Страшный жар по-прежнему лился от затемненного солнечного кольца, и в нем уже начинали проступать контуры Лица. Я не мог смотреть. Это лицо уже являлось мне в величии солнечного сияния, и даже тогда было для меня слишком отвратным в своей красоте. Но темное лицо Аполлиона? Нет, даже в доспехах из Золотого Руна я не посмел бы смотреть на него! Ко мне подошла Цирцея, двигаясь мягко и уверенно в оребле зеленого свечения, и я услышал ее голос, но не Киан, а самой Волшебницы - тот же самый голос, что и три тысячи лет назад.
- Геката! - воскликнула она. - Мать Геката! Богиня услышала и ответила. У наших ног запульсировало, мерцая и наполняясь, озеро зеленого света. Мы стояли словно в чаше с полупрозрачной жидкостью, заливаемые со всех сторон. Ее уровень, казалось, поднимался и внутри нас и повсюду вокруг; холодный и бодрящий, этот свет поглощал жар. Я взглянул на Фронтиса, стоявшего за алтарем - он смотрел в лицо Аполлиона.
Казалось, тело его оцепенело от отвращения, как некогда мое. Я видел страшную дрожь, сотрясавшую его, видел, как он упал на колени, преклоняясь перед обликом бога, которого прежде лишь презирал. Вся логика и весь интеллект шелухой слетели с него, и он стоял на коленях перед зрелищем, которое должно было изменить каждую частицу его тела.
- Отверни свое темное лицо от Гелиополиса, - услышал я его рыдания. Старая песня, которая уже никого не могла спасти. - Не смотри на нас в Час... твоего Затмения... - Фронтис заикался, слова застревали у него в горле, но он продолжал петь.
Топот кентавров за нашими спинами стих, зато усилились звуки самого Гелиополиса, проникая даже в эти святые стены. В страшном потоке невидимого жара Фронтис начал постепенно усыхать.
- Не склоняйся над нашей святыней...
Он не мог оторвать взгляда от этого Лица, на которое не осмеливался смотреть даже я. Горящий в его сиянии, он продолжал хрипеть бесполезную просьбу.
- Не приходи к нам... Аполлион... не приходи... не... Голос умолк. Золотая маска солнца на его груди расплавилась, золотые одежды почернели и рассыпались прахом. Под ними уже не было Фронтиса - лишь обугленная фигура перед темным смеющимся лицом Аполлиона.
А вокруг нас умирал Гелиополис.
Аполлион превратил черную, обесцвеченную дикость своего солнечного жара в невидимый поток, которого не могли выдержать ни плоть, ни кровь, ни металл, ни камень. И я знал, почему Геката стала перед алтарем Аполлиона и почему этот поток сосредоточился на ней - на нас - врагах Солнца.
Он собирался уничтожить нас, даже если это означало уничтожение Гелиополиса.
Зеленая чаша холодного излучения по-прежнему оберегала нас. Мощь Аполлиона напрасно пыталась добраться до нас с разных сторон. Я чувствовал, как весь пол трясется от этой огненной атаки. Храм, город, даже земля под городом дрожали в потоках энергии, которой наверняка хватило бы для расщепления атома.
Грохот несся по Гелиополису: удары камня о камень, металла о металл город начал рушиться.
Когда умирает человек, стон агонии помнят все, слышавшие его. Мы слышали такие звуки, когда весь народ Аполлиона умирал, пораженный неистовством его мощи. Но когда гибнет город... никаким человеческим языком не описать страшного грохота его смерти.
Камни и металл кричали, распадаясь. Крик одной стены накладывался на крик другой, а крыши с долгим оглушительным ревом рушились на беззащитные головы своих строителей. Сама земля тряслась и лопалась под гигантским умирающим городом. Гелиополис рушился так, как мог бы рушиться Олимп в некоей космической катастрофе.
Однако нас уже не было в Гелиополисе. Нас не было в этом легендарном мире, зато мы оказались в небывало странном месте.
Вокруг нас заклубился зеленый свет, и когда он вновь угас, мы оказались в мире богов!
Язон видел этот город три тысячи лет назад и ничего не понял. И хотя я лучше понимал, что вижу перед собой, но все-таки знал, что ни один человеческий разум не сумеет постичь величие и масштабы того, что я увидел.
Вокруг меня были предметы, которых глаза мои не могли рассмотреть как следует. Огромные конструкции - могучие здания, рядом с которыми ничтожным казалось все построенное человеком. Это были механизмы. Золотые гиганты уходили в золотое небо на столько тысяч метров, что глазам человека не было дано увидеть всей их высоты. "Неприступные башни Трои", - ошеломленно подумал я. Это были механизмы, которые, несмотря на свою простоту были одновременно слишком сложны, чтобы их могла постичь человеческая мысль. Их построила раса полубогов для нужд собственного, совершенно чужого нам мира.
И эта раса вымерла, поскольку механизмы молчали. "Самая могучая наука из когда-либо существовавших, - подумал я, - ушла в вечный покой забвения".
На некоторых золотых стенах видны были следы какойто битвы. Другие были наполовину разрушены, открывая взгляду наблюдателя свои таинственные, сверкающие внутренности. А остальные лежали в руинах, совершенно лишенные признаков прежнего величия. Я задумался о том, какая гигантская война богов бушевала здесь тысячелетия назад и каков был ее итог. Бесшумный ветер нес нас через этот гигантский город, игнорируя законы притяжения, а вдали что-то мерцало, приближаясь к нам.
Я услышал голос Гекаты:
- Мы отправляемся на встречу с Аполлионом, - тихо говорила она в моем мозгу. - Кто-то из нас - или он, или я - должен погибнуть, и сыну Язона нужно знать, почему, чтобы на сей раз он не пожелал сбросить свои доспехи и удрать. Если сейчас ты обманешь меня, то хотя бы знай цену своему обману. Я открою тебе тайну Аполлиона. Потоки времени наших двух миров пересеклись более семи тысяч лет назад. Какое-то время они составляли целое, и за это время родилась наша раса, которую люди назвали богами. Однако то были не боги, а мутанты, возникшие из человеческого древа, с врожденными необычными возможностями, способные создать такую науку и технику, которую человек не мог даже понять. Не все из нас были такими, но довольно многие. Легенды назвали их Зевсом и Афродитой, Герой, Аресом, Аидом, Гефестом... и Гекатой. Когда потоки времени разделились, наша раса перенеслась в центральный мир, ще стоял Гелиополис. Наши сила и власть росли, и в конце концов мы создали этот дальний мир - наше собственное жилище в искусственном пространстве-времени, где нас не связывают законы какой-либо планеты.
Здесь мы достроили свой мир и здесь поднялись на вершину могущества, какого не знала ни одна раса ни до, ни после нас. Я была одной из них, хотя не самой великой, да и не совсем из их рода. И во времена мифов боги Греции не обращали особого внимания на людей. Даже тоща они переносились в свою страну, удаленную от мира Земли. Но Геката теснее сотрудничала с детьми человеческими. Темные обряды и магические штучки были моим ремеслом, и мне нужны были помощники - мужчины и женщины. Поэтому, когда моя раса перебиралась дальше, я мешкала, и когда пришел час последней битвы, меня не оказалось среди убитых.
