Интрига набирала всё большие обороты. С тех пор как окончательно был налажен контакт с Радужной, План начал переходить в активную фазу. Подчас Генри начинал чувствовать себя пауком, засевшим в центре огромной паутины и время от времени проверяющим подёргивающиеся нити. Однако в последнее время ниточка, ведущая к профессорше, внушала всё большее опасение. Годами та прибывала на территории университетов в одних и тех же местах — в открытые беседки посреди университетских парков или, если такового не имелось, зелёной зоны. Доходило даже до того, что прежде чем пригласить к себе капризную эльфу, учебное заведение специально выстраивало для неё место приёма. И вот уже в который раз её там невозможно застать. Появляется то в непосредственной близости, то вообщё бог знает где, а до учебного заведения добирается на общественном транспорте. Они даже следственный эксперимент провели — один раз оставили беседку без ловушек. Подозрения подтвердились. Или профессорша каким-то местом чувствует грозящие ей неприятности, или эльфам кто-то сливает инфу. Нужно проверить. И есть для этого два способа: долгий и трудоёмкий и простой и быстрый. Первый — перетряхнуть кадры, предоставленные «Эрой милосердия», тщательно перетрясти все их контакты за последние месяцы. Ну, насколько это возможно, конечно. И всегда остаётся опасность, что он что-то упустил. Второй — отправить на встречу с эльфой человека, которому можно доверять. Провести следственный эксперимент, так сказать. Проблема была в том, что единственный человек, который, по мнению Генри Моргана заслуживал доверия, был сам Генри Морган. А вот стоит ли рисковать засветить свою единственную и неповторимую персону? С ответом на этот вопрос он ни секунды не колебался, а потому этот вариант решил нет, не отбросить, а отложить на неопределённое время. И на тот же период оставить эльфу в покое: кто его знает, может и правда чего заподозрила.
Форрестер.
Малые размеры помещения не давали ей как следует разогнаться. Вообще-то привычку нервно расхаживать туда-сюда Юлиана подцепила у людей. Иногда это помогало избавиться от излишка нервной энергии, но сейчас был явно не тот случай. Не помогало. Эдак она скоро не ходить — бегать начнёт. Ветер раздул невесомые занавески, которые в домике Ли заменяли двери, зашуршали развешанные по стенам карандашные наброски, сделанные с местных насекомых, и вместе с дыханием мира в комнату проник почти неслышный шёпот:
— Всё хорошо. Я с тобой. Я тебе верю.
Где-то в груди развернулось ласковое тепло. Юлиана, наконец смогла спокойно усесться и сокрушённо покачав головой, сказать:
— Интересно, когда-нибудь я смогу справляться со своими эмоциями без твоей помощи?
— Вырастешь — всё сможешь. Ты пока ещё очень маленькая.
Ей показалось, или в голосе Леса действительно промелькнула улыбка? Однако умиротворённого настроения надолго не хватило, оно брызгами разлетелось, стоило только показаться на пороге первому из группы проверяющих.
— Ну что? — Юлиана не заметила, как опять вскочила.
— Ничего. Тебя никто там не ждал.
— Но не может же быть, чтобы мне показалось! Такое отчётливое было ощущение неправильности происходящего!
— Скорее всего, действительно не показалось, — старший эльф ласково приобнял её за плечи и усадил на покрытый пушистым мехом диванчик. — Ни в одной из беседок, куда ты обычно перемещаешься, никаких посторонних следов мы не нашли. Да и неудивительно. Там куча народа ежедневно отирается, давно затоптали даже если что и было. Но мы аккуратно порасспросили местных, и кое-кто из них действительно заметил чужаков.
— В университете? Где ходят толпы незнакомого друг с другом народа? — взгляд Юлианы стал недоверчивым.
— Молодёжи там много. А вот мужчины на вид за сорок могут быть только преподавателями, а их хоть в лицо все знают. К тому же мы не просто так спрашивали, пришлось поработать над обострением памяти и интуиции у множества свидетелей. Потому, кстати, так задержались. Ты-то сама не догадалась хоть раз обернуться и посмотреть на встречающих?
Юлиана молча протянула рисунок, над которым корпела в ожидании проверяющих. Мужчины, немолодые но крепкие, с тёмно-русыми волосами, у одного залысины, другой кажется чуть массивней. Оба одеты в обычную неброскую городскую одежду. Мда, по таким приметам искать…
— Лиц не разглядела, — расстроено прокомментировала Юлиана. — Далековато было, да и в беседке полумрак. И что, мне теперь как и остальным ход на Землю закрыт? Из соображений безопасности.
Подчиниться старшим она была готова, но бросать работу жуть как не хотелось. Тем более что со студентами у неё складывались вполне мирные отношения, и их приходилось скорее отговаривать от глупостей с выступлениями в защиту доброго имени эльфов, чем опасаться агрессии с их стороны.
— Как раз нет. Если ты готова рискнуть. Видишь ли, большинство наших мы отозвали с Земли из предосторожности, что бы каким-нибудь фанатикам под горячую руку не попались. Происходящее же с тобой ясно показывает, что кто-то вновь под шумок решил заняться отловом эльфов. С непонятными целями. Давно уже таких попыток никто не предпринимал. С тех пор как какой-то влюблённый придурок похитил Максину, проходившую стажировку в одной из земных клиник. Ну да она сама с ним разобралась.
— Это вы намекаете на то, что мы и сами можем заняться ловлей на живца? Я согласна! — всё-таки, несмотря на звание профессора, она была ещё очень молодой и как следствие азартной девушкой.
— Не так сразу. Сначала мы тебя как следует обезопасим.
Радужная.
Это был один из последних проведенных Герой семинаров, и слава Богу, что они, наконец, закончились. Уж что она для себя за это время уяснила, это то, что в педагогику не пойдёт ни за что и ни когда, даже если ей выпадет шанс прожить долгую эльфийскую жизнь. Не то, что бы у неё возникали какие-то проблемы с учениками, выводила сама необходимость кому-то что-то объяснять, вместо того, чтобы быстро и просто всё сделать самой.
С тихим, почти не слышным в общем гаме шипением закрылась дверь за спиной последнего из слушателей (когда же руководство, наконец, установит шумопоглотители! В больших куполах, где концентрируется много народа, они становились просто жизненно необходимыми). Не за, а перед — это она поняла, когда на стол перед ней опустился букет гибридных ромашек. Больших и нежно-сиреневых.
— Спасибо. Это в честь чего? — она постаралась чтобы в голосе не прозвучало ничего кроме вежливого и немного отстранённого любопытства. Время от времени некоторые офицеры пытались за ней ухаживать, но герр Майер до сих пор не проявлял к ней особого интереса. Чем вызывал невольную симпатию.
