Бал-Гор смотрел в серые глаза Дары – в свете прожекторов они казались каменными, – и вдруг понял, чьё лицо напомнила ему голова статуи, лежащая где-то здесь, недалеко от постамента памятника человеку, пытавшемуся сделать этот мир счастливым.
За спиной он услышал скрип, а потом лёгкий щелчок, и догадался, что это за звуки. Телохранители эмира-тысячника взвели арбалеты – Даг-Бухур был очень предусмотрителен.
Не отрывая взгляда от лица Дары, Бал-Гор медленно поднял секиру и, развернувшись с быстротой атакующей песчаной гадюки, метнул её в Ур-Джида, стоявшего от него в десяти шагах: как раз на «расстоянии безопасности».
Отточенное лезвие боевого топора, брошенного умелой и сильной рукой, сверкнуло в воздухе расплавленным серебром и врезалось в переносицу сотника, срубив череп на уровне бровей и выбив из него веер красно-белых брызг. А в следующую секунду пропели тетивы арбалетов, и Бал-Гор, пробитый тремя стрелами, рухнул к ногам Дары и умер, пробулькав пронзёнными лёгкими: «Да… Ра… да…». Он уже не видел, как один из телохранителей Даг-Бухура, повинуясь жесту тысячника, подбежал к женщине умирающего народа, схватил её за волосы и быстрым взмахом ножа перерезал ей горло.
Воины пустынь молчали, и в этой тишине отчётливо было слышно, как возятся среди развалин крысы, привыкшие к Дыханию Бога. Крыс очень интересовало происходящее; они чуяли поживу, но опасались вылезать из своих убежищ: двуногих было много, и это было опасным.
– Оставьте их бурым крысам, – приказал эмир-тысячник. – Всех троих.
* * *
…Под багровым вогнутым небом, среди закопчённых руин, похожих на обгорелые кости, медленно ползли нелепые повозки на широких колёсах. Сидевшие в них варвары переговаривались гортанными голосами – «горячим воинам» радиация была нипочём: они купались в ней, наслаждаясь потоками излучения, словно прозрачной водой горных ручьёв. Новые хозяева мёртвой планеты вступали в наследство, равнодушно давя подошвами грубых сапог жалкие осколки сгинувшей цивилизации. По материку расползались пустыни, хороня под песками развалины городов, названий которых уже некому было вспомнить…
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. ПРЕДАВШИЕ БОГОВ
– Формирование и подготовка ударной эскадры возмездия почти завершена. На днях, по завершении цикла ходовых испытаний, в строй войдёт последний – двадцать четвёртый – подводный ракетоносец типа «пятнистый кракен». Эти новейшие боевые корабли выгодно отличаются от лодок серии «багровый спрут» силовой установкой – они оснащены ядерными реакторами – и ударной мощью: «кракены» вооружены дальнобойными баллистическими снарядами «морская богиня смерти». Каждый «кракен» несёт двенадцать таких снарядов – вдвое больше, чем «спрут», – и это при том, что термоядерные боеголовки «морских богинь» по разрушительной силе вчетверо мощнее, чем боеголовки «ядовитых угрей», состоящих на вооружении «багровых спрутов». И в отличие от «угрей», «морские богини» стартуют из-под воды – их удар будет неожиданным и неотвратимым. Для полного опустошения территории континентального противника, согласно подсчётам, достаточно двухсот «богинь» – таким образом, мы располагаем почти полуторократным запасом разрушительной мощи, и это ещё без учёта баллистических снарядов ракетоносцев старых типов.
Адмирал-командор Нагга Торибучи, главнокомандующий флотом, слушал доклад молча, полузакрыв тяжёлые веки. Лысая морщинистая голова главкома, похожая на череп хищной морской птицы, слегка покачивалась; со стороны могло показаться, что старик дремлет, но впечатление это было обманчивым: адмирал-командор слушал и слышал всё. Начальник отдела стратегического планирования, адмирал-капитан Роггу Сидимодо, говорил о том, что было хорошо известно всем присутствующим, но для воина Островной Империи нет ничего слаще, чем лишний раз послушать о боевой мощи её флота, готового метнуть на Старые Страны смерть и пламя. Адмиралы помнили о недавнем разгроме флота вторжения и жаждали реванша – полного уничтожения исконного врага.
Здесь, в Славном зале Адмиралтейства, о величии и о героическом боевом прошлом айкров напоминало всё: и картины на стенах, запечатлевшие победные морские битвы, от сражений утлых каноэ эпохи Объединения до боев броненосных мониторов эпохи Большого Подъёма, и боевые знамёна, свисавшие с потолка, и оружие, расставленное по стеллажам. Тусклый металл наконечников копий и стрел помнил запах яда, которым они когда-то были пропитаны, и вкус вражеской крови, которую они выпускали из поверженных тел. Грузные туши крупнокалиберных конических ядер и чёрные шары подводных мин, вспарывавших днища крейсеров пришельцев с материка, дышали спящей смертью, а длинные серые тела ракетных баллистических снарядов, стоявших по углам, казались колоннами, подпиравшими свод Славного зала. А со стен на адмиралов дня нынешнего строго взирали адмиралы дней минувших, и почётное место среди портретов доблестно павших занимал портрет адмирала Сугга Хоронити, до дна испившего горькую чашу позора поражения, но сохранившего честь морского воина Благословенных Островов.
– Особое внимание уделено комплектации экипажей кораблей эскадры возмездия, – продолжал Сидимодо. – Мы сочли неразумным включать в команды «кракенов» кого-то из гниловатых: эти люди не походят для обслуживания такого оружия.
Верно, отметил про себя Торибучи, верно. Это я тебе подсказал, да. Гниловатые – они хороши в десанте, который убивает и умирает во славу Владыки Глубин, а допускать их к пультам управления баллистическими снарядами и в реакторные отсеки нельзя. Да и нет у гниловатых необходимого уровня знаний – нет, и быть не может. Они человеческий шлак, накипь с Внешних Островов, никогда ничему не учившаяся и освоившая только одну науку: право сильного и умение убивать, стараясь при этом не быть убитым. Не знающие своих отцов ублюдки истрёпанных айш, ставших ненужными по возрасту или по болезни, рабы сладкого дыма, жалкие существа, годящиеся разве что на корм головоногам-человекоядцам, – расходный материал. Да, кое-кто из них – иногда – выходил в офицеры, но такое бывало редко, очень редко.
– Ваша оценка степени возможного противодействия староимперцев? Что они могут нам противопоставить?
Хороший вопрос, подумал Торибучи. Командующий группой флотов «А», задавший его, – опытный воин. Ну, и что ты на это ответишь, адмирал-капитан Сидимодо?
– Серьёзного противодействия мы можем не опасаться, – уверенно ответил начальник отдела стратегического планирования. – Боевого флота у противника практически нет, нет и противолодочной авиации. А в сферу воздействия их гипнотического оружия мы не войдём: удар будет нанесён издалека.
