В них с незапамятной поры спасались от набегов с моря. Но янки прикарманили Поющую, точно какой-нибудь пустячный сувенир. Помню, как пыхтели бульдозеры, срезая вершину горы. Как янки сооружали бетонный мол. И теперь прямо с моря внутрь горы залетают самолеты. Представляешь? Будто пчелы в улей. Огромный подземный аэродром, мне Винченцо подробно описал.
Святая мадонна, гору купить, целую гору! Небось думают, с такой толстой мошной можно и всю Сицилию отхватить! Аппетит у янки волчий.
Пришлось вернуться к началу разговора и снова зачитывать откровения владельца фотоателье.
- В ночь на субботу? - изумился Марио. - Крепко заливает дон Иллуминато. Никаких предметов в небе, никаких шаров не было. Мы спали на крыше сарайчика, то есть не спали, я уже рассказал, а ругались до рассвета. Бедная, бедная, Катерина!..
Я раскрыл перед Марио пластмассовую коробочку и снял вату с ящерицы.
- Не припомнишь, где раздобыл?
- Еще бы!.. Здравствуй, двухголовка! - Он нежно гладил ее по хвосту. Ай да археолог, за собою возит мой подарок!.. Спрашиваешь, где раздобыл? У нас, в Сигоне, года за два до твоего прошлого приезда. Именно так. И за год до нашего переезда в Палермо. Погоди, надо вспомнить поточней. Вроде бы тогда весною тоже нас трясло. Помнишь, сестра?
Она задумалась.
- Ты прав, Марио. Трясло в конце апреля, но полегче. Обошлось без разрушений, не считая разбитой посуды.
- Тем летом уродцев порасплодилось - тьма.
И двухголовых, и трех. Стрекозы без крыльев, змеи сросшиеся, лягушки. Сперва я их в формалине выдерживал, потом сушил... Смотри, как сохранилась, прямо живая.
- Мы их ловили под стеной, - сказала Антонелла. - Видел, Земледер, бетонную стену вокруг Поющей? С толстыми струнами наверху?
- Говорят, по ним пропускают сильный ток, - сказал Марио. - Вот сволочи!.. Хочешь, подарю тебе сросшихся лягушек?
- Но и сейчас в Сигоне, - заговорил было я, однако, встретив яростный взгляд Антонеллы, осекся и закруглился так: - ...мы ищем серебряный глобус, в крепости.
- Ты об этом уже говорил, спаситель, - сказал Марио. - Разреши, я приеду к тебе на раскопки. Вот выпишусь и приеду. Я ж там знаю каждый камень. Разведаю сперва насчет работенки в мастерской и приеду.
Я подрабатывал временно, пособия по болезни не положено, ну и, сам понимаешь, могу оказаться на мели.
- Поступай к нам в экспедицию, - предложил я. - Люди нужны на раскопках, особенно теперь. Шестьдесят тысяч лир в неделю. Правда, работа тоже временная. До конца ноября, пока не зарядят дожди. Потом снова начнем, в мае.
Антонелла сказала:
- В мае, если с вашей Землею ничего не произойдет. Все готовы разорвать друг дружку, как звери лютые.
- Не все звери, не все, - сказал я, глядя ей прямо в глаза. - Только те, кто приторговывает по дешевке чужие горы. За морями-океанами. И лишает эти горы голоса. Заодно затыкая долларами рты исконным хозяевам этих гор.
- Кучка толстосумов и рвачей - еще не народ. - Она не отвела взгляда. Если б ты знал, что творилось на острове, когда решался вопрос о ракетной базе. Забастовки, петиции, митинги. Портовики целую делегацию снарядили в Рим.
- И пока их там успокаивали, янки уже вгрызлись в Поющую клыками, сказал Марио.
На обратном пути Антонелла молчала и хмурилась.
- Кажется, я огорчил тебя разговором о купле-продаже, - сказал я.
- Ну и что из того? - Она пожала плечами. - Я о другом. Пожалуйста, не упоминай при брате об ужасах в Сигоне. Главная трагедия у него впереди. Он не знает, что Катерины уже нет в живых...
Мы ехали берегом залива. С моря наползала черная вздрагивающая туча, отрезанная снизу, как по линейке.
Под срезом далеко на горизонте громоздились циклопические руины белоснежных облаков.
- Господи, скольких унесла эпидемия, - вздохнула Антонелла.
- Поэтому ты должна узнать об Иллуминато Кеведо, - сказал я.
- Не только поэтому, - отвечала она, застыв за рулем как изваяние. Начинаю догадываться, хотя и смутно, над чем ты ломаешь голову, Земледер.
Я спросил:
- Что это за Винченцо, поведавший Марио о подземном аэродроме?
- Винченцо Маццанти, его друг. Бывший летчик.
До недавнего времени был техником на Поющей.
- Значит, на базе работают местные жители?
- Человек полтораста. Техники, повара, официантки, полотеры и так далее. Девушек брали, естественно, самых смазливых. Они знают толк в амурных делах, гладкорожие янки. И покупают живой товар беззастенчиво.
- Покупают, значит, продают, - сказал я.
Антонелла резко обернулась.
- Постыдись, ты бросаешься словами, как янки!
Поезди по Сицилии, посмотри, как живет народ. Здесь веками царствует нищета! Ни одного детского сада на весь остров. В мастерских от зари до зари работают подростки, даже дети. Иначе семья подохнет с голоду.
Уезжая после сытного завтрака из "Золотой раковины"
в Чивиту, ты, Земледер, замечаешь небось сидящих у обочин молоденьких крестьянок?
- Они никогда не "голосуют". Наверно, ждут рейсового автобуса.
- Наивный сытый археолог! Они готовы подсесть к любому джентльмену. Даже если заплатит каких-нибудь жалких десять тысяч лир. Догадываешься, зачем их подсаживают? Чтобы свернуть в ближайшие заросли... Сколько стоит билет в кино? Правильно, четыре тысячи. А бифштекс? Умница, шесть тысяч. От шести до десяти. На базе же этим крестьянкам платили двести тысяч в месяц. Попробуй избавься от домогательств какого-нибудь бравого интенданта - сразу вылетишь на обочину. О, на нашей несчастной Сицилии они способны купить все!
По стеклам забарабанил дождь. На пляже началось столпотворение: люди сломя голову бежали под полосатые навесы.
- Значит, эти полтораста человек на базе работают... - начал я, но она перебила:
- Не работают, а работали. Их всех недавно уволили, В один день. Сунули каждому выходное пособие - и под зад коленкой! Благодетели!
"Вот это улов, - подумал я. - Если к тому же окажется, что их лишили работы после землетрясения в Сигоне, то..."
- Антонелла, слушай внимательно. Как можно скорее ты должна узнать примерную дату их увольнения.
Это главное. И причину. Кто и как им объяснил, что база больше не нуждается в их услугах? Переговори с Винченцо. Узнай у него поподробнее о Поющей горе.
Разыщи его, добудь хоть из-под земли. Но обо мне не упоминай, ладно? Парень он надежный? Порядочный?
- Порядочный и надежный. Иначе не стал бы моим мужем, - сказала Антонелла Маццанти.
* * *
Понедельник и вторник я провел в Чивите. Зденек не зря восхищался античным бассейном. Мозаика на дне - нереиды и тритоны с дарами моря открывалась во всем великолепии. Но истинным шедевром был центральный рельеф с временами года, где по кругу изображались бесхитростные сцены мирной жизни: сбор плодов и винограда, жатва, заклепывание бочек, собирание хвороста, закаливание свиней. Среди развалин храма Геракла обнаружились осколки еще одной мозаики, сильно пострадавшей. То была восседающая на слоне женщина со строгим взором и крутым подбородком несомненно, богиня правосудия.
