− И ты все время жила на улице?
− Да.
− И зимой?
− Какой зимой?
− Обыкновенной зимой. Когда снег лежит на улице.
− Я… а… снег? Здесь зимой снег?
− Не прикидывайся, пожалуйста. − сказал комиссар.
− Вы ее допрашиваете, комиссар? − спросил человек, защищавший Лайми. − Вам не кажется, что это слишком? Она еще ребенок.
Комиссар несколько мгновений молчал.
− Если у нее нет родителей, значит, ее следует отправить в детский приют.
− Я уже взрослая! − воскликнула Лайми. − Мне три тысячи сто пятнадцать лет! − Она еще не знала, что произойдет и просто играла. Этой игры не видел никто. Все вокруг видели лишь девчонку, которую чуть не изнасиловали на улице, и которой на вид было лет шестнадцать.
− Тебе только пятнадцать. − Сказал комиссар. − Не больше.
− Значит, меня можно насиловать, раз мне пятнадцать, да? − Произнесла она.
Рядом появилось еще несколько человек. Среди них была женщина и она тут же потребовала, что бы девочку передали ей. Комиссар не стал больше ничего говорить и согласился, говоря это знаком.
Лайми увели и она оказалась за столом перед женщиной, которая начала расспросы с ее имени, фамилии, адреса…
Лайми не особенно рвалась что либо рассказывать о себе. Ее направили в детский приют и вскоре она вошла в его стены. Это было довольно старое здание, располагавшееся за городом. Лайми встретили женщины в монашеских нарядах и она с некоторым удивлением узнала, что приют церковный.
Лайми оказалась среди девочек от восьми до шестнадцати лет. Ей самой назначили возраст в пятнадцать и выбрали фамилию. Теперь она была Лайми Синтерс.
Что еще ей было нужно? Покой, тишина. Лайми не заставляли что либо делать насильно. При первой же попытке что-то доказать свое Лайми встретила не сопротивление, а отступление. Лайми поняла, что все ее доказательства бессмыслены и бесполезны. Они никому не были нужны, кроме нее самой. Церковь жила по своим законам и Лайми не стала противопоставлять себя остальным. Вскоре вошла в жизнь церкви и женского монастыря и стала вести себя так же и все остальные.
Алан Синтерс вновь летел на Ренс. Его почти не интересовали пассажиры, которых он вез. Заказ был самым обычным. Алан не особенно их любил, но без них нельзя было заработать нужных денег на содержание корабля.
Пассажиры покинули корабль, как только он приземлился в космопорте Ренса и была проведена формальная проверка местными службами. Алан отправился в космопорт и некоторое время рассматривал объявления. На Ренсе спрос на космические перевозки превышал предложение. Причиной была накоторая дурная слава этой планеты. Не только потому что на ней можно было встретить крыльвов, но и потому что некогда Ренс был базой космических пиратов-неодентов. Их разбили много лет назад, но никто не желал рисковать и нарваться на какого нибудь старого пирата, которому вздумается захватить корабль. С неодентами шутки были плохи.
Но Алан вел свои дела не так как все. Он чаще совершал рискованные сделки. Однажды такая сделка чуть не стала последней в его жизни. Тогда он оказался в руках неодентов-преступников, но ему помог его опыт и его друг, с помощью которого Алан передал сообщение в полицию о нападении на свой корабль…
− Вы Алан Синтерс? − послышался чей-то голос рядом.
− Да. − ответил Алан, оборачиваясь. Рядом был незнакомый человек.
− Мне сказали, что вы только что прилетели и что вы принимаете заказы на перелеты в космосе.
− Да, принимаю. − ответил Алан. − Оплата в твердой или жидкой валюте.
− Жидкой? − удивленно произне человек.
− Да. Был такой случай, один клиент расплачивался ракетным топливом. Вы ведь понимаете, что в космосе бумага ничего не стоит?
− Да. Я знаю эти правила. Я плачу… твердой валютой. Искусственные алмазы вас устроят?
− Устроят. − ответил Алан. − Но по курсу Дентры.
− Почему Дентры? Там же они слишком дешевы.
− Именно. Я могу их там купить в любой момент. Понимаете?
− Вам придется туда лететь для этого.
− Естественно, придется. Но эти расходы окупятся.
− Хорошо. Дентры, так Дентры. Тариф стандартный?
− На любую планету Империи тариф стандартный. Десять тысяч. Куда дальше, на мое усмотрение.
− Мне нужна планета Ольстан.
− Ольстан не входит в Империю. Двадцать тысяч. − сказал Алан.
− Это же грабеж!
− Мое дело предложить, ваше отказаться. − ответил Алан. − Найдите кого нибудь еще, кто вообще согласится лететь на планету не принадлежащую Империи. Надумаете, найдете меня завтра.
Алан ушел от человека и еще некоторое время читал объявления. Прошло почти пять лет с тех пор как он был на Ренсе в последний раз. Ренс не входил в Империю, но с ним проблем никаких не было. Дурная слава оказалась просто раздутым мыльным пузырем и для Алана этот пузырь давно лопнул.
Вспонимая о последнем посещении Ренса Алан вдруг вспомнил девчонку, которую защитил когда-то от насильника. Ей должно было быть уже лет двадцать в этот момент. Мысль о встрече с Лайми пришла совершенно неожиданно. Алан отправился в город и вскоре уже ехал к школе, в которую была определена Лайми Синтерс. Алан вспомнил как когда-то дал девчонке свою фамилию.
Он вышел из автобуса около школы. Вокруг все уже было другим. Рядом со школой вырос новый район города. Сама школа так же изменила свой вид. Церковь была достроена и сияла куполами.
Алан прошел к зданию школы и его пропустили, когда он назвал себя и сказал что пришел навестить Лайми Синтерс…
− Лайми, тебя зовут. − Сказала Лоя.
− Кто? − Спросила Лайми.
− Не знаю. Сказали вызвать тебя в холл.
− Ладно. − Ответила Лайми и вышла из своей комнаты. Она прошла через коридор и вышла в холл.
Она прошла почти в самый центр и к ней прошел человек.
− Здраствуй. − Сказал он. − Ты меня не узнаешь? Я Алан Синтерс.
− Вы пришли по делу, сэр? − Спросила Лайми.
− Я пришел просто посмотреть на тебя, узнать как дела.
− Странно. − Произнесла Лайми.
− Почему?
− Прошло почти пять лет и вы вдруг пришли.
− Меня не было на Ренсе все эти годы. Я космолетчик.
− Космолетчик? − Удивилась Лайми. − Я думала, вы полицейский.
− Я им был раньше, а потом меня дисквалифицировали.
− За что?
− Так, ерунда.
− Ерунда. − Усмехнулась Лайми. − Закон наверно, нарушил, раз не хочешь говорить.
− Я одному бандиту морду набил. − Ответил Алан Синтерс. − После того как его адвокаты отмазали его от суда.
− Может, он был невиновен?
− Виновен. Он смеялся надо мной, что я не смог этого доказать.
