1. Или уравнения ПРАВИЛЬНЫ, и ОН ЕСТЬ.
2. Или уравнения НЕПРАВИЛЬНЫ, и ЕГО НЕТ.
3. Или уравнения ПРАВИЛЬНЫ, но ЕГО НЕТ.
4. Или пусть, наконец, уравнения НЕПРАВИЛЬНЫ, но ОН все равно ЕСТЬ.
Получилось, что при любом раскладе в этой ситуации Неприкаянная Идея должна была или проявить, или не проявить себя и дать таким образом окончательный ответ на вечный вопрос: есть она, черт побери, или ее нет, и положить конец этому богоискательству, переходящему в богохульство!
— Буква «Д» означает «ДЕУС», — боязливо и шепотом повторил мальчишка.
В этот момент во всей Вселенной наступила гробовая тишина, и все, что происходило потом, довольно точно описано в газетных репортажах и журнальных статьях, транслировалось по телевидению, подвергалось комментариям и бродяг, и философов, и бродячих философов, и богословов, и славобогов, и словоблудов, и фундаменталистов-теоретиков, и дилетантов во всех отраслях знаний. Все, что произошло дальше, обсуждалось во всех производственных коллективах и воинских частях, в очередях за водкой и в вытрезвителях, в каждой семье, на любой кухне, во всем содружестве разномерных пространств все как-то сразу сблизились перед лицом нависшей Неприкаянной Идеи — как же иначе, если в омуте вдруг щелкнул портсигар, опять раздался звон на мотив мелодии Созвездия Козинец, а в наступившей гробовой тишине голосом Бел Амора заговорил Тот, Кто Сидел В Омуте.
27
И сказал Тот, Кто Сидел В Омуте:
— У меня тут реплика с места…
28
Во Вселенной стояла жуткая гробовая тишина, а Бел Амор, выйдя из буксира и выловив в омуте серебряный портсигар своего Дженераля, разочарованно заглядывал в него.
— Последнюю не берут, — вздохнул Бел Амор, защелкнул портсигар и отшвырнул его в гравитационную изгородь. Портсигар нашел в ней щель, вылетел из омута прямо в руки растерявшегося адъютанта, а Бел Амор уселся на корме буксира и задумчиво произнес: — Уравнения — оно, конечно… Мальчик все хорошо разъяснил… прямо-таки гениальный мальчик. Но давайте говорить прямо, как на духу: зачем все это?
Бел Амор подумал-подумал и вдруг заорал (да так, что у слабонервного скунс-секретаря, стенографировавшего выступления, случился непроизвольный защитный выброс, а пара носорогах супругов-академиков упала в обморок и, проломив тушами перекрытие, провалилась в потайной видеозальчик прямо на хребет пришатрового драконослужителя — его трем головам, исполнявшим здесь обязанности дворника, электрика и кочегара, было сейчас не до Божьих откровений — эти три деятеля, заткнув себя от мира наушниками и позабыв даже о початой бутылке «Белой Дыры», пуская слюни, смотрели какую-то стародавнюю, плоскую, двухмерную синематографическую порнуху, как вдруг им на хребет свалились два носорога — вот галиматья-то была и головокружение!), так вот, Тот, Кто Сидел В Омуте, заорал, срывая Бел Амору голос:
— Зачем я создал все это — и Вселенную, и жизнь, и уравнения, и все прочее? Зачем фуги Баха, рок под часами, фотонные звездолеты, позитронные роботы, освоение планет, рождение и закат цивилизаций, блеск и нищета куртизанок? Футбол зачем? Сидели бы лучше на деревьях, зачем спускались?! Бел Амор уже хрипел. — Неблагодарные твари! Делал для них все, что мог, — а я все мог! — но вот устал, удалился на покой… Являются! Шум, гром, уравнения, оцепление, проверка документов! Лезут в Божий храм, а ноги вытерли?! Устроили тут всенародную стройку… Бога, понимаешь, нашли! Если уж нашли, то нет, чтобы спросить: что тебе, Боже, нужно? Нет! Собрались Бога замуровать! А может, я не хочу?!
От этого крика души Стабилизатор опять очнулся и продекламировал из омута:
Когда я влез На плотину ГРЭС (Новую плотину гравитальной энергостанции над Гольфстримом),
Последняя стайка бесов
Улетала в собес
Журавлиным Клином,
Но Мимо: «Приема нету».
Что делать?
Понюхали замок и разбрелись по свету
Кто по дрова, кто в лес.
Таким вот образом канул в лету
Последний во Вселенной Бес.
Выслушав эту басню, Тот, Кто Сидел В Омуте, немного успокоился и с тоской сказал:
— Курить охота.
— Дай ему закурить, — прошептал Дженераль СОС.
Адъютант дрожащими руками набил портсигар сигаретами и метнул его Тому, Кто Сидел В Омуте.
— Благодарствую, — ответил Тот голосом Бел Амора и тут же обругал себя за это лакейское «благодарствую». Если уж взялся вещать от имени Бога, то не суетись, не ори, не кланяйся унижено, а будь на высоте — на тебя вся Вселенная смотрит.
29
— Короче, так… — продолжал Бел Амор, чувствуя, что в этой критической ситуации надолго умолкать нельзя, а нужно продолжать щелкать портсигаром, создавать звон, пускать дым и говорить Бог знает о чем… все что Бог на душу положит, лишь бы это было о Боге: у Бога имен много, и если что не так, то потом можно будет сказать, что имел в виду совсем другое.
А Стабилизатор молодец, хорошо подыграл и отвлек внимание… Жив курилка! Вдвоем и врать веселее…
Бел Амор божественным жестом стряхнул пепел в омут.
Теперь за дело.
— Короче, так, — повторил Бел Амор. — Уравнения — оно, конечно… Но вот послушал-послушал я вас, граждане, и вижу, что вы устроили какую-то грандиозную деятельность вокруг пустого места, а зачем — сами толком не знаете. Бога ищете? Зачем он вам? Или он у вас в дефиците? Ваша методика, в общем, верная: лучшие умы предыдущих Вселенных предлагали проверять на присутствие Бога именно такие подозрительные объекты, где кипит какая-то непонятная возня вокруг пустого места. Хотя и этот способ богоискательства совсем не прост — во Вселенной так много суеты, пустоты и дураков, что все проверить невозможно. Я не собирался тут выступать ни с докладом, ни в прениях, но вижу, что вы уже добрались до Неприкаянной Идеи двойной пустоты, а это уже скорее горячо, чем тепло — хотя, в принципе, Мое существование можно доказать безо всяких уравнений путем обычной логики. В самом деле, во все времена каждое новое поколение начинает с пылом искать Меня, несмотря на убеждение офонарелых церковников, что Бог есть, потому что они себе Его выдумали; не глядя на толпы равнодушных обывателей, которым начхать на всю Вселенную с высокой колокольни, и невзирая на перегибы прямых, как шпалы, воинствующих атеистов, которые однажды решили, что Бога нет, ведь от него не дождешься реальной пользы для народного хозяйства, и потому обтягивают Божьи храмы колючей проволокой и превращают их в овощные склады. Но ни те, ни другие, ни третьи никак не могут понять, что поиски Бога есть диалектика не разума, но души! А что есть душа?..
Бел Амор осекся, поняв, что задавать риторические вопросы типа «Что есть душа?» не следует, потому что немедленно услышит ответ: «Именно это мы и хотели бы у вас узнать!» Правда, у членов правительственной комиссии хватило вкуса не перебивать Бога язвительными замечаниями, но все же вся Вселенная ожидала ответа на вопрос: «ЧТО ЕСТЬ ДУША?»
30
А в самом деле: что есть душа?
Бел Амор сбился с мысли, открыл портсигар, послушал звон и размял новую сигаретку.
Он забыл то, что хотел сказать.:. Тот, Кто Сидел В Омуте, покинул Бел Амора.
Но на помощь ему опять пришел Стабилизатор. Он прошептал из консервного облака:
Если мы Назовем то,
Что делает душа,
То получим определение Души.
Тот, Кто Сидел В Омуте, вернулся, и Бел Амор вспомнил то, что хотел сказать. Он в душе сказал Стабилизатору: «Благодарствую!» и продолжал:
— О любой части тела можно сказать, что она делает тото и то-то. Например, глаз смотрит, рука держит, мозг мыслит, сердце качает, печень фильтрует… и так далее. Если мы назовем то, что делает душа, то получим определение души. Что же душа делает? Душа — это орган, который умеет делать все. Она умеет думать, дышать, говорить, держать, смотреть, летать, фильтровать, любить, размножаться… Когда душа работает, все способности удваиваются или даже удесятеряются. Душа — это дублирующая система организма, которой надо уметь управлять, — а управление душой — это и есть поиски Бога, и понимающие разумные существа — несмотря, не глядя, невзирая! — во все времена продолжают искать Меня, потому что Я нужен им для личного пользования, они без Меня не могут! Меня ищут, а кто ищет, тот всегда найдет; значит, Я существую! Ну а какие меры следует предпринимать по преодолению нехватки Бога для лучшего и более полного удовлетворения каждой Души населения — это уже ваши проблемы…
31
Расправившись с определениями богоискательства и души, Бел Амор почувствовал, что полностью опустошен и что Тот, Кто Сидел В Нем, окончательно из него вышел.
Бел Амор никак не мог попять, откуда что в нем взялось: что он сам придумал, а что его устами в самом деле глаголила Неприкаянная Идея. Он не ожидал от себя такой прыти и совсем не был похож на пророка, на голову которого произвел аварийную посадку звездолет под названием «Божья благодать», — правда, в глубине души он оставался все тем же пятнадцатилетним Бел Амором, мечтавшим поступить на отделение поэзии, но в суровой жизни сотрудника Службы Охраны Среды с поэзией было туго. Ноль на массу. Стабилизатор не в счет. Бел Амор всю жизнь гонялся за браконьерами и контрабандистами, освобождал заложников, открывал и оплодотворял безжизненные планеты, вкупе с коллегами катал телеги на зловредное начальство, однажды угодил в рабство к омарам, два года был царем у хайямов (с собственным гаремом), водил баржи, очищал свалки, о Боге не думал и даже не вспоминал, а когда приходилось взбираться на трибуну, двух слов связать не мог и говорил по шпаргалке.
