воротник водолазки, чтобы он увидел синяк.
— Я еще не придумала. Сегодня ему нужен отчет. Так что завтра, хорошо? — И вышла в коридор за сумкой.
Достав оттуда ноутбук, положила его на стол и села писать отчет.
Влад повернулся в ее сторону:
— Эээ…
Алиса кинула в него карандаш и прищурилась:
— Даже не думай.
— Жестокая. Опять у меня из-за тебя будут проблемы.
Максим очнулся на рассвете. Открыв глаза, он по привычке провел рукой по волосам. Голова больше не болела, но все еще чувствовалась слабость.
«Бабуля?»
Кто-то укрыл его пледом. Он поднял глаза, и солнце ослепило его яркими лучами.
«Как она попала в мою комнату? Я закрыл ее…»
Звук осколков, ударяющихся об пол, заставил его оторваться от своих мыслей и быстро вскочить.
На кухне он обнаружил бабулю, стоявшую рядом с разбитой чашкой. Но убирать осколки она не торопилась, будто пребывая в замешательстве.
— Бабуль?
Когда он негромко позвал ее, удивление в родных глазах сменилось страхом. Максим смотрел на нее с беспокойством. Уже не в первый раз за последнее время парень замечал ее растерянность из-за незначительных вещей.
С той самой ночи, когда он убежал из дома, они больше не разговаривали. Максим намеренно избегал любого контакта. Даже ел только тогда, когда бабуля уходила из дома, чтобы не затрагивать недавнюю тему. Но из своей комнаты каждый вечер он слышал странные телефонные разговоры, звон разбивающейся посуды, слышал, как она возвращается за ключами, только выйдя из дома. Для другого человека, возможно, это было бы в порядке вещей, но не для его бабули. Что-то происходило, и это что-то касалось его персоны.
Ольга Кирилловна подняла глаза и неожиданно для него, вздрогнув, отступила на шаг назад.
«Что это было? Не ожидала меня увидеть?»
Интуиция подсказывала ему остановиться, не шевелиться, вместо того чтобы кинуться к ней и спросить, все ли в порядке. Такого выражения на ее лице он еще не видел.
После минутного обмена взглядами, она вдруг опомнилась и, как можно непринужденнее, произнесла:
— А, Максим, прости, сама не понимаю, как это могло случиться… я…
Она снова уставилась на чашку.
Наконец до него дошло, что же это было.
«Она испугалась?»
— Что случилось, бабуль?
— А?
Он смотрел на нее и понимал, что это связано с ним. Но в чем он мог провиниться? Что сделал не так?
Не нужно иметь супермозг, чтобы понимать и видеть страх в глазах другого человека. Когда человек испытывает страх, его сознание будто блокируется, не позволяя мыслить рационально и замедляя работу всего организма, из-за чего в груди появляется комок, обжигающий холодом, а руки и ноги будто наливаются свинцом. В большинстве случаев, люди, понимая, что не могут справиться со страхом, предпочитают спрятаться от него, в первую очередь, заставляя себя избегать зрительного и тактильного контакта с ним, и переключаются на что-то другое. Так сознание человека защищает его от потрясений, преодолеть которые тот не в силах. Все эти процессы происходят в течение нескольких секунд на уровне мозга, так что человек даже не осознает этого. Так было и сейчас.
Его бабуля испугалась и отвела взгляд не потому, что не ожидала его увидеть, а именно потому, что увидела.
Она переводила свой взгляд с чашки на его ноги, но глаз не поднимала. Ольга Кирилловна растерялась, понимая, что совершила оплошность, так открыто показав свои чувства.
Сейчас все зависело от его реакции, и Максим это прекрасно осознавал.
Осторожно, стараясь не делать резких движений, парень опустился на колени и начал собирать осколки себе в ладонь.
— Что это с тобой, бабуль? Испугалась разбитой чашки?
При этом он, то и дело, игриво посматривал на нее, немного прищурив глаза.
Громко выдохнув, она слабо улыбнулась:
— Ты прав, что это со мной? Старею?
— Ты?!
Он намеренно начал громко смеяться, боковым зрением заметив, как она расслабилась и выдохнула воздух губами. Значит, не ошибся?
«Что все это значит? Меня ей зачем бояться?»
На его плечо легла рука.
— Давай, я?
Максим, широко улыбнувшись, поднялся, но она отвела глаза.
«Значит ли это, что на бабулю я рассчитывать не могу?»
Ольга Кирилловна собрала все осколки и выбросила в ведро. Он сел на диван, пытаясь собраться с мыслями и подойти к произошедшему с логической точки зрения.
Вымыв руки, бабуля, наконец, повернулась к нему и спросила:
— Хочешь чаю?
Максим улыбнулся:
— Спрашиваешь?
Пока она готовила чай, он внимательно за ней наблюдал. Напряжение ушло, но бабуля все еще избегала его взгляда.
— Максим?
Парень очнулся от невеселых мыслей:
— Да?
— Хочешь что-то спросить? Я расскажу.
Теперь, когда, наконец, их взгляды встретились, он отчетливо видел в ее глазах страх. И пусть внешне его бабуля оставалась спокойной и говорила с улыбкой, но интонация ее голоса…
Она не хотела, чтобы он спрашивал. Не хотела.
Максим улыбнулся в ответ и протянул ей свою руку:
— Нет, не хочу.
В ее голосе звучали нотки неуверенности:
— Почему?
Парень сжал ее пальцы в своей ладони и тихо произнес:
— Потому что это прошлое, которого больше нет. И если тебе трудно говорить об этом, я не хочу расстраивать тебя. Понимаешь? Оно осталось там, за спиной, и больше не вернется. А мы с тобой живем здесь и сейчас. И потом тоже будем только мы с тобой, даже без этого прошлого. Понимаешь?
Максим видел ее борьбу с собой, но для себя уже все решил.
— Ты прав, но…
Он перебил ее:
— Бабуль! Если… если ты захочешь мне что-то рассказать, то я приму любую правду о своем прошлом, но я никогда больше не прощу тебе ложь… Никогда, слышишь? — Максим опустил глаза. — Поэтому… если ты не можешь или не хочешь мне рассказать о моем детстве, просто промолчи…
— Да.
Ее согласие отдалось болью в его груди.
«Она и не собиралась говорить мне правду?»
Но все равно поднял голову и улыбнулся:
— Думаю, я смогу прожить и без этой части своей жизни. Правда?
Она видела в его глазах такую беспомощность и обреченность, что сразу подумала — это он ей сейчас врет.
«Говорит так, будто уже знает…»
Его голос сейчас не отличался от ее:
— Пожалуйста, не ври мне больше, прошу…
Ольга Кирилловна крепко обхватила его голову и прижала к себе. Максим обхватил ее за талию и спрятался в складках ее блузки.
— Спасибо, бабуля.
Она тяжело вздохнула, но ничего не ответила.
Он поднял голову и провел рукой по ее волосам:
— Правда, спасибо… Чай?
— Конечно, подожди минуту.
Бабуля налила ему чай
