"Если они занимаются черной магией, - говорил он, - то почему же тогда позволяют себя изгонять? А если нет, то за что держать на них зло? И нет тогда зла и в них! Черт возьми! Пускай люди чтут тех богов, до которых у них есть охота!"
По пригласительному, полному учтивости жесту Гайдрайта Конан опустился в кресло из слоновой кости, предложив Альбине сделать то же самое. Но девушка села на золоченый стульчик у его ног, будто чувствуя себя здесь в большей безопасности. Подобно большинству ортодоксальных митроистов, с детства устрашаемых леденящими душу рассказами о изуверствах негодяев из мрачных святилищ с человекоподобными божками, она чувствовала инстинктивный страх перед служителями Ассуры и их религией.
Гайдрайт стоял перед ними, почтительно склонив обнаженную голову.
- Какие будут повеления, Ваше Величество? - Сначала поесть, - ответил король, и хозяин комнаты ударил серебряной палочкой в золотой гонг.
Еще не успели затихнуть мелодичные звуки, как из занавешенных портьерами дверей появились четыре фигуры в капюшонах, несущие серебряный столик на четырех ножках, полный дымящихся яств и хрустальных кубков. С низким поклоном они поставили его перед Конаном, который вытер об одежду руки и с нескрываемым удовольствием щелкнул языком.
- Осторожнее, Ваше Величество! - боязливо шепнула Альбина. Говорят, они едят человеческое мясо!
- Ставлю пари на все мое королевство, что это не что иное, как телячья печень, - ответил ей Конан. - Ну же, за дело, девочка! Ты что, - хочешь умереть с голода?
Выслушав эту отповедь и к тому же видя яркий пример человека, чье слово для нее становилось высшим законом, княжна с аппетитом принялась за еду, как только увидела, что ее владыка стал поглощать куски мяса и пить вино с таким видом, словно во рту у него ничего не было по крайней мере дня два.
- Вам, жрецам, не занимать мудрости, - произнес Конан с набитым мясом ртом и зажатой в руке большой телячьей костью. - Мне нужна ваша помощь: я хочу вернуть себе трон Акулонии.
Гайдрайт уныло покачал головой, отчего король вдруг ударил по столу кулаком в порыве гнева.
- Да что за черт!? Что это случилось с мужчинами Акулонии? Сначала - Сервейс... а теперь и ты! Вы что - способны только крутить и качать своими дурными головами, вместо того, чтобы думать, как прогнать этих псов?
Жрец вздохнул и неторопливо ответил:
- Господин мой! Мне больно об этом говорить, но ничего не поделаешь: вольность Акулонии подошла к концу. Да что там, теперь может кончиться вольность всего света! Как в давние времена, мир сейчас вступает в эпоху неволи и страха.
- Что ты имеешь в виду? - спросил сбитый с толку Конан.
Гайдрайт упал в кресло, и, опершись локтями о колени, уставился в пол.
- Против тебя объединились не только предавшее тебя дворянство Акулонии и немедийская военщина, - поведал он, - но и колдовство, холодная черная магия страшного потустороннего мира. Жуткая фигура поднялась вновь из темноты прошлого, и нет сейчас сил, способных ей противостоять...
- Да что ж ты имеешь в виду, черт возьми!? - повторил Конан.
- Я говорю о Ксалтотуне из Архерона, умершего три тысячи лет назад и которого теперь вновь носит земля.
Король Акулонии молчал, но перед глазами его мгновенно появился образ - спокойное, нечеловечески красивое лицо. И вновь его посетило непонятное предчувствие, что лицо это он уже где-то видел, точно так же, как и звук слова "Архерон", затрагивающий струны неясных воспоминаний.
- Архерон... - повторил он. - Ксалтотун из Архерона... Но ты шутишь? Архерон - это легенда, которой уже много сотен лет, и ничего более. Я вообще часто думал, что это простая фантазия...
- Нет. Он был черной правдой. Империей чародеев, практикующих такие вещи, о которых даже сгинула память. Он был сметен с лица земли дикими западными племенами, давшими после этого начало нашему и соседним государствам. Чернокнижники Архерона подчинялись отвратительному некроманту, хранителю наиболее чудовищных и зловещих магических знаний, полученных прямо от самих демонов. И из всех чернокнижников того проклятого королевства ни один не мог сравниться по силам с Ксалтотуном из города Питон.
- Но каким же способом его тогда удалось уничтожить? скептически поинтересовался Конан.
- С помощью источника космической энергии, который у него украли и обратили против него самого. С той же помощью он теперь вернулся к жизни, и никто его сейчас не в силах победить.
Альбина, закутанная в черный плащ палача, с беспокойством поглядывала то на короля, то на его собеседника, совершенно не понимая, о чем идет речь. Конан гневно потряс головой.
- Ты смеешься надо мной, - буркнул он. - Если Ксалтотун умер три тысячи лет назад, как он может быть тем помогающим Немедии человеком? Скорее, это какой-то шарлатан, присвоивший его имя.
Гайдрайт наклонился над небольшим столиком из слоновой кости и открыл стоявший на нем золотой ларец. Теперь в руке его что-то поблескивало в мягком свете свечей - это была большая золотая монета старинного вида.
- Ты видел Ксалтотуна без маски? Тогда посмотри на это. Это монета, отчеканенная в древнем Архероне за пятьсот лет до его упадка. Проклятая империя так была насыщена магическими чарами, что даже эта монета имеет магическую силу.
Конан взял монету в руки и мрачно посмотрел на нее. Не было никаких сомнений в том, что она очень старая. За свою беспокойную жизнь Конан держал в ладонях много разных монет и неплохо разбирался в их происхождении. Буквы и изображение здесь, однако, не были истерты, а образ на одной из сторон монеты до сих пор сохранил четкость и выразительность. Король Акулонии шумно выдохнул воздух сквозь сжатые зубы - в комнате только что было тепло, а сейчас по коже его побежали мурашки. Образ представлял собой точно переданный в металле портрет бородатого мужчины со спокойным, нечеловечески красивым лицом.
- Черт побери! Это он!
Теперь стало ясно, откуда было это чувство, что он уже видел это лицо, - много лет назад, в далеком краю, он уже держал в руках точно такую же монету. Но он пожал плечами и пробурчал:
- Удивительное сходство... но, может быть, чтобы воспользоваться именем великого чародея, кто-нибудь сделал свое лицо похожим на него?
Однако он произнес это без особой уверенности. Один лишь вид древней монеты потряс основы его миропонимания. Конан понял, что это правда, проступающая сквозь туман иллюзий - чернокнижник был жив, торжествуя победу сил дьявола над здравым смыслом.
- Я согласен, мы не можем точно утверждать, что это и есть именно Ксалтотун из Питона, - сказал Гайдрайт. - Но доподлинно известно, что это он вызвал демонов, заставивших содрогнуться недра Земли и обрушиться скалы над Валкой... и он послал в твой шатер сына тьмы.
