Сережа только хмыкнул в ответ.
И в это время мы увидели, что в мясном отделе продаются яйца. То есть в лучших традициях советской государственной торговли яиц на витрине не было. Как и ценников. И только какой-то мужчинка уныло-интеллигентского вида тоскливо повторял, протягивая чек за прилавок: «Девушка, отпустите яйца! Девушка, отпустите яйца!» Наконец появилась вызываемая «девушка», которая оказалась особой бальзаковского возраста и рубенсовских форм и на весь магазин громогласно заявила: «А я их и не держу!»
Мы с Сережей синхронно прыснули, мужчинка сначала покраснел, потом побледнел, а потом спаковал яйца в сумку. Приобретенные, разумеется.
— Знаешь, мне тут еще один яичный случай вспомнился, — стала я рассказывать мужу, стоя в очереди в кассу. — Дело было зимой, стоял страшнейший гололед. Молодая женщина гуляла по улице с маленькой дочкой и увидела, как какой-то мужчина несет целую упаковку яиц. Дефицит несусветнейший! Бедный, подумала женщина, сколько же он стоял за ними в очереди! А такой гололед, упадет еще, разобьет, и все старания — насмарку! В этот момент девочка стала капризничать, и женщина наклонилась к ней. Вдруг сзади — бум-м-м!
— Мужик упал?
— Она тоже так подумала. Решила даже что вот мол, накаркала. Подходит к нему, а он никак подняться не может, ноги скользят, и только задница кверху торчит. Она ему так сочувственно и говорит: «Мужчина, а как же Ваши яйца?» Он удивленно оборачивается, и оказывается, что это — совсем другой мужчина. А тот как шел, так и пошел! — закончила я историю. — Пожалуйста, два десятка!
Ну, что ж, яйца купили, неплохо.
Как бы то ни было, но крупные купюры мы разменяли, получив на руки полный «зверинец» вперемешку с уже забытыми советскими деньгами. Можно было отправляться на Комаровку.
Естественно, Комаровка, как и вся республика, делала только первые шаги к рынку. Не было отлаженных систем поставок из-за рубежа. Это был колхозный рынок в прямом понимании этого слова. То есть колхозники привозили то, что им удалось вырастить и изготовить. Редкими залетными птахами выглядели посредники, которые занимались целевыми поставками того же масла или злополучного сахара.
Хорошо, что мы разменяли в магазине «крупные» купюры! Очень неохотно народ брал наш «зверинец», а уж когда мы пробовали расплатиться «зубрами», то и вообще нос воротил: то сдачи нет, то еще что-нибудь. Вот смех, да и только: в наше время, в 97-м, на эти деньги уже ничего не купишь, а сейчас — еще. Зато даже одной разменянной купюры нам хватило на то, чтобы основательно затариться самыми необходимыми продуктами.
Прихватив целую пачку свежих газет, мы вернулись домой.
Я растерянно топталась по кухне, озирая нашу добычу.
Ни макарон быстрого приготовления, ни даже просто белых макарон мы не купили. Какие-то серые рожки из муки сорта восьмого, не меньше. Картошка молодая, это радует. Она, оказывается, растет несмотря на катаклизмы и реформы. Огурцы-помидоры ведут себя аналогично. А вот с колбасой напряженка. Удалось купить только очень дорогой по нынешним меркам сухой. Естественно, никакой тушенки нет и в помине. Про куриные окорочка, которые продаются просто так, без самих куриц, здесь, то есть сейчас, слышали только в контексте описания жизни в Америке в разделе «Их нравы». Говяжью вырезку, которую мы купили по «несусветной» цене — 70 рулей за килограмм — можно использовать только для домашнего питания, с собой ее ведь не возьмешь. Вот и получается, что для обратного путешествия у нас есть только палка сухой колбасы да эти серые макароны. Негусто.
Зато отбивные с молодой картошечкой и овощным салатиком на обед — очень даже неплохо! Правда, грузинский чай третьего сорта, от которого мы уже давным-давно отвыкли, к кулинарным изыскам не отнесешь, но за неимением лучшего и этот сойдет. Тем более, что для нас, вывалившихся из девяносто седьмого года, он является даже некоторой экзотикой.
Впрочем, экзотики и кроме него хватало с избытком. Даже зашкаливало. Особенно в газетах, которые мы просматривали, давясь этим самым грузинским чаем.
Сводки о повышении цен, словно сообщения с поля боя.
Такие же сводки о пожарах. Запрещен выезд за город, розжиг костров и прочее. Это вообще весело. Как же мы тогда доберемся до этого злополучного Черного озера?
Информация о средней заработной плате, которая в мае составляла 3 484 рубля. Вряд ли она в разы изменилась к июлю, так что наша сумма, даже с учетом сегодняшних трат, выглядит вполне прилично.
Сообщения с олимпийских игр. Первые результаты, медали. Последнее выступление объединенной команды Советского Союза, которого уже нет.
Интервью и выступления первых лиц государства. Фамилии, давно канувшие в Лету: Шушкевич, Богданкевич.
Забавно. Господин Богданкевич с пеной у рта утверждает, что нынешние денежные знаки республики — явление временное. Напечатаны только для использования в короткий период. Даже не деньгами называются, а расчетными билетами, многоразовыми купонами. То есть подождите, ребята, вот-вот появятся настоящие белорусские деньги. Они уже заказаны, печатаются где-то за рубежом. В ближайшем будущем войдут в употребление.
Так смешно. В ближайшем будущем! Как будто кому-нибудь дано знать свое будущее! И невдомек им, этим высокопоставленным чиновникам, которые сейчас, в 92-м, считают, что вершат судьбы мира, что через каких-то пару лет о них никто и не вспомнит! Что станут они такими же призраками, как те самые постоянные белорусские деньги, которых так никто ни разу и не увидел. Хотя, говорят, действительно были они отпечатаны. Только власть переменилась, а с ней и деньги. В одном был прав бывший главный банкир. Все «зайчики-белочки» действительно были временными деньгами. Потому как сдохли собственной смертью, отравившись нездоровой и неудобоваримой экономикой.
Очень весело выглядят объявления от народной корпорации «Грамада», которые предлагают населению покупку облигаций. До пресловутого российского «МММ», конечно, далеко, но для нашей маленькой Белоруссии это была самая знаменитая пирамида.
Ага, а вот и кое-что интересное.
— Сережа, послушай! Гороскоп для близнецов: «Прекрасное время для путешествий и развлечений. В последней декаде месяца (имеется в виду август) вероятны проблемы с родственниками и жильем». Ага, это, верно, о том, что мы сами вернемся из Смоленска. А вот дальше: «Будьте сдержаны и осторожны в еде, опасайтесь сквозняков». Так что когда поедем обратно, тебя не стоит кормить.
— А что про тебя написано?
— Да так, ничего особенного…
Да уж, ничего особенного! «Будьте осторожны в отношениях с любимым человеком! Возможно возникновение непонимания и сложностей в будущем».
