– Долго ли?
Я промолчал.
– Эта НУС… Как она выглядит?
Ия улыбнулась:
– Ты был бы разочарован. Анфилада тесных комнат, набитых электроникой… Поцелуй меня.
Мы сидели на склоне оврага.
Солнце ярко высвечивало белизну берез и чернь черемух.
– Взгляни, – сказала Ия, закидывая руки за голову. – Взгляни, какое неприятное облачко. Оно похоже на закрученную спираль. Правда?
Я поднял голову.
Облачко в небе выглядело необычно, но оно не показалось мне отталкивающим.
– В Шамбале люди бессмертны… – негромко сказала Ия. – Они умирают, когда покидают Шамбалу…
– К чему ты это?
– Не знаю…
– Хочешь, уйдем? – спросил я. – Не обязательно валяться именно здесь.
– Мы не валяемся, – задумчиво улыбнулась Ия, жуя травинку. – А если валяемся, то все равно лучше валяться здесь. Так мы меньше мешаем НУС, ведь она нас всех чувствует. Так мы меньше мешаем Юреневу.
Я кивнул.
Она сказала «Юреневу», и в голосе ее проскользнуло восхищение.
– У него тоже свой образ жизни?
– Как странно ты спрашиваешь… Он, конечно, тоже не такой, как мы. Он даже не такой, как я. Он зашел дальше. Он зашел очень далеко.
– В чем?
Ия не ответила. Потом засмеялась:
– А знаешь, я ведь подержала того козла за бороду.
– Какого козла?
– Не помнишь?.. Ну, там, перед лавкой, в Кош-Агаче… У него были совершенно ледяные глаза. Он всегда был готов наподдать мне под зад, ему смертельно не нравились мои желтые шорты. Я его боялась, всегда пряталась за тебя, а ты дразнил: подержи его за бороду! Когда ты сбежал, я ездила в Кош-Агач одна и однажды сделала это. Козел появился прямо у крылечка лавки и готовился напасть на меня. Я даже не знаю, как это у меня получилось. Я просто подошла и ухватила козла за бороду.
– А он?
– Он обалдел. Он застыл. Он даже перестал жевать. А глаза у него оказались не ледяные, а просто мутные, старческие. Я держала его за бороду и помирала от страха, а он вдруг двинул челюстями и принялся мирно жевать. Он смирился, признал свое поражение. Понимаешь? Тогда я стала пятиться от него, а он не стал даже смотреть на меня. Опустил виновато голову и жевал, жевал…
– Почему мы всего боимся? – спросила вслух Ия. – Почему ты всего боишься? Ты же не такой, как другие, а все равно всего боишься. Ты начинаешь книгу, пишешь пять – шесть страниц и начинаешь бояться, что не закончишь ее. Ты еще не переспал со мной, а уже боишься, что этого никогда не случится…
Она незнакомо, холодно улыбнулась:
– Юренев прав. Твое плечо оттоптано демоном Сократа. Ты раб сомнений. Стряхни с плеча демона. Вообще, с чего ты взял, что именно этот демон главное существо?
– Это не я. Это вы придумали.
– Не обижайся, – она погладила мою руку. – Кому мне и говорить, как не тебе. Мы все отмечены по-своему: ты снами, убивающими тебя, я – отсутствием снов, Юренев…
– Ну, – сказал я. – Продолжай.
– Не хочу.
Она даже отодвинулась.
Какие нежные листочки, подумал я, глядя на распластавшуюся надо мной березу. Как много пятен светлых и темных. Мечта пуантилиста.
И – облачко в небе.
Сейчас оно и мне показалось тревожным.
Темный, даже сизый клок, завитый спиралью.
Не бывает таких облаков.
На него совсем не хотелось смотреть, но и не смотреть было трудно.
– Ты не свободен, – негромко сказала Ия, нежно гладя мне руку.
– А вы?
Она подумала и ответила:
– Мы на пороге.
– Возможность прикурить, не имея спичек? Показать вовремя фокус с исчезающей из кармана копейкой? – я опять не смог удержаться от сарказма.
– Это низший уровень, – она опять взглянула на меня с незнакомой холодной улыбкой. – Ты тоже через это пройдешь. Может, даже ты уже умеешь все это.
Я ждал, думая, что она объяснит сказанное, но она усмехнулась:
– Ты здорово нам помешал на Алтае. Мы могли находиться сейчас совсем на иной ступени. Ту роженицу все равно увезли, рядом тракт. Нельзя потакать традиционной национальной лени. После твоего бегства все пошло к черту.
– Новое человечество? – усмехнулся я. Ия меня не убедила. – Вы хотите создать новых людей?
Ия не ответила.
Она смотрела в небо.
– Не нравится мне это облачко…
Я поднял голову.
Сизое, налитое изнутри чернью, облачко теперь походило на короткую жирную запятую. В любую минуту оно могло взорваться неожиданным дождем, градом, молнией.
– Не смотри на него, – я обнял Ию.
– Подожди, – она сняла с плеч мои руки. – После твоего бегства все пошло к черту.
– В чем это выразилось?
– На Алтае?
– Ну да. Мы все время говорим об Алтае.
– Да, да… В чем?.. – она задумчиво улыбнулась. Теперь уже обыкновенно, без холодка. – Сперва запили все три шофера. По-черному, безобразно и беспробудно. Они лезли в драку, требовали от Юренева проигранные ими пятаки, помнишь, они часто играли в чику. Это входило в эксперимент. Они тайком убегали в поселок, пытались приводить каких-то баб. Потом на лагерь обрушилась туча ворон. Их были сотни, они заглушали любой звук, они тащили все, что можно было утащить. Потом приехали какие-то геофизики. Юренев говорил, вы встречали их на горной террасе, в одной из зон, определенных действием НУС. Геофизики были прямо не в себе. Они утверждали, что из подобранных тобой и Юреневым рюкзаков пропали какие-то очень секретные топографические карты и документы. И деньги. Довольно большие деньги. Чушь собачья!
Она неожиданно рассмеялась:
– Кое-что, правда, утешало. Помнишь алтайку, у которой ты торговал штопор? Ты считал ее символом постоянства и вечности. Так вот, этот символ, как и предсказывал Юренев, резво сбежал из Кош-Агача в тот же год с каким-то заезжим ревизором.
– А штопор?
– Как раз в ту осень подняли цены на металл и дерево.
– Вот видишь… – неопределенно протянул я.
– А ты боишься… – так же неопределенно протянула Ия. – Даже бывших любовниц боишься. Их уже нет, они давно рассеяны по свету, а ты до сих пор боишься их голосов.
– Оставь.
– Да, оставим это, – Ия протянула руку. – Помоги мне встать.
– Куда теперь?
– В Дом ученых. Я не обедала.
– А Юренев? Мы не помешаем ему?
Она минуту смотрела на меня чуть ли не презрительно, потом вздохнула:
– Уже не помешаем. Он уже запустил НУС.
В Доме ученых царило неестественное оживление. Международный симпозиум по информационным системам закончился, сибиряки и киевляне, москвичи, питерцы, иностранцы – все смешались. Это был не банкет, скорее товарищеский ужин. Многие улетали уже сегодня, шло активное братание.
Из крайней кабины нам помахал рукой тучный Ван Арль.
– Подойдем?
– Черные шаманы… Инфернальный мирок… – Ия осмотрелась. – Но нельзя не подойти, все другие места заняты… – Ей явно было скучно. – Я знаю все, что они могут сказать.
