— Помогите… — прохрипел Полозов и погрузился с головой в воду.
Еще несколько раз удалось профессору поднять голову над водой, но он уже прекрасно понимал, что все это продлится недолго.
Кроме бездействующей руки, плыть к берегу мешали одежда и тяжелые походные сапоги. Течение уносило его все дальше и дальше.
Вдруг он ощутил совершенно отчетливо, что зубы какого-то животного хватают его сзади за больное плечо. Полозов попытался левой рукой нанести удар врагу, но сделать этого не смог.
Вскрикнув от боли, он потерял сознание.
* * *
Уже давно прошло время, условленное для радиосвязи, Люда сидела в палатке одна. Она продолжала внимательно вслушиваться в наушники, изредка подкручивая ручки настройки своего радиопередатчика. Время от времени снова повторялся ее монотонный и немного тревожный голос:
— «Амфибия»… Я «Пустыня»… «Амфибия»… Я «Пустыня»…
В палатку вошел Афанасий Кондратьевич.
— Безобразие! — проговорил он, приближаясь к радистке.
— Что такое? — спросила Люда, не поднимая головы.
— Да вот… собака исчезла… Словно как в землю провалилась. Наверное, погналась за вездеходом… Нигде нет! Так и передайте Косте.
— Некому передавать, Афанасий Кондратьевич. Вот уже час, как Костя не отвечает.
— Вот еще новость! — проворчал механик.
— Когда вы видели собаку последний раз?
— Да признаться по-честному, с тех пор как машина уехала, я ее не видел совсем. Товарищ Уточкин сказал, что закрыл ее в третьей палатке. После отправления машины я пришел туда — нету… Ну, подумал, бегает где-нибудь…
Афанасий Кондратьевич постоял еще некоторое время у передатчика, тяжело вздыхая и переминаясь с ноги на ногу, и медленно направился к выходу.
— Вот не знаю… — проговорил он задерживаясь. — Надо сообщить Марии Ивановне… Когда я лежал на песке возле буровой скважины, то… возможно, мне показалось… одним словом, будто из-под земли взрыв был слышен…
* * *
Все случившееся было совершенно невероятно, и Дорохову не хотелось верить.
Несколько раз он уже подходил к радиопередатчику, чтобы сообщить о несчастье на поверхность, но рука поднятая для того, чтобы включить аппарат, опускалась сама собой.
Бесследно исчез Костя Уточкин.
На раскладной кровати, поставленной у стены кабины, лежал с забинтованным плечом профессор Полозов.
— Я припоминаю, — говорил он с трудом, — что на меня напала какая-то большая рыба или животное. Вот до сих пор отчетливо ощущаю, как она схватила меня за больное плечо. Это невероятно! Согласитесь сами… Ведь больших рыб или животных в подземных озерах не встречается…
— И еще странно то обстоятельство, — задумчиво проговорил Дорохов, — что я нашел вас на берегу сравнительно далеко от того места, где раньше была вода… Вы не помните, не ползли ли вы сами?
— Этого не может быть. Человек, потерявший сознание, как известно, не двигается.
— Странно…
— Очень странно…
Дорохов снова вылез на площадку.
После взрыва грот значительно изменился. Огромное озеро превратилось в маленькую лужицу. Исчез шум воды. Обвалившаяся масса камней засыпала отверстия, откуда в грот поступала вода. Правда, под большим напором она продолжала бить сквозь щели в камнях длинными фонтанирующими струями, но общее количество поступающей воды было ничтожно. Работа Кости не пропала даром. Теперь профессор мог удобно исследовать подземные ходы и расщелины, освобожденные от воды.
Уже два раза осматривал Дорохов место взрыва, но обнаружить тело Кости ему не удалось. Горький комок подступал к горлу Дорохова, стоявшего на площадке. Быстро сменяясь, пронеслись воспоминания о неразлучном механике, с которым Дорохов работал уже много лет, добром и чутком товарище.
— Искать, искать еще. Искать, пока тело не найдется. А вдруг он живой! — тихо шептал инженер, сжимая кулаки.
Неожиданно Дорохов замер. Ему показалось… Но нет, этого не может быть…
Инженер спустился в кабину.
— Ну как? — озабоченно спросил Полозов, приподнявшись на постели.
Инженер ничего не ответил. Он медленно опустился на сиденье.
— Сколько машин и разных приборов понастроили мы вместе с Костей! — глухо проговорил он. — Вы знаете, как я люблю технику и как близки и дороги мне эти машины. И вот… все эти машины, вместе взятые, и тысячи других, самых совершенных и самых замечательных, не стоят одной человеческой жизни…
Полозов, стараясь не шуметь, осторожно поправил подушку и уселся еще выше.
— Иногда людям приходится жертвовать собой, Андрей Леонидович, — немного виновато, не глядя на инженера, начал он. — Жертвовать собой ради прогресса науки, ради того, чтобы машины были более совершенны. В капиталистическом обществе, где каждое научное достижение служит для порабощения людей, где каждая новая, усовершенствованная машина выбрасывает на улицу новые толпы безработных, — это бессмысленные и жестокие жертвы… В нашей же стране труд стал делом чести и доблести, а самоотверженные поступки ради прогресса науки и техники — делом величайшей чести, доблести и геройства… Но поиски Кости мы еще будем продолжать, — тихо закончил профессор.
— Я хочу немедленно отправиться на поиски, — проговорил инженер поднимаясь.
Во время сборки необходимых вещей инженер неожиданно увидел, как Полозов приподнялся с постели, внимательно к чему-то прислушиваясь.
— Тише… — прошептал профессор. Дорохов замер.
— Мне показалось, что я слышал отдаленный лай собаки… Вот уж поистине таинственная пещера! — проговорил профессор, снова опускаясь.
— И мне показалось.
— Вот видите!
— Мы беспрерывно думаем о Косте, и потому нам кажется. Ведь Костю трудно представить без его собаки.
— Возможно, — пробормотал профессор, закрывая глаза.
Однако в следующую минуту профессор быстро поднялся и свесил ноги с постели.
— Что случилось? — тревожно спросил Дорохов.
— Иду с вами.
— Это невозможно. Лежите.
— Нет, иду. Лежать тут не хочу и не могу. Чувствую себя не так уж плохо, чтобы валяться, когда дело идет о спасении человека.
Увидев непреклонную решимость Полозова, Дорохов перестал возражать. Прихватив с собой сильные электрические фонари, веревку, топорики и разную мелочь, они вылезли из люка и отправились на поиски.
Было решено тщательно обследовать часть грота, противоположную той, где был произведен взрыв. Ведь тело Кости могла унести вода.
Несмотря на то что профессор шел, превозмогая боль, они быстро достигли стены и углубились в одну из расщелин. Свет прожектора машины не достигал сюда. Приходилось идти, освещая дорогу электрическими фонарями.
