— Ты там что-то насчет греков заикался, — напомнил Артём, старательно пялясь под ноги в поисках опоры.
Иллюзия воды была полной, даже рыбы скользили мимо. Громадный спрут, непонятно каким образом очутившийся в пресной, по задумке, воде, попытался сцапать путешественников толстущими, как бревна, щупальцами, но к тому времени, когда Артём уже совсем приготовился войти ему прямо в рот, от всей его мощи осталась лишь бледная тень. Большой его, кажется, и вовсе игнорировал напрочь.
— Я не очень большой знаток восточной традиции представлений об Аде, — гудел Большой. — Да и вам, если на то пошло, непонятно будет. Греция ближе, доходчивей. Они довольно быстро вычислили свои местные стационарные зоны Перехода. Их герои шастают в Ад немногим реже, чем в дом терпимости, и уж во всяком случае гораздо чаще, чем на Крит и в Египет. Все, кому не лень, лезут в гости к Аиду. Самыми наглыми оказалась парочка неразлучных корешей из Средней Греции — Тесей и Перифой. В здешние края они прибыли с абсолютно невыполнимой миссией — забрать в Реальность жену Аида. Не слабо, а?
— Круто, — согласился Андрей, плохо различимый в текучем сумраке Леты. — А что — была и такая?
— Почему — была? — поправил атаман. — Только захоти — и нынче будет. Но лучше не надо — она материализуется неотделимо от своего суженого, а он ведет себя соответственно — по-царски. Захочет — помилует, но скорее наоборот. Здесь так, парни: в кого поверишь, тот и слопает. Нет — лучше бы слопал! Будет жрать до скончания века, Ад все-таки!
Он остановился и чиркнул зажигалкой. Видеть курильщика в подводном царстве было забавно, правда, и видно почти ничего не было: так, тусклое мерцание огонька.
— Самое прикольное в этой затее, — продолжал Большой, — было то, что местный «самодержец», при всем желании, не смог бы исполнить их требования. Что толку тащить в Реальность иллюзию?! Кстати, из этого следует, что сумма знаний о принципах запредельных миров была еще крайне незначительна. Правда, существует и некоторая оговорка: нам, в свою очередь, трудно судить о тогдашней Реальности. Вторым любопытным моментом можно считать реакцию воплощенного Аида — он наказал их бессилием. Вдвоем они не боялись никого, даже Геракла, но здесь, после признания реальности иллюзии, никакие самые тренированные мышцы спасти не сумеют.
Огонек сигары плавно переместился в сторону Артёма. Сыщик с удовольствием затянулся щекочущим дымом. «Расскажи кому — в дурдом загремишь», — подумал, усмехнувшись.
— Да, ребятам воздалось на всю катушку, — рокотал басище Большого. — И главное, удар был прицельным на зависть, по самому больному. Представляю, как они бесились, не в силах оторвать свои задницы от каменных кресел дворца, как орали друг на дружку до тех пор, пока не превратились в смертельных врагов… О, Ад умеет найти слабое место, чтоб ужалить под самое сердце!
Он помолчал, думая о чем-то своем, Артём догадывался, о чем именно.
— Какое-то время спустя Геракл освободил Тесея, — заговорил Большой. — Перифой остался.
— Почему? — спросил Артём.
— Трудно сказать. Хрущ полагал, что Гераклу совсем не улыбалось получить заново прежний расклад сил. Кому охота скатиться из королей в валеты? Но Тимоха придерживается иной концепции: Перифой зациклился на Персефоне до такой степени, что энергетически врос в здешнюю ауру.
— Мы что? Встретимся с ним? — подал голос Андрей. — Чего молчишь?
— Это я плечами пожимаю, — откликнулся атаман. — Может, и встретимся, а может, и нет. В зависимости от того, на сколько здесь застрянем. На чем бишь я остановился? Ах, да!
Движущийся занавес Леты постепенно снижался, они шли уже более получаса — пора бы этой гадости и вовсе закончиться. Зарево впереди полыхало с пугающей интенсивностью. «Небо» нависало над самой головой.
— Что касается Геракла, то его можно смело признать настоящим асом сопредельных миров. Этот парень умел гораздо больше, чем под силу нашему брату.
— Например? — уточнил Артём.
— Например, признать реальность адской сущности, но поставить ее в зависимость от своей воли. Никто не может, он — мог.
— А Венояр? — снова встрял в монолог неуемный гений частного сыска.
— Он ставил перед собой другие задачи, рядом с которыми наши мытарства выглядят субботним пикничком под водочку и закуску. И выполнил их. Венояр ограждал сопредельные миры от проникновения в реальность, а Геракл пользовался возможностями этих миров. У него был какой-то секрет, до сих пор не открытый нами.
— Может быть, повлияли изменения, нанесенные Венояром? — предположил Артём.
Большой отрицательно помотал головой.
— Нет. Орфей и его последователи тоже прокололись на этом деле. А было это задолго до Странника. Более того, я осмелюсь утверждать, что тайным обществам до нас далеко. До меня и Тимохи — во всяком случае. Я бы Эвридику вывел в два счета, глазом не моргнув, а ихний хваленый «лабух» все завалил, шляпа! На кого положился! Только подумайте — отдаться во власть царя Преисподней! Обхохочешься! — он сердито наподдал ногой по песку так, что целый фонтан его брызнул сквозь полосу весьма впечатляющего чадного пламени, вспыхнувшего на «берегу» с появлением экспедиции.
Артём спокойно шагнул следом, подтолкнув дрогнувшего Андрея. «А где тут медные трубы? — подумалось с мелким ехидным смешком. — Воду, кажись, прошли. Ого… Ого, как расшалилась несчастная иллюзия!» — поправился поспешно, почуяв внезапное дыхание самого настоящего жара. Преисподняя, похоже, имела о юморе свое собственное, специфическое мнение. Шутить дозволялось немногим, для остальных расплата наступала незамедлительно. Ад ничуть не смущало то, что пришелец не боялся его фокусов. Вопрос решался в совершенно иной плоскости: веришь — не веришь. И если, хотя бы в шутку, поверил — все, пиши пропало!
— Слушай, атаман, — сказал вслух Артём, — у меня есть вполне приличная версия, объясняющая секрет Геракла.
— Валяй, — разрешил предводитель экспедиции, обозревая бескрайнюю каменную стену, исчезающую за близким горизонтом, ворота с надписью на латыни и двух огромных чертей самого отвратного вида, чинно застывших у входа с внушительными трезубцами в когтистых лапах. Видимо, оставшись удовлетворенным этим неприятным зрелищем, он сдвинулся с места и попер прямиком на стену. — Давай, рассказывай, а ты, Андрюха, слушай внимательно, не отвлекайся и помалкивай.
— Суть, как мне представляется, заключена в том, что Геракла считали сыном самого Зевса. Насколько я помню, он хаживал не только в здешние кущи, но и на Олимп. С гигантами он бился…
