С тех пор Римма занималась чем угодно, вернее, тем, что ей больше нравилось. Например, ходить с озабоченным видом по всему институту, что-то искать, проверять и таким образом коротать время до звонка.
Вот и сейчас, ей очень повезло с находкой ботинка, иначе бы она не осмелилась войти в зал, где хозяйничает суровый Борис, — за глаза Римма и молодых и старых называла только по имени. Сегодня никто с ней не любезничал, хотя и времени было много свободного. Ведь аппараты включаются по часам, а в перерывах дежурные свободны.
Но сейчас все «переживают». Удивительный народ! Римма хотела было уйти: скукота. И в эту минуту снова запрыгали перья самописцев, зажглись контрольные лампочки. Все ожило точно от глубокого сна. Борис Захарович бросил на рычаг телефонную трубку. Нюра порывисто обняла свою помощницу. Значит, дело не в аккумуляторах. Возможно, что-то заело в автоматике. Это иногда бывает даже на АТС, на что уж там техника освоенная.
Зря Нюра сомневалась в автоматике. Перед отлетом ее дотошно исследовал сам Борис Захарович. Сейчас у него все больше и больше крепла уверенность, что причину надо искать в аккумуляторах. Трудно сейчас догадаться, где она скрывается, посмотреть придется после того, как «Унион» опустится на ракетодроме Ионосферного института. Была одна мыслишка, но бредовая. Допустим, Багрецов и Бабкин все же проникли в «Унион», но можно ли поверить, что они занимаются там устранением технических неполадок? Явная несуразица…
Большинство операторов и других специалистов из тех, кто дежурил у приемников и приборов, давно работали с Борисом Захаровичем и сюда приехали по его вызову. Разве могли они сдержать радостные улыбки, — ведь испытания продолжаются, и надо надеяться, что беда пронеслась стороной, что явление это абсолютно случайное и больше уже не повторится.
Пользуясь случаем, что попала в зал, где можно встретить Серафима Михайловича, Римма ждала его, делая вид, будто крайне заинтересована, нормально ли работают аккумуляторы в переносных контрольных приборах.
Наконец-то она дождалась. В дверях появился Поярков. Никого не замечая, он прошел мимо улыбающейся Риммы и, вытащив изо рта папиросу, обратился к Дерябину:
— Вы знаете, что мне заявил уважаемый Толь Толич? Говорит, что фокус с ребятами это я придумал. Вроде как бы оправдаться, что диск перетяжелен. Но все-таки он сменил гнев на милость и даже приветствует испытания по седьмому пункту программы. Итак, по нашим расчетам, «Унион» сейчас должен быть где-нибудь над мысом Форос.
Дерябин отогнал от себя папиросный дым и молча подвел Пояркова к затененному от света экрану. На нем четко вырисовывались очертания крымского берега. Пенная кромка прибоя, остроконечные скалы, дорога, поднимающаяся в горы.
— Разве вы не знаете, что десять минут тому назад на экране ничего не было? — спросил Дерябин.
— Я разговаривал с Москвой. Кстати, мне сказали, что Багрецов взял дополнительный трехдневный отпуск за счет переработки. Наверное, хочет в Киеве погулять. Ну, а здесь как дела?
— Вероятно, отказали аккумуляторы. Боюсь, как бы это не повторилось.
Поярков напряженно потер висок и укоризненно посмотрел на Дерябина:
— Ну что ж, Борис Захарович, вопросов больше нет.
Неверными шагами он прошел вдоль столов, где чуть слышно гудели аппараты, шелестели магнитофонные и бумажные ленты, и, возвратившись назад, остановился за спиной Нюры.
— Там наверху ярцевские аккумуляторы?
Нюра испуганно обернулась и, встретившись с его глазами, опустила голову. За всем этим с явным любопытством смотрела Римма. И если ее никогда не интересовали особенности тех или иных аккумуляторов, то в данном случае полезно кое-что разузнать. Она подошла ближе.
— Вы меня, конечно, извините, — с нарочитым смущением заговорила Римма, теребя кружевной платочек. — Но, Серафим Михайлович, мне дуже треба спытать у Анны Васильевны, це яки ярцевские? Жовтии, смугастии? Желтые, полосатые? — и, заметив, что та кивнула головой, повернулась к Пояркову. — Прямо замучилась с ними. То заряжай, то разряжай. А все попусту. И вообще я даже удивилась, когда мне Анна Васильевна сказала, что будем устанавливать эти полосатые.
Она хотела посочувствовать Пояркову, намекнуть, что есть такие неблагодарные, которые только к начальству подлаживаются. А Серафим Михайлович хоть и проявляет к Анне Васильевне дружеские чувства, а никакой он ей не начальник. Вот и подвела его Анна Васильевна. Все это Римма обдумала, нашла подходящую форму, как сказать, но Борис помешал, подошел он злющий-злющий и, не считаясь с девичьим очарованием, — куда ему, возраст не тот, — попросту выставил ее за дверь.
— Прошу вас возвратиться к рабочему месту, — проскрипел он, и обиженная Римма, круто повернувшись, показала ему спину.
Дерябин сделал знак Пояркову, и они вместе вышли в коридор. Облокотившись на перила лестницы, устланной красной дорожкой, Борис Захарович спокойно проговорил:
— Мы с тобой здесь на равных правах, Серафим, но возраст мой позволяет предупредить по-отечески. С какой стати ты начинаешь расспрашивать рядовых работников, какие им приказано установить аккумуляторы? Анна Васильевна здесь вовсе ни при чем. Спросил бы у меня.
Поярков беспокойно скользил рукой по перилам.
— Я не хотел вас обижать, Борис Захарович. Но что бы вы делали на моем месте? Из-за каких-то несчастных аккумуляторов все идет прахом. Высота гораздо меньше расчетной, неожиданные перерывы в работе телеметрических аппаратов. И вдруг новое дело: «Унион» нельзя испытать по одному из самых главных пунктов программы! Будь они неладны, эти аккумуляторы!..
Поярков поставил было ногу на ступеньку, чтобы спуститься вниз, но Борис Захарович его остановил:
— Не торопись. Все аппараты «Униона», которые участвуют в системе телеуправления, питаются от обычных аккумуляторов. Ярцевские тут ни при чем.
— Но вы сами говорили, что из-за них не работал панорамный телепередатчик?
— Абсолютно точно. Больше того, я его вынужден выключить, чтобы не расходовать энергию, которая нам необходима для других аппаратов.
Пояркову ничего не оставалось, как только развести руками.
— И вы хотите проверять управление диском, не видя земли?
— В данном случае не земли, а воды, — поправил его Дерябин. — Не знаю, как ты, но я охотно доверяю радиолокаторам.
Не обращая внимания на недовольство Бориса Захаровича, Поярков опять закурил.
— Откровенно говоря, Борис Захарович, мне как-то не по себе. Боязно. Разве только пробовать на большой высоте.
Борис Захарович обнял конструктора за плечи и легонько подтолкнул его к двери:
