— Хорошо, — сказал Хорпах, который уже некоторое время не слушал старого биолога. — Старт откладывается. Соберем совещание. Я предпочел бы этого не делать, намечается большая дискуссия, ученые страсти разгорятся, но иного выхода не вижу… Через полчаса в главной библиотеке, доктор Лауда…
— Пусть меня убедят, что я ошибаюсь, и тогда на борту появится человек, действительно удовлетворенный… — спокойно сказал Лауда и так же тихо, как вошел, покинул каюту.
Хорпах выпрямился, прошел к стенному информатору и, нажав кнопку внутренней переговорной сети, вызвал по очереди всех ученых.
Как оказалось, большинство специалистов предполагало примерно то же, что и Лауда; он был лишь первым, кто сформулировал свое мнение категорично. Споры разгорелись только вокруг проблемы психичности или апсихичности «тучи». Кибернетики скорее склонялись к мнению, что это мыслящая система, обладающая способностью к определенной стратегии. На Лауду нападали резко. Хорпах понимал, что горячность этих атак вызвана не столько гипотезой Лауды, сколько тем, что он не обсудил ее предварительно с коллегами, а пришел прямо к нему самому. Несмотря на все узы, объединившие их с экипажем, ученые образовывали, однако, что-то вроде «государства в государстве» и придерживались определенного неписаного кодекса поведения.
Главный кибернетик Кронотос поинтересовался, каким образом, по мнению Лауды, «туча», лишенная интеллекта, научилась атаковать людей.
— Но это же просто, — ответил биолог. — Она ничего другого не делала в течение миллиона лет. Я имею в виду борьбу с первоначальными обитателями Региса. Это были животные, обладавшие центральной нервной системой. Туча научилась атаковать их точно так же, как земное насекомое атакует жертву. И делает это с той же точностью, с какой оса умудряется впрыснуть яд в нервные узлы кузнечика или жука. Это не интеллект, это инстинкт…
— А откуда она «знала», как атаковать самолеты? С самолетами ведь до сих пор она не встречалась…
— Этого мы не можем знать, коллега. Они дрались, как я уже сказал, на два фронта. И с живыми обитателями Региса, и с мертвыми, то есть с другими автоматами. Им приходилось использовать различные виды энергии для обороны и нападения…
— Но если среди них не было летающих…
— Я догадываюсь, что имеет в виду доктор Лауда, — заметил заместитель главного кибернетика Зорахан. — Эти большие автоматы, макроавтоматы, сообщались друг с другом с целью кооперации, и легче всего уничтожить их можно было с помощью изоляции, разделения, а лучший способ для этого — блокирование связи.
— Речь идет не о том, можно ли объяснить отдельные варианты поведения «тучи» без использования версии ее «разумности», — ответил Кронотос, — ведь нас не ограничивает бритва Оккама. Нашей задачей, по крайней мере сейчас, является создание не такой гипотезы, которая наиболее эффективно объяснила бы все, а такой, которая обеспечивала бы максимальную безопасность действий. Поэтому правильнее признать, что «туча» может обладать разумом, это более осмотрительно. В этом случае мы будем действовать осторожнее. Если же мы вслед за Лаудой примем, что она разумом не обладает, а в действительности она его имеет, — мы можем заплатить за такую ошибку страшной ценой… Я говорю не как теоретик, но прежде всего как стратег…
— Не знаю, кого ты хочешь победить — «тучу» или меня, — спокойно ответил Лауда. — Я не выступаю за неосторожность, но «туча» не обладает разумом иного типа, нежели насекомое, а точнее, не столько одиночное насекомое, сколько, скажем, муравейник. В противном случае нас бы уже не было.
— Докажи.
— Мы не являлись для них первым противником типа homo, она уже имела с ним дело: напоминаю, что перед нами здесь сел «Кондор». Так вот, чтобы проникнуть под силовое поле, этим микроскопическим «мушкам» достаточно было зарыться в песок. Поле кончается у его поверхности. Они знали силовые поля «Кондора» и, следовательно, могли научиться приемам нападения. Но ничего подобного не сделали. Либо «туча» глупа, либо она действует инстинктивно.
Кронотос не хотел отступать, но тут вмешался Хорпах, предлагая прекратить дискуссию. Он просил вносить конкретные предложения на основании того, что установлено с большой вероятностью. Нигрен спросил, нельзя ли экранировать людей, надевая металлические шлемы, которые уничтожают воздействие магнитного поля. Однако физики пришли к выводу, что это не даст результата, так как очень сильное магнитное поле создаст в металле вихревые токи, которые разогреют шлемы до высокой температуры. Когда начнет припекать, не будет другого выхода, как только сорвать шлем с головы и подставить себя под удар.
Была уже ночь. Хорпах в одном углу зала разговаривал с Лаудой и врачами, отдельно сгруппировались кибернетики.
— Все-таки невероятно, что существа более разумные, макроавтоматы, не одержали победы, — сказал кто-то из ученых. — Это было бы исключение, подтверждающее правило, что эволюция идет в направлении усложнения, усовершенствования гомеостаза… Вопросы информации, ее использования…
— Эти автоматы не имели шансов именно потому, что уже с самого начала были так высоко развиты и сложны, — ответил Зорахан. — Пойми, они были очень специализированы, приспособлены для сотрудничества со своими конструкторами, лирянами, а когда лирян не стало, они остались как бы искалеченными, лишенными руководства. В то же время формы, из которых образовались сегодняшние «мушки» (я совсем не утверждаю, что они существовали уже тогда, даже считаю это исключенным — они должны были образоваться значительно позднее), те формы были относительно примитивны и поэтому имели перед собой много дорог для развития.
— Возможно, был еще более важный фактор, — добавил доктор Сакс, подошедший к кибернетикам. — Мы имеем дело с механизмами, а механизмы никогда не проявляют таких тенденций к регенерации, как живое существо, живая ткань, воспроизводящая себя после повреждения. Макроавтомат, если даже он и мог исправить другой, нуждался для этого в инструментах, в целом машинном парке. Достаточно было отрезать их от таких инструментов, чтобы ослепить. Тогда они стали почти беззащитной жертвой этих летающих созданий, которые испортить было гораздо труднее…
— Очень интересно! — воскликнул вдруг Зорахан. — Из этого следует, что автоматы нужно строить совершенно иначе, чем мы это делаем, чтобы они были действительно универсальными: нужно исходить из маленьких элементарных кирпичиков, из псевдоклеток, которые будут взаимозаменяемы…
— Это не так уж ново, — усмехнулся Сакс, — именно по такому пути пошла эволюция живых форм, и не случайно. И то, что «туча» состоит из таких взаимозаменяемых элементов, тоже наверняка не случайно. Это вопрос материала: поврежденный макроавтомат требует частей, изготовить которые можно только имея высокоразвитую промышленность; система же, состоящая из пары кристаллов, или термисторов, или иных простых элементов, такая система может быть уничтожена, и ничего не случится — ее просто заменит одна из миллиарда аналогичных…
