Кэт подождала Нортона с Четом и втроем они пошли по просеке в сторону пришельца.
– Джерри сел на самолет? – спросила Кэт фотографа.
Чет кивнул.
– Успели в обрез. Оставалось всего несколько минут. Я отдал ему все пленки и он обещал доставить их. Слушай, я хотел спросить у тебя, откуда он здесь взялся? Помнится, он где-то пропал, и ты все его разыскивала.
– У него сломалась машины и он пешком добрался до Одинокой Сосны, чтобы найти телефон. Тут мы и столкнулись прямо на улице. Удивились оба, конечно. Мы ведь не подозревали, что кто-то может оказаться здесь.
– Он вроде бы славный парень.
– Естественно.
– Однако, не очень разговорчивый, всю дорогу молчал.
– Он всегда такой, – объяснила Кэт. Они присоединились к группе репортеров, сгрудившихся у одной грани пришельца.
– Ты сегодня утром звонил Джонни? – спросила Кэт.
– Ага, насчет пленок. Он говорит, что первую пленку доставили вовремя, лаборатория успела подготовить снимки в номер.
– Он ничего не говорил насчет того, чтобы подменить меня?
– Ни слова. А ты ожидаешь, что тебя подменят?
– Не знаю, – сказала Кэт, – просто он мог решить, что кто-то другой лучше справится с этой работой. Джой, например. Меня он послал просто потому, что никого подходящего не оказалось под рукой.
– Не думаю, что тебе стоит тревожиться. Джонни честный парень. Пока ты делаешь дело, как надо, он тебя отсюда не заберет.
– Если он попытается кого-то послать сюда вместо меня, я подниму скандал. Это моя работа, Чет, и я намерена выполнять ее.
– Будешь драться?
– Черт меня побери, если не буду. Да еще как!
– Смотрите, – сказал Нортон, – кто-то написал номер на боку пришельца. Видите – 101? На боку, возле передней грани.
Кэт подняла голову и увидела цифры, написанные зеленой краской примерно в фут вышиной.
– Интересно, кому понадобилось это сделать? – сказала она.
– Очевидно, одному из вашингтонских олухов-наблюдателей, – фыркнул Чет. – Они все должны пометить значками и цифрами для отчета.
– Нелепо.
– Ну, можем ли мы судить о работе наблюдателей? – сказал Нортон. – Значит, у них была причина написать этот проклятый номер.
– Наверное, – согласилась Кэт.
– Как вы думаете, что представляют собой эти опухоли? – спросил Нортон.
– Понятия не имею, – покачала головой Кэт. – Мне его жалко. Раньше он был такой гладенький, аккуратный, симметричный со всех сторон. А теперь эти вздутия…
– Значит, он тебе показался красивым? – вставил Чет.
– Может, и не красивым… точнее – соответственным. Нечто такое, что согласуется с нашими представлениями о пришельце из космоса. Аккуратный, симметричный, внушительный…
– Бог мой! – воскликнул Нортон. – Вы только посмотрите!..
Одно из самых больших вздутий на боку пришельца вдруг лопнуло, раскрываясь по всей длине. Из него вынырнула точная миниатюрная копия пришельца. Черный параллелепипед, показавшийся из вздутия, имел три-четыре фута в длину, но в остальном ничем не отличался от большого пришельца, не считая отсутствия бугров.
Разрыв удлинялся, расширялся у них на глазах, и маленькая черная коробочка, показавшаяся наружу, наконец, освободилась и кувыркнулась вниз. Несколько раз она перевернулась, потом застыла в том же положении, что и большой пришелец. Маленький пришелец тоже был черного цвета, но не бездонно-черный, а лаково-черный, блестящий, словно мокрый. Несколько секунд он лежал неподвижно, затем развернулся и помчался, скользя над грунтом, к заднему концу большого пришельца.
Толпа репортеров поспешно расступилась, давая ему дорогу. Оператор с телекамерой яростно требовал, чтобы все отошли и дали ему возможность снимать.
Теперь все ясно, подумала, отступая с остальными, Кэт. Это биологический объект. Не машина, а существо, живое существо, ведь оно только что родило детеныша!
Первый появившийся на свет детеныш обогнул заднюю грань черного пришельца и ринулся к тюку целлюлозы. Он накинулся на него, как бешеный, разрывая на части подобно тому, как большой пришелец накинулся на деревья.
Чет мчался к нему с камерой наготове. С трудом затормозив, он обрел равновесие и прильнул к видоискателю, в пулеметном темпе делая снимки, плавно скользя камерой и меняя угол съемки после каждый нескольких кадров. Остальные фотографы мчались к нему, отталкивая друг друга, пытаясь занять наиболее выгодную позицию. Они окружили пришельца-детеныша неровным кольцом.
– Я должен был сразу догадаться, – сказал мужчина, стоявший рядом с Кэт. – Когда я увидел эти вздутия, я должен был сразу догадаться. Эта штука почкуется. И это отвечает на один из самых главных вопросов, который мы задавали себе все время.
– Верно, – сказала Кэт. – Это биологическое…
Он быстро взглянул на нее, видимо, впервые обратив внимание, потом притронулся ко лбу.
– Квин, – сказал он, представляясь. – «Нью-Йорк Таймс».
– Фостер, – назвалась Кэт. – Миннеаполисская «Трибюн».
– Вы быстро добрались сюда, – сказал он. – Я слышал, вы здесь с самого начала.
– Прибыли вечером в день посадки.
– Вы понимаете, – продолжал он, – что мы сейчас ведет репортаж с места события века? А может, и всей истории человечества.
– Об этом я как-то не думала, – призналась Кэт, но тут же устыдилась своей резкости. – Простите, мистер Квин, я немного нагрубила. Да, конечно, мне тоже так кажется.
Детенышей было уже много и они разбежались, отыскивая тюки с целлюлозой, чтобы насытиться. Фотографы и репортеры разошлись по сторонам и уже не скапливались в кучу.
Один из детенышей упал и остался лежать, подпрыгивая, словно животное, которое пытается подняться на ноги. Он лежал рядом с большим пришельцем, но тот не обращал ни малейшего внимания на его затруднения.
Детеныш упал, бедняжка, на грань и никак не мог подняться на ноги. Кэт не понимала, откуда знает это, потому что, честно говоря, и не способна была понять.
Она быстро подошла к упавшему детенышу, приподняла его за край и наклонила. Он быстро завершил переворот и заскользил прочь в поисках ближайшего тюка с питательной целлюлозой.
Выпрямившись, Кэт протянула руку и приложила ладонь к боку пришельца.
– Мамаша, – прошептала она, обращаясь больше к себе, а не к пришельцу, потому что как пришелец мог услышать ее, – я помогла твоему ребеночку встать на ноги.
Поверхность пришельца под ее рукой вдруг дернулась, сложилась складкой, обхватила ее ладонь, осторожно сжав, потом отпустила. Под ладонью снова была ровная поверхность. Ровная и твердая.
Кэт стояла, потрясенная, пораженная, не в силах поверить в то, что случилось.
Она заметила меня, метались в голове беспорядочные мысли. Она поняла, что я сделала. Она хотела пожать мне руку. Она благодарила меня.
