хей-хо, как воскликнул бы Хранитель.
— Все системы в норме, — доложил компьютер. — Включаю маршевый двигатель. Активация магнитного поля на шесть...
И тут все кончилось.
Гуржи вдруг замолчал на полуслове, и компьютер тоже осекся, словно брань горца наконец его достала.
— Что случилось? — беспечно спросил я. — Кто-то из вас подавился слюной?
Ответа на мою шутку не последовало. Я увидел, как Гуржи мягко оседает вниз по обшивке. Слишком резко вскочив, я чуть не врезался головой в потолок. А когда наконец добрался до Гуржи, то увидел, что он сидит, прислонившись к стене, и глаза его широко открыты. Но смотрел он не на меня.
— Активировать магнитное поле до восьми единиц, — сказал горец.
В тот миг я не смог понять, что больше испугало меня: его голос, точь-в-точь как у компьютера, глаза, в которых отражались странные тени, или еле заметная дымка, обволакивающая его голову. А когда понял, то мгновенно успокоился.
Страх прошел. Пугает неясность, неопределенность угрозы, а когда смертельная опасность становится очевидной, то пугайся — не пугайся, ничего уже не поделаешь. А раз все равно погибать, так лучше сделать это достойно.
— Вернуться на планету, — продолжал Гуржи, но теперь его голос стал более... живым, что ли. — Необходимо вернуться на Тайлур, — мягко повторил он. — Необходимо усилить магнитное поле...
Его глаза подернулись туманом.
— Отменяется, — сказал он. — Нет металлического ядра. Поиск планет с магнитным полем.
На стенах возникла звездная карта, но тут же изображение задергалось, покрылось рябью и исчезло.
— Неисправность, — удивленно сказал Гуржи.
— Все бортовые компьютеры имеют блок защиты от нанобов, — ответил я, и в моем голосе не было злорадства. — Теперь нам предстоит болтаться в космосе вечность.
— Кто такие нанобы? Что тебе угрожает?
— Как вы себя называете?
— Мы — Живые.
— А я тогда кто?
— Ты — Древний. Наш создатель и обиталище Живых. Наш долг — защитить тебя.
Честное слово, если бы не пустота внутри меня, я бы рассмеялся. Но словно паучок с игольчатыми ножками пробежался по моей руке, и пустота быстро заполнилась знанием.
Издревле считалось, что нанобы несут смерть всему живому, смерть быструю и неизбежную. Теперь я понимал, что произошло. Тайлур был давно инфицирован. Но в слабом магнитном поле нанобы не могли быстро воспроизводиться. К тому же у них не было матки, которая за считанные секунды могла распылить небольшой астероид, превратив его в мириады мириадов рабочих нанобов, маток и боевых ботов.
Иллюзий не оставалось. Они поглотят и меня, и корабль. Если компьютер сертифицирован, то он, наверно, уже включил систему самоликвидации. Вскоре мы все исчезнем в короткой и очень яркой вспышке в небе над Тайлуром. Даже если я успею переварить какую-либо ценную информацию о нанобах, вряд ли удастся передать ее на действующий навигационный спутник. Мой долг — оповестить, что планета заражена.
Обманул меня Хранитель. Он совсем недавно вскрыл контейнер с нанобами, а вовсе не в юности. Иначе разнесли бы заразу во все стороны. На Урале сильное магнитное поле и металлов на любой вкус — сожрали бы все на моих глазах.
— Мы почитаем Древних, — продолжало говорить то, что было когда-то Гуржи. — Твое беспокойство необоснованно. Наша цель — сбор информации и передача их Древним. Все, что мы знаем о планете Тайлур, передано древнему сообществу, именуемому Гуржи.
Что это означало? Восстановился контроль над нанобами? Или Проклятие нанобов изначально было пустым, вздорным страхом? Может, технологию объявили запретной алчные Корпорации и Картели? Если это действительно так, передо мной откроются блестящие перспективы.
«От слишком блестящих перспектив можно ослепнуть», — шепнул мне голос исправителя Гофера. И вскоре я убедился в этом.
Волосы Гуржи быстро седели, кожа вокруг глаз покрылась сетью морщин. Он неумолимо старел.
Хворь. Все кончено. Сначала приходят нанобы, за ними является Хворь. Они и есть Хворь. Но откуда я это знаю?
— Время сообщества «Гуржи» истекает, — голос слабел.
— Ну еще бы, — злобно сказал я. — Вы его убиваете!
— Мы передали знания.
— Не знаю, что вы передали, но Хворь убивает его.
— Мы передадим знания тебе.
— Спасибо. И убьете меня.
— Что значит — убить?
Ответ у меня был готов.
— Насильственно и несвоевременно прекратить жизнедеятельность.
— Клеточные структуры плохо воспринимают знания.
— Ну так не передавайте их.
— Это смысл нашей жизни. Программа, путь, указанный Древними.
— Измените ее.
— Это не в наших силах. Только Древние могут изменить ее.
Моя голова шла кругом от безумного диалога.
— Я — Древний. Могу изменить программу?
— Нет. Но ты можешь создать другое сообщество.
Я почувствовал, как теперь уже сотни, тысячи мелких иголочек прикоснулись к сознанию. Вдруг передо мной открылись тысячи, десятки тысяч жизней тайлурцев от рождения и до смерти, я увидел, как устроены его горы, что таят глубины морей... Знания вливались потоком, который становился все сильнее и сильнее, моя личность растворялась в нем, и это было приятно...
Но рассыпающееся на глазах лицо Гуржи заставило уцепиться за краешек страха, выплыть на поверхность бескрайнего моря.
— Остановить передачу, — прохрипел я и в тот же миг догадался, что надо сделать. — Компьютер, снять блокировку.
Поток быстро иссяк, нанобы вселились в новое пристанище. Но я был переполнен знаниями сверх меры.
Информации, пропитывающей все мое существо, не хватало гармонии. Знать все обо всем и находиться одновременно во всех состояниях — это было мне не по силам. Впрочем, сил не хватало даже для того, чтобы впасть в отчаяние. Какая-то ничтожно малая часть сознания пыталась упорядочить информацию в лихорадочном поиске последнего фрагмента мозаики. Наверно, фрагмент был найден, потому что я вдруг понял, где находится ключ к эстетизации самого себя.
