Михаил Жамбалович и познакомил меня с местом моей будущей службы. Показал архитектурные памятники, сводил в Музей искусств всех времен и народов, побывать в котором мечтают многие земляне, а огромное число творцов всяческого рода: живописцев, скульпторов, архитекторов, галоционистов, киношников - стонет от счастья, когда их работы определяются для дублирования и хранения на Терре. Показал он мне и различные зоны природы.
Одни используются как питомники диких животных, другие - в качестве парков отдыха землян, многие служат базой для генетических опытов ученых, но есть и такие, как Северо-байкальский заповедник. Он почти полностью закрыт для доступа. Вся территория от Усть-Кута до Токсимо отдана природе в полную власть. Вмешательство допустимо только в экстренных случаях и лишь с благими целями - придавить полчища непарного шелкопряда, готового сожрать сотни гектаров лесов или потушить не в меру разгоревшийся пожар.
В районе Верхней Заимки размещается кордон, на котором обитают егерь-охотник Джеральд Линекер и его жена. К ним-то я и лечу.
3. ДЖЕРАЛЬД ЛИНЕКЕР, ЕГЕРЬ СЕВЕРО-БАЙКАЛЬСКОГО ЗАПОВЕДНИКА
Всю свою жизнь я провел на Терре. Или почти всю, если уж быть предельно точным. Родился я на Земле и ползунковое детство провел там же. А на Терру впервые попал в конце нулевого цикла обучения. Нас, маленьких и присмиревших, вывезли на экскурсию в Северноамериканский заказник. До сих пор помню, как от восторга при виде бесконечных травяных пространств и огромных стад бизонов мурашки забегали по спине. Подозреваю, что это проснулся голос предков - где-то в основании моего генеалогического древа числится немало поколений индейцев кроу. С тех пор я бредил Террой - этим гигантским двойником Земли, ее музеем и заповедником. Уроков на Терре я ждал с таким же нетерпением, как когда-то мои испанские предки-мореплаватели ждали появления полоски земли на горизонте. Родители знали, что лучшим подарком для меня будет поездка в один из бесчисленных зоопарков Терры. Особенно я любил Джерси - маленький островок в водах Ла-Манша и расположенный на нем зоопарк-питомник исчезающих и восстановленных видов. Здесь, возле вольеров и клеток с редчайшими представителями земной фауны, я проводил все выходные, праздники, каникулы... И никого - ни родителей, ни учителя Кайсонова не удивило, что после окончания школы я попросился на Терру. Поскольку желание было подкреплено авторитетным именем электронного педагога - интерес к биологии напрочь забивал у меня все другие склонности, - я был зачислен в штат охотников Терры. Несколько необычное занятие для Земли XXII века, Земли космонавтов, ученых, творцов... Но я был счастлив, это же чувство живо и сейчас, спустя полтора десятилетия с того памятного дня.
Моя практическая деятельность на Терре началась с подавления вспышки леммингов в Таймырской тундре - в тот год эти маленькие милые зверьки размножались с угрожающей быстротой. Потом была долгая кропотливая работа по ликвидации последствий интродукции кроликов в Австралии, экспедиция по подсчету синих китов... Похоже, получалось у меня неплохо, потому что через четыре года я был включен в состав знаменитой спецгруппы "А". Мы занимались спасением видов, занесенных в печально известную Красную книгу дикой природы. Мне посчастливилось участвовать в отлове последних тасманских сумчатых волков. Это было чертовски трудно, зато сейчас в Мельбурнском зоопарке Терры около сотни этих животных. Вместе с Иваном Сидоровым и Джорджем Бентли мы разыскали в дебрях Амазонки следы гигантского ленивца, которого год спустя изловил-таки Жан Бертье. И вместе с тем же Бентли и Яном Шиманским мы видели и отсняли на видеокристалл неуловимого до сих пор морского змея, очень похожего на существо, которое в прошлом веке обитало в озере Лох-Несс, да так и вымерло от излишне настойчивого любопытства людей, а может, просто покончило самоубийством, не желая попадаться в руки азартных охотников за этакой достопримечательностью.
Впрочем, о десятилетии, проведенном в спецгруппе "А", можно рассказывать бесконечно. Закончилась эта жизнь для меня совершенно неожиданно чуть больше года назад. Тогда, во время попытки изловить полумифического олгой-хорхоя, я не рассчитал (а за ошибки в нашем деле приходится до сих пор платить довольно дорого) и попал под камнепад. В общем-то, охотникам к переломам и синякам не привыкать, но в госпитале, проснувшись ночью, я случайно увидел, как смотрела на меня возвращающегося к жизни и наново сложенного и склеенного - Инга. Вот тогда и решил: все, хватит. Слишком дорого приходится платить жене за мою работу. Да и сын подрос, большую часть следующего цикла воспитания он должен провести с родителями... В общем, выйдя из больницы, профессиональный охотник Джеральд Линекер к удивлению и радости своей семьи переквалифицировался в егеря-охотника Северо-байкальской заповедной зоны. С тех пор мы и живем недалеко от того места, где красавица Верхняя Ангара впадает в "славное море".
День, когда произошли события, о которых пойдет речь, начался радостно - рано утром со мной связался Юрий Старадымов и сказал, что после обеда будет у нас. Мы не встречались с ним добрых полгода, после успешного завершения операции по спасению группы Олега Свенсона. Пресса Земли об этом случае сообщала довольно скупо, так что, думаю, есть смысл остановиться на нем подробнее.
Олег Свенсон - руководитель одной из подгрупп спецгруппы "А" - работал по теме "чемпекве". Исследования, проведенные на Земле, показали, что этот динозавр, чудом сохранившийся в бассейне Конго с юрского периода, вымер совсем недавно, но сделал это, как часто случается с малочисленными видами, весьма основательно. Во всяком случае, ни останков с сохранившимся набором хромосом, ни яиц (он, как и все приличные пресмыкающиеся, размножался яйцами) обнаружить не удалось. Чтобы динозавров Терры не постигла та же судьба, пришлось поторапливаться. Экспедиция Свенсона, получив неопровержимые данные о существовании чемпекве, предприняла попытку выследить последних представителей вида. Надо сказать, что район обитания этих динозавров обладает занятными геологическими особенностями. В частности, магнитные аномалии нетрадиционного типа напрочь исключают здесь использование не только радио, но и браслетов индивидуальной связи. Поэтому, когда группа Свенсона замолчала, поначалу тревожились о ней не очень сильно. Но когда прошли все контрольные сроки, Главная Диспетчерская Терры забила тревогу. Срочно была сформирована спасательная экспедиция. В ее состав включили наиболее опытных охотников Терры, в том числе и тех, кто, подобно мне, по различным причинам сменил работу. Прилетел даже Сергей Ткачук - член Совета Земли и Терры, один из ведущих ученых мира. Конечно, ни по возрасту, ни по состоянию здоровья непосредственного участия в работе экспедиции принять он не мог, но его опыт и советы нам очень и очень помогли... Кроме охотников, прибыло и несколько спасателей. Среди них был и Юрий Старадымов, ставший в этой экспедиции моим напарником. Симпатию к этому рослому крепкому парню я почувствовал сразу - со мной это изредка бывает, сентиментальность была основной чертой характера прапрапрабабки по материнской линии. Похоже, и Юрий не жалел, что ему придется работать именно со мной. Ткачук, знавший Старадымова и раньше, говорил о нем скупо, только то, что нам необходимо было знать: в прошлом космодесантник, участвовал в известной выброске на Криме, там его изрядно помяло, и врачи на некоторое время отстранили Юрия от космических полетов, профессионал высшего уровня, очень надежен... Сам Юрий о своем прошлом помалкивал, а мы не очень-то его и расспрашивали - не принято у нас насильно лезть человеку в душу. В его надежности мне довелось убедиться во время едва ли не первой совместной вылазки. Я не успел ничего предпринять, когда болотная жижа раздалась под моими ногами и я по грудь ухнул в трясину. Чисто рефлекторно, понимая, что все равно не достану, рванулся к свисавшей неподалеку старой, покрытой растениями-паразитами лиане. Болото не пустило и втянуло меня в свои липкие объятия. В этот момент веревка с петлей, ловко брошенная Старадымовым, легла мне на плечи. С трудом повернувшись к Юрию лицом, я намертво вцепился в нее. Четверть часа мы отчаянно тянули за веревку каждый в свою сторону, пока наконец болото не сдалось и с жадным всхлипом не отпустило меня. Кое-как я дополз до ствола давно рухнувшего дерева, с которого сделал едва не ставший для меня роковым шаг. И тут обнаружилось, что, вытаскивая меня, Старадымов сам завяз по пояс. Потом, когда, наконец все закончилось и мы, обессилев, сидели рядышком на берегу проклятого болота, я вдруг обратил внимание, что внешне Старадымов выглядел абсолютно спокойным, только пальцы рук мелко подрагивали. Впрочем, как и у меня...
