— Почти ребенок, — снова заговорила Ондар. — Они за это заплатят.
— Джела, — зачем-то сказала Эйрис.
— Джела, — согласился Келовар, и она повернулась, чтобы взглянуть на него. Его глаза пылали гневом, ненавистью и странным, отталкивающим торжеством, смешанным со стыдом.
«Разве странно, что солдат предвкушает схватку? Нет», — подумала Эйрис.
Но как только мысль пришла к ней в голову, поняла, что за всем этим кроется что-то еще.
— Вот и Калид, — заметил Келовар. — Ни в коем случае не выходи наружу, Эйрис — ни торговать, ни гулять, ни даже в баню. Оставайся здесь. Я постараюсь вернуться побыстрее.
Ондар с мрачным удовлетворением наблюдала за тем, как Келовар присоединился к Калиду.
— Они заплатят за это. Когда разгорается большой пожар, делизийцы становятся в один строй.
— Чтобы сгореть вместе? — спросила Эйрис. Едва ли она сознавала, откуда к ней пришли эти слова, но, видно, вынашивала их подспудно и не успела сообразить, что говорит. Однако Ондар не заметила святотатства, если, конечно, они были святотатством.
— Вполне возможно, но, думаю, цель у них другая. Наши солдаты не умеют нападать бесшумно, как джелийцы, а все равно последнюю войну выиграли мы, так ведь? Это им даром не пройдет! И все из-за какого-то шила!
— Какого шила?
— Сапожник смастерил шило из цилиндра, ну, ты знаешь, одного из тех, которые геды считают большой ценностью. Этот цилиндрик хорошо поддавался обработке, и материал, из которого он сделан, оказался достаточно прочным, чтобы прокалывать кожу. Парень выточил шило, чтобы работать. Наверное, не взял с собой из Делизии. Джелиец забрал шило — должно быть, решил, что это хорошее оружие. Или ему просто захотелось убить кого-нибудь еще и шилом.
— Геды запретили убийства в Эр-Фроу… Под страхом изгнания… — медленно проговорила Эйрис.
Еще одна женщина-солдат невысокого ранга подошла к ним, заинтересовавшись разговором. Ее глаза кололи, словно два ножа. В Делизии было меньше женщин-солдат, чем в Джеле, и, как давно заметила Эйрис, все они походили друг на дружку желчными характерами.
— Изгнать нужно только джелийцев. Ясно, что это убийство — их рук дело.
Геды должны гнать их всех — и, уж конечно, без сокровищ, — изрекла женщина-воин.
— Но если мы ударим в ответ…
— Мы не станем убивать! Мы будем только защищать Делизию и то, что принадлежит нам по праву. — Она вдруг полоснула взглядом по Эйрис. — А ты что-нибудь имеешь против защиты личной собственности, стеклодув?
— Нет, но защищай свое добро сама, — отозвалась Эйрис и, повернувшись спиной к женщине-солдату и к Ондар, начала подниматься по лестнице.
Закрыв дверь, она отгородилась от шума и криков, доносившихся снизу, и нажала на оранжевый кружок. На полу в беспорядке валялись всевозможные цилиндрики, медная проволока, чаши для еды, металлические пластины…
Эйрис на них даже не взглянула.
Как отреагируют геды на убийство сапожника? Кажется, они не делают различий между делизийцами и джелийцами — тогда могут прогнать из Эр-Фроу всех. А ей больше некуда идти.
Десятициклами Эйрис старалась подавить в себе отчаянную тоску по Эмбри.
Теперь эта тоска поглотила ее целиком. Она не сможет отправиться к Эмбри, не сможет выжить в вельде — что же ей делать, если за изгнанием из Делизии последует изгнание из Эр-Фроу?
Она могла бы остаться с Келоваром, но что будет, когда солдат узнает, что ее выгнали из города, за который он готов так беззаветно сражаться? К тому же ей не хотелось оставаться с Келоваром.
Эйрис прикоснулась к твердой поверхности двери. Совсем недавно она видела, как этот металл по команде растаял, исчез, будто его никогда и не было. Сумеют ли геды так же растворить в воздухе весь Эр-Фроу? Ее даже передернуло от этой мысли, но после десятициклов, проведенных в Доме Обучения, она уже знала: сумеют.
Если захотят.
* * *
Джехан весело насвистывала, возвращаясь с тренировочной площадки — большой лесной опушки, расположенной между залом сестер-легионеров и неясно вырисовывавшейся серой громадой Стены. Довольная, потная и грязная, она направлялась к баням. Мышцы приятно ныли после по-настоящему добросовестной тренировки. Джехан заслужилапохвалусамой главнокомандующей. И все же она еще недостаточно владела триболо — не так хорошо, как хотелось бы.
Но обязательно этого добьется и станет первой среди сестер-легионеров.
И будет упражняться с Талот, пока подруга не станет таким же опытным бойцом, как и она. И уже через десятицикл Дахару не удастся послать мячи дальше.
Трехглазые чудища в конце концов оказались достойными доверия. Вот бы посмотреть, как лысый сероватый гед справится с триболо. Джехан улыбнулась. Надо будет обсудить все это с Талот, когда она сменится с поста.
В банях никого не было. Девушка разделась и нырнула в искусственную заводь с берегами из врофа. Теплая вода поступала сюда из какой-то подземной реки. А может быть, геды просто создали эту реку? Впрочем, какая разница? Бани — полезное изобретение, и этот безумный Эр-Фроу превзошел все ожидания. Она с нежностью посмотрела на триболо, лежавшее на краю бассейна.
Интересно, почему Джела не изобрела эту штуку? В отличие от других подарков гедов, она не так уж сложна. Три мяча из какого-то тяжелого металла — один полегче и два потяжелее, связанные вместе кожаными ремешками, — как утверждали геды, ремни должны быть строго определенной длины — вот и все. Мячи, конечно, поражали врага хуже арбалета, зато позволяли воину вступить в бой, не выдавая своего убежища. Когда Джехан в первый раз взяла в руки триболо, ей показалось, будто оно — ее продолжение. Бросает она точнее, чем кто-либо другой, уступая только Дахару, но обязательно превзойдет и его, потому что тренируется упорнее.
Дахар… Он оставался для нее загадкой. Лейтенант обращался к геду неизменно вежливо, внимательно прислушивался к его болтовне и даже манипулировал предметами, которые продолжали появляться на столах.
Вежливость — это естественно, это обязанность старшего по званию легионера. Но как Дахару удавалось не терять интереса на занятиях, как будто все, что говорилось, для него действительно важно, и в то же время следить за этими подонками в другом конце комнаты? Один или два раза ей даже показалось, что он почти забыл о присутствии в зале делизийских солдат… Нет, ей это, конечно же, пригрезилось. Он — лейтенант главнокомандующей. И все же Дахар забавлялся игрушками гедов с явным интересом, а глаза у него были… черт его знает, какие они были…
Высокое положение обязывает к соответствующему поведению. Он силен и смел.
Дахар одолеет любого легионера на тренировочном дворе; он уже делал это. И она, Джехан, не собирается портить себе настроение всякими глупыми домыслами.
