— Все, что вы пожелаете! — Она подняла заплаканное лицо, показывая ярко-красные припухшие губки, нежные и поблескивающие. — Все! Я на все готова ради вас! Только заберите меня из этого места! — Она схватила его за руку. — Идем! Скорее же! Я покажу дорогу.
— Хорошо. — Уолли последовал за ней к двери, но затем, заколебавшись, спросил: — А в чем, собственно, дело? Кто преследует вас?
— Я все расскажу вам. Только, прошу вас, идемте быстрее!
Джек услышал, как сзади со скрипом отворилась дверь, девушка слабо вскрикнула и принялась трясущимися руками запахивать на груди обрывки оранжевой ткани, подгибая и подворачивая ее. Ее рыдания исполнились отчаянной муки.
— Ах — вот он! Спасите меня, спасите!
Уолли резко обернулся.
К нему направлялся молодой человек с приятным лицом, одетый в темно-синий костюм с блестящими латунными пуговицами, тесно прилегающий в коленях и ниже. Он заметил девушку, и лицо его переменилось — взгляд стал жестоким, ненавидящим и исполненным безжалостной злобы.
— Отойдите от нее! — отрывисто скомандовал он. — Простите, господин мой, но я должен разобраться с этой гарпией…
— О, какой ужас! — простонала девушка, наваливаясь своим мягким телом на руку Уолли.
— Что вам надо от бедной девушки? — жестко спросил Джек с металлом в голосе, который, как он надеялся, должен был уберечь его от дальнейших неприятностей. Он почувствовал пустоту в желудке и сглотнул слюну. Легкий шум в ушах, похожий на шуршание волн по прибрежной гальке, не убаюкивал, а, скорее, подстегивал его.
— О господин мой! Спасите меня от него! Он из тех типов, которые…
— Заткни свой поганый рог, гарпия!
— Э, нет. Так не годится разговаривать с дамой…
— Вы не понимаете…
— Я прекрасно понял, что вы мучаете бедную девушку! А что скажет об этом Долли? Ну-ка, отвечайте!
— Долли! — Он расхохотался, словно услышал забавную шутку. — Она велит мне продолжать в том же духе, что я и делаю! — Он попытался отпихнуть Уолли и схватить девушку. — Отойдите прочь!
— Он хочет увести меня, чтобы не отвечать за свое преступление! — Девушка уцепилась за левую руку Уолли.
Джек еще не вполне определился — у него не было ни малейшего желания изображать закованного в латы рыцаря, вступающегося за честь обиженной девицы, но он был мужчиной, и его мужское достоинство теперь явно находилось под вопросом.
— Оставьте ее в покое, — категорически заявил он.
— О, идемте же, господин мой! Еще немного…
— Видал я таких мерзавцев, — при всех своих грехах Уолли еще никогда не прибегал к подобным выпадам, — которые охотятся за служанками, чтобы прижать их в буфетной и щипать за задницу! Что ж, на сей раз вы зашли слишком далеко! — Прекрасное и гордое рыцарское чувство окрылило Джека.
— Что?! — Лицо молодого человека дышало злобой. — Дайте мне только…
Джек обрушился на него.
Удар был мастерский и пришелся точно в челюсть.
Потирая ушибленные суставы, Уолли склонился над распростертым на полу молодым человеком, словно Великий Белый Охотник над поверженной им жертвой.
— О господин! Вы были великолепны! Но нам надо уходить… скорее!
Она выволокла Уолли через дверь на улицу, и он едва успел бросить последний взгляд на распластанное и обмякшее тело своего противника. Да уж, удовольствие от неплохо выполненной работы такого рода было совсем иным, чем, скажем, радость по поводу удачной организации места за капитанским столиком.
Но вот что из этого вышло.
Чувствуя себя Юпитером, одолевшим простого смертного, Джек Уолли быстро шагал по улице вслед за девушкой, полной грудью вдыхая ни с чем не сравнимый аромат близкого моря.
Всю дорогу она поторапливала его, пока наконец, украдкой глянув через плечо, не увлекла за собой в узкий переулок. Впереди виднелись мачты со спущенными парусами, выступавшие над городскими крышами, словно подвешенные в погребе колбасы. Девушка отыскала маленькую дверь в огромном ангаре и скользнула внутрь. Там было темно, пахло капустой, отбросами и старыми вещами.
— Мы уже пришли, господин мой. Я бедная, честная, работящая девушка. Мои отец и мать служили здесь, и у меня есть маленькая комнатка — чистая, хотя…
— Ну, раз дома вы в безопасности…
— Ах, вы должны пойти со мной. — Она снова схватила его за руку, и они поднялись по скрипучей деревянной лестнице, вошли в дверь, пересекли абсолютно темную комнату, где Джек мог ориентироваться только по нажиму ее дрожащих пальцев, стискивающих его запястье, проникли за желтую занавеску и в конце концов очутились в святая святых, где…
Джек прекрасно понимал, отчего он согласился на все это. Одного лишь взгляда на ее растрепанную шнуровку оказалось для него вполне достаточно.
Кровати в комнате не было. Однообразная мебель, с ее тоскливым городским лоском, выглядела куда более уныло, чем даже безыскусное убранство хижины Мими, и совершенно не создавала ощущения дома. Девушка приложила палец к губам. Ее глаза светились многообещающим блеском. Теперь она позволила своему оранжевому корсету сползти окончательно и потянулась к вешалке за противоположной дверью, где висело платье цвета морской волны, все разукрашенное вышивкой и перьями.
— Сейчас, я только переоденусь вот в это и тогда… ах, как я вам благодарна, добрый господин!
Уолли распахнул объятия и сделал шаг вперед. Она хихикнула.
— Моя спальня вон за той дверью…
— Так чего же мы ждем?
Она снова хихикнула. Неукротимая дрожь возбуждения придавала трепетности ее фигуре и усиливала блеск глаз. В скудном свете, проникавшем через треснутое окошко, тусклое и закопченное, она выглядела милой и соблазнительной.
— Только сперва… — она прошла в спальню, оставив дверь полуоткрытой.
Подтянув штаны, Джек Уолли храбро и уверенно двинулся вслед за ней.
Доски под его ногами слегка пружинили, как будто они были не укреплены, а подвешены на балках. Снизу доносился запах моря, резкий и противный, — смесь тины, креветок, гниющих отбросов и водорослей. Он ускорил шаги и, сияя, вошел в дверь…
В первый момент Джек вообще не понял, где он оказался.
Неприятный мужской голос, похожий на удар кнута, произнес:
— Еще один, а, Корал? Славный парень. И мускулы крепкие. Да и пришел сюда по своей воле. — Голос приближался, и Уолли, глаза которого тщетно пытались объяснить ему, куда же он угодил, а уши лопались от шума моря, треска снастей, стонов дощатой обшивки и плеска воды, вдруг услышал слова, произнесенные уже совсем рядом: — Ты пришел сюда по своей воле. Никто тебя не заставлял. Ну и повезло же тебе, маленький топтунишка!
