Удивительная женщина.
- Еще Хампус просил тебя зайти, - Ванесса вручила ему термос, обернутый в несколько слоев салфетками. - Там какое-то дело для тебя. Так что поешь и зайди.
- Хорошо, - Карл кивнул, взял теплый термос и прихватил со стола несколько тонких хлебцев со специями. Прижимая к себе завтрак, хотя, скорее, уже больше обед, направился к себе в комнату, где обнаружил напарника спящим.
Оставив ему на планшете заметку ("Я ушел на задание, когда вернусь - не знаю. Поешь и не выходи из комнаты. К.") и пристроив термос и хлебцы на краю стола, Карл вышел из комнаты.
Спокойнее ему не стало, поэтому он снова заблокировал комнату на вход и выход. С Седрика ведь станется - взять и удрать из-за какой-то там надуманной ерунды и мифического стеснения перед напарником.
Судя по выражению лица Хампуса, он ждал Карла, не переставая, уже два или три часа. Впрочем, возможно, он был так явно недоволен чем-то другим, что не отменяло божественного гнева, грозившегося пролиться на голову нерасторопного акушера.
- Я пришел, - как-то неуверенно заметил Карл, будто сам еще сомневался, пришел-таки или застрял где-то по дороге.
- Вижу, - отозвался Хампус, отрываясь от своего компьютера, на экране которого была развернута какая-то таблица, похожая на смету расходов. - В своем отчете Персон написал, что видел на улице огромного черного пса. Также он заметил, что собаке у нас взяться неоткуда, за исключением единственной возможности: нельзя исключать, что это один из потомков собак со второй станции.
- Ну да, - мрачно отозвался Карл. - И все эти несколько лет песик питался хорошо прожаренным мясом исследователей со второй станции, а когда оно закончилось, решил податься к нам? Вы правда верите, что это возможно?
Хампус повернулся к медику всем корпусом и внушительно нахмурил брови. Карл на всякий случай отошел на пару шагов, хотя их и без того разделяло метров восемь.
- Я правда верю, что это возможно - я и сам его видел. Думаю, ты не обознаешься, но это черный волкодав с единственной белой передней лапой. Твое дело - выяснить, насколько он опасен. Если опасен - то ликвидировать.
С лица Карла куда-то ушла краска. Он представил, как этот самый волкодав кладет лапы ему на плечи и запросто откусывает голову. Впрочем, весьма плохо зная повадки всякой живности, Карл не мог быть уверен, что это именно волкодав, а не гигантская болонка с головой крокодила - а было похоже.
- Но как я это сделаю? Я же не ветери...
Хампус поднял вверх руку.
- А это похоже на мои проблемы?
- Нет... Но если эта собака огромная, то чтобы ее изловить - нужна сила. Неужели Питер не может...
- Не может Питер, не может. Там, где нет силы, обычно используют мозг, ты, по идее, должен знать, что это такое, - несмотря на явный характер оскорбления в словах, Хампус сохранял полнейшее спокойствие. - Мне плевать, как ты решишь проблему: отравишь или задушишь, а потом закопаешь, сожжешь или притащишь нам на ужин. Но я даю тебе задание, и ты должен его выполнить. Это понятно?
Куда уж яснее. Карл кивнул и вышел из кабинета.
Хорошо бы, наверное, было встретиться в коридоре с кем-то и обсудить это задание. Не с Питером - просто опасно - и не с Ванессой - опасно для мозга. Хорошо бы расспросить Персона поподробнее об этой собаке или обсудить все это с Седриком, который, вообще-то, ветеринар... Но, видимо, стоит отправляться на поиски как можно скорее - пока Хампус не выскочил из своего кабинета и не отпинал нерадивого исследователя, лишенного исследовательского интереса.
Единственное, что Карл мог предположить - это то, что зверь, перепуганный встречей с Персоном (иначе остались бы от парня кожица да пара литров крови), вернулся назад, откуда вышел. То есть на вторую станцию, до которой пути было добрых часа два, это если без остановок и бодрым шагом. Ну, а поскольку Карлу очень не терпелось вернуться назад, он задал такой темп, что сам и не заметил, как сквозь ржавые поля вышел на рыжий песчаный каньон.
То есть, когда-то он был рыжим и песчаным. Но после того как генераторы второй станции не то что перестали работать, а просто-напросто взорвались, каньон превратился в огромное стеклянное озеро с вздыбленными берегами. В центре этого острова обугленным пеньком гнездилась вторая станция с десятком разрушенных стойл и загонов для живности, которую они разводили.
Карл сел на "берег" стеклянного озера, свесив ноги вниз. Ему ничего не стоило чуть-чуть пододвинуться и соскользнуть вниз, к зданию, чтобы обшарить его и проверить на наличие огромного зверья. Но он этого не делал и не только потому что боялся огромных лап и острых зубов.
У него было почти два часа, чтобы пораскинуть мозгами, но он ими почему-то не воспользовался. Зато сейчас, на самом краю условной пропасти, у Карла наконец-то проявилась критичность.
Когда все генераторы схлопнулись, все они обшаривали планету на предмет кого-нибудь живого. Если бы хоть один пес, между прочим, выросший рядом с людьми, сумел выжить, он бы обязательно пришел к людям - потому что домашние животные всегда знают, что там, где люди, там есть тепло, еда и сухая подстилка. На станции не собирались выращивать зверей, которые разбегутся по планете, стоит воротам загонов распахнуться.
Если бы на планете была собака, выжившая во время взрыва, она либо давно бы уже сдохла, либо о ней бы узнали.
Карл обругал себя и свою доверчивость. Все, сказанное с определенной долей уверенности, казалось ему истиной. Именно поэтому он безоговорочно поверил словам Хампуса о болезни Седрика, и именно поэтому он сейчас был в двух часах пути от своей станции.
К тому же... ему было очень неуютно. Ему то и дело казалось, что в черных провалах окон мелькает что-то такое же темное, как выгоревшие стены внутри станции. Карл чувствовал на себе липкий внимательный взгляд кого-то, кто ждал его.
Вторая станция, выгоревшая изнутри и снаружи, тянула спуститься вниз, лихо протерев штанами пыльное стекло карьера.
- Нет, мама, я не впечатлительный, - примерно так Карл сказал своей матери, когда та удивлялась, с чего тот выбрал акушерство. Сейчас эта фраза показалась ему как нельзя кстати, тем более что неприятное ощущение чужого присутствия не отпускало.
Хампусу зачем-то очень нужно было убрать Карла со станции, и он, кажется, знал, зачем. Едва не соскользнув вниз, Карл вскочил на ноги и рванул в обратную дорогу. Похоже, он совершил очередную глупость в своей жизни.
Среди горелых комнат сухо затрещала плохонькая рация.
- Шеф, он ушел, - процедил тихий голос, похожий на помехи связи.
На станцию Карл влетел взмокший и запыхавшийся, зато в рекордно быстрые сроки. На пути ему попался Персон, который задыхался от волнения и пытался что-то сказать, но Карл проигнорировал его, взлетая по лестнице вверх. В коридоре, примыкающем к жилому отсеку, он на чем-то поскользнулся и пролетел пару метров, но, не обратив внимание на разлитое, рванул дальше, к своей комнате.
