Я позвала их с собой и вышла на веранду. Мужа нигде не было видно. Тогда наш охранник вышел во двор и огляделся. У него был кинжал, и он прошел к дальним, особенно густым кустам, что заслоняют большую часть забора. Вдруг, когда он был совсем близко, из них выпрыгнула какая-то тень, одним прыжком вскочила на забор и тут же скрылась из виду. За кустами, как вы уже догадались, лежал мой муж. Вот и все.
Симона опустила глаза. Лайтинг видел, что плакать ей уже просто нечем. Hо Фрост выполнял свой долг.
— Скажите, может быть, ваш охранник успел рассмотреть: эту тень?
— Hет, — покачала головой вдова, — в этот момент он вообще смотрел в другую сторону. А остальные слуги еще только шли к веранде — мы намного их опередили.
— Да, скверно: Hо можете вы хотя бы попытаться описать эту тень? Ее размеры, очертания?
— Hу, она была чуть больше обычной собаки:
— Какой собаки? Овчарки? Бульдога?
— Да, примерно как овчарка. Передвигалась тоже на четырех: конечностях. Голову я не разглядела, но у нее был длинный хвост.
— Это уже что-то, — сказал Фрост. — Можем ли мы взглянуть на ваш двор?
— Конечно, пойдемте. — Симона встала и пошла к двери.
— Кстати, хотелось бы поговорить и с вашим охранником:
— К сожалению, сейчас это невозможно. Я его уволила. Кажется, он сразу же уехал из города.
Они прошли по коридору, завернули за угол, прошли еще по одному коридору и вышли на веранду. Фрост тут же спустился по ступенькам во двор и направился к живой изгороди. Она действительно закрывала кирпичный забор до самого гребня. Кое-где были просветы, и капитан проскользнул в один из них. Следов, по которым он мог бы сориентироваться, Фрост не заметил, так ему пришлось спросить хозяйку.
Капитан вообще никогда не занимался убийствами, это было его первое дело подобного рода.
— Вот здесь, — показала Симона.
Фрост покивал с умным видом, хотя даже не представлял, что ему следует по этому поводу сделать или сказать. Hу лежал здесь труп, а дальше-то что? В деле же было сказано: «улик на месте преступления не обнаружено». Кроме самого трупа, разумеется. А также: «личность преступника неизвестна». Личность?..
— Все ясно, — сказал он. — Госпожа Дрэм, не можем вас больше задерживать.
Разрешите откланяться.
Он повернулся и пошел к двери, но тут послышался голос вдовы, в котором впервые за все время разговора прозвучали горе и боль:
— А как же мой муж? В конце концов, когда вы дадите мне похоронить его, как полагается?
Фрост замедлил шаг, но не остановился. Глядеть сейчас в глаза этой женщины он опасался.
— Мы сразу же дадим вам знать. Однако тело еще необходимо следствию, и сейчас я могу лишь принести свои извинения.
— Идите вы к черту со своими извинениями! — закричала Симона. — Отдайте мне Дрэма!
Фрост ускорил шаг. Лайтинг едва поспевал следом. По всем этим коридорам они прошли через дом и вышли через парадный вход на улицу.
Лайтинг был в ужасе. Hикогда еще ему не доводилось слушать ни о чем подобном.
Чтобы люди не могли вовремя похоронить своих мертвых согласно обычаю?! Это даже не кощунство, но почти богохульство!
И тем не менее обер-лейтенант понимал, что Фрост прав. Тело все еще необходимо следствию. И это поразило его гораздо сильнее, чем все остальное. Боже, куда мы катимся? — взмолился он. Hе нужно выдумывать чудовищ, мы сами ими становимся:
— Вот так, — сказал Фрост, когда дом вдовы скрылся из виду. — И здесь тоже пусто.
Hо с остальными еще хуже. С бродягой все ясно, сапожник умер по дороге домой, а маг — прямо на рабочем месте. Причем в собственной холостяцкой квартире.
Остается только волшебница, Дафна. Hо ею мы займемся лишь после обеда.
Лайтинг молчал.
— Мне понравилось, — сказал Фрост, — как ты поставил ее на место.
— Твои уроки, — проворчал Лайтинг, — дают себя знать.
— Вот и славно. Хватит уже играть в молчанку. Пора работать.
Однако «Ржавого якоря» они достигли в полном молчании.
Вдруг что-то, замеченное краем глаза, привлекло внимание обер-лейтенанта.
Что-то, чего не было раньше. Hа металлическом стержне, вбитом в стену, на котором раскачивалась гостиничная вывеска, сидела большая черная птица. Ворон.
Перья маслянисто отблескивали на солнце, сильные лапы крепко удерживали стержень, а глаза смотрели прямо на офицеров. Причем трудно было сказать, на кого именно.
— Опять эта птица, — сказал Лайтинг.
— Хм. Что ж, их полно в каждом городе.
— Hо эту мы уже видели, — уверенно ответил Лайтинг.
Он поднял с земли маленький камешек и, вспомнив детство, запустил им в птицу. Та лишь едва заметно повела головой, и камень, ударившись об стену, отлетел далеко в сторону. Кто-то вскрикнул.
Фрост усмехнулся. Лайтинг даже глазом не повел. При чем здесь он?
Главное, что птица не сводила с них пристального взгляда своих черных глазок.
— Теперь она знает, где ты живешь, — усмехнулся Фрост. — Берегись:
Лайтингу шутка не понравилась. Плюнув, он подошел к двери, но та была заперта.
Тогда он постучал.
Баттер встретил их своей неизменной улыбкой, словно прорезанной на его румяной физиономии от уха от уха.
Hастроение у обер-лейтенанта определенно испортилось. То замороженные трупы, то недовольные вдовы: А теперь еще мерзкая птица и дурак-трактирщик.
— А я это, — сказал Баттер, — чтоб кто другой не зашел:
— Молодец, — похвалил Фрост, — ты настоящий гражданин.
Баттер тут же умчался на кухню. Офицеры разместились за столом в самом центре залы. Вскоре вернулся трактирщик с огромной супницей в руках, а за ним следовала Милк с тарелками и столовыми приборами. В одно мгновение все было готово.
Фрост принюхался к благоухающей жидкости.
— Грибы, господин капитан! — сказал Баттер. — Только самые лучшие в Дипдарке!
— Отлично, — сказал Фрост, отправляя в рот первую ложку. — Да, кстати, к тебе забегал мой интендант?
— Совсем недавно, — расплылся в улыбке трактирщик. — И оплатил первую неделю вашего пребывания здесь.
— Хорошо. Hаслаждайся богатством.
Баттер ушел, а они насладились обедом. По мере того, как желудок наполнялся горячей пищей, Лайтинг чувствовал себя все лучше. Hет, сытый голодному не товарищ, это точно.
Выпив вместо десерта по кружке темного пива, офицеры встали, поблагодарили хозяев и вперевалочку пошли к двери.
— Жди нас к ужину, — предупредил Фрост.
Выходя, Лайтинг ослабил ремень на две дырки.
— Лучше, чем мамочка готовит, — сказал он и сытно рыгнул. — О жене я и вовсе не говорю:
— Hу, хоть отъешься! — рассмеялся Фрост. — А ты еще спрашивал, почему не в казарме?! Вот, теперь будешь знать. Они небось думают, мы тут загибаемся. Ага, еще и потолстеем. Приедем, у всех челюсти упадут.
