Охваченный бессознательным беспокойством Рейш остановился. Все идет как-то подозрительно гладко, или это только кажется?
Он бросил камень в проход. Ничего. Но Адам на всякий случай сошел с дороги и очень осторожно перелез через полуразрушенную стену, крепко прижимаясь к скале. Портал внушал ему подозрение. Пройдя примерно сотню шагов, вернулся на дорогу и оглянулся, но если внутри портала и таилась какая-то опасность, в темноте ее трудно было заметить.
Адам упорно шел вперед. Каждые несколько минут останавливался и прислушивался. Стены ущелья раздвинулись и стали ниже, небо словно приблизилось, незнакомые созвездия Тчаи осветили серый камень горных склонов.
Что там впереди: какое-то зарево? Шум, странный ропот, визгливые и вместе с тем грубые звуки. Рейш, спотыкаясь, побежал вперед. Дорога пошла еще выше и сделала крутой поворот на склоне. Адам внезапно остановился, пораженный странным и диким, как сама планета Тчаи, зрелищем.
Храм Тайного женского культа располагался на ровном участке неправильной формы, окруженном утесами и отвесными скалами. На обрыве между двумя каменными глыбами стояло массивное четырехэтажное каменное здание. Вокруг разбросаны деревянные домики и глиняные мазанки, хлевы и стойла для скота, кормушки и корыта с водой. Прямо перед Адамом на склоне открывалась широкая площадь, со всех сторон кроме передней окруженная двухэтажными постройками.
Торжественная церемония шла полным ходом. Сотни факелов бросали алый, пурпурный и оранжевый свет, озаряя группу примерно из двухсот женщин, выплясывавших странный, лихорадочно быстрый танец, который явно привел их в полное неистовство. На них были только черные шаровары и черные сапоги, и больше никакой одежды. Даже головы выбриты наголо. У многих на груди зияли страшные багровые шрамы. Они подпрыгивали и изгибались, словно в экстазе, тела их блестели от пота и притираний. Другие, то ли решив отдохнуть, то ли совсем обессилев от неистовой пляски, неподвижно сидели на скамьях. Внизу, под площадью, установлен ряд тесных клеток, где, сгорбившись, стояли обнаженные мужчины. Они-то и выводили заунывную мелодию, которую слышал Рейш по пути сюда. Если кто-нибудь больше не мог петь, из отверстий в полу клетки вырывалась струя пламени, и несчастный громко вопил. Огонь регулировался специальным приспособлением — спереди, перед рядом кнопок, сидела женщина, вся облаченная в черные одежды, которая дирижировала этим дьявольским концертом. «Так бы пришлось мучиться и мне, не скатись я с телеги!» — подумал Рейш.
Один из мужчин упал. От обжигающих струй он лишь корчился, не издавая ни звука. Его вытащили из клетки, накинули на голову плотный мешок из какой-то прозрачной пленки, напоминающей целлофан, и крепко завязали на горле, потом бросили на деревянную решетку, стоявшую рядом. В клетку втащили новую жертву: мускулистого молодого парня, который с ненавистью смотрел на бесновавшихся женщин. Он отказывался повиноваться и терпел огненные укусы в гордом молчании. Вперед выступила одна из жриц и пустила ему в лицо струю пахучего дыма: через минуту он запел вместе с остальными.
«Как же они ненавидят мужчин!» — заметил про себя Адам. На деревянной платформе, воздвигнутой на площади, появилась группа высоких тощих клоунов. Кожа их была набелена, брови густо подведены черной краской. Рейш с отвращением наблюдал за их ужимками. Жрицы восхищенно аплодировали.
Когда исполнители ушли со сцены, появился мим в длинном светлом парике. Его лицо закрывала маска — кукольное большеглазое женское личико с пурпурными губами. Значит, они ненавидят не только мужчин, но и любовь, молодость и красоту!
Мим, делая непристойные жесты, стал изображать любовную сцену. В это время занавес за его спиной раздвинулся, выскочил огромный обнаженный парень с лицом идиота, все его тело, руки и ноги покрывали густые волосы. Оскалив зубы в бессмысленной ухмылке, он старался прорваться в клетку из тонких прутьев, сделанных из какого-то прозрачного материала. На двери была задвижка, но он не догадался ее отодвинуть. Внутри скорчилась девушка, прикрытая лишь тонким газовым покрывалом — Илин-Илан, Цветок Кета.
Женоподобный мим продолжал изображать любовную сцену, простирая руки, словно обнимая воображаемого партнера. Певцов принудили затянуть новую мелодию, напоминающую тихий хриплый лай, а жрицы тесно сгрудились вокруг сцены, внимательно следя за неуклюжими усилиями идиота.
Рейш покинул свой наблюдательный пункт. Держась в тени, осторожно спустился и обошел сцену сзади. Миновал хлев для скота, в котором жрицы держали тощих клоунов. Неподалеку в более просторных клетках сгрудились около сотни молодых мужчин, предназначенных для того, чтобы выполнять роль «певцов». Их охраняла дряхлая жрица с ружьем почти такого же размера, как она сама.
Из передних рядов столпившихся вокруг сцены зрительниц, донесся взволнованный шепот. Парень на сцене наконец догадался отодвинуть задвижку. Забыв о внушенном воспитанием запрете обижать женщин, Рейш сзади набросился на старуху, свалил ее одним ударом и побежал вдоль клеток, открывая запертые снаружи двери. Пленники высыпали наружу, клоуны смотрели на них с открытыми ртами.
— Возьмите у старухи ружье, — шепнул Адам. — Выпускайте певцов!
Он прыгнул на сцену. Звероподобный идиот уже вломился в прозрачную клетку и срывал с девушки покрывало. Рейш прицелился и выстрелил разрывной пулей в мускулистую спину. Парень дернулся, словно раздувшись, поднялся на цыпочки, перегнулся и упал. Илин-Илан, Цветок Кета, подняла затуманенные глаза, увидела Рейша. Он знаком позвал ее и она, спотыкаясь, пробежала к нему.
Злобные крики жриц сменились воплями ужаса: бывшие пленники, захватив ружья, забрались на сцену и стали стрелять в своих мучительниц. Другие освобождали певцов. Стойко державшийся под пыткой мускулистый юноша набросился на ту, которая только что его жгла. Он схватил палача, бросил в опустевшую клетку, запер, потом встал на ее место и нажал кнопку, выпустив густую струю пламени. Жрица завыла низким контральто. Еще один схватил факел и поджег деревянную хижину, его товарищи выломали дубинки и двинулись стеной на исполнительниц ритуального танца.
Рейш провел рыдающую девушку мимо беснующихся мстителей, сдернул с чьих-то плеч плащ и накинул его на Илин-Илан.
Жрицы пытались бежать вверх по склону холма, по дороге, ведущей к востоку. Некоторые, все еще полунагие, старались забиться под доски или закрыться в хлеву, но их вытаскивали оттуда и безжалостно избивали дубинками.
Рейш повел девушку по дороге на восток. Из конюшни вылетела телега. Три знакомые ему жрицы бешено погоняли восьминогих коней. Над ними возвышался величественный силуэт Великой Матери. Несколько секунд Адам наблюдал за их бегством. Тем временем какой-то мужчина запрыгнул к ним, схватил толстуху за горло и попытался задушить голыми руками. Обрушившись на него всей тяжестью, она повалила беднягу на пол и стала топтать ногами. Рейш подбежал, вскочил на телегу, толкнул жрицу так, что она вывалилась на землю. Потом повернулся к трем оставшимся.
