— Не переживай. Дыра то останется. Будем друг к другу в гости ходить. — рассмеялся Стас. — Глядишь, наладим товарообмен между мирами.
— О! Точно! — воскликнул Валентин. — А отдыхать — ко мне в усадьбу. Где-нить на Смоленщине или Тульщине. Девки крепостные, банька, то да се…
[фрагмент отсутствует]
— Ну что, колхознички, отсеялись? — воскликнул Алексей, хлопнув Стаса по спине.
— Холопы сеют, а мы руководим.
— А не устроить ли нам выходной, рукой водитель? Я тут по речке походил немного — рыбка то есть, плещется. Только все больше мелочь. Слышь, дед, а есть тут места рыбные? — обратился Алексей к деду Грине, гревшемуся на солнце на завалинке.
— Как не быть. — ответил дед. — Хошь выше по течению — на Мамонтов омут, хошь ниже — на соминый плес. Рыба везде есть.
— Ну с соминым плесом понятно. А откуда такое название — Мамонтов омут? — заинтересовался Стас. — Мамонты там обитают?
— Дык, известное дело, башка мамонта из берега торчала, с клыками. Не, не башка — черепушка. Его еще ирбиком зовут. Кто мамонтом, кто ирбиком — подземным зверем. Оно, конечно, ту башку, еще я дитем был, из земли выколопнули, а название так и осталось. Щуки на том омуте водятся. Они, конечно, везде есть, но на Мамонтовом — особенно. Или на плес езжайте, за сомами. Лучше верхами. Пешком то далеко, а на лодке — еще дальше, петляет река сильно. Только невода у вас чудные какие-то — плоские. Как же вы их по реке таскать будете?
— Не, дед, это не невода и не бредни, это сетки-путалки. Но на крупных рыб они не годятся, щук-сомов будем по другому ловить. Техникой. — И Стас начал выкладывать из вьючника рыболовные снасти. — И с лодкой проблем нет, у нас складная-надувная есть. Легкая и удобная для переноски.
Наши кружки, купленные в московском магазине, вызвали восхищение и зависть мальчишек — внуков деда, постоянно крутившихся у москвичей, и довольно-таки скептические замечания самого старого рыболова деда Гриня:
— Я так понимаю, баловство это одно, — сказал он. — Не сурьезное дело. Рыба-то, брат, не дура, она тоже с понятием. Ее запросто не возьмешь…
Проворчав еще что-то насчет «ейного соображенья», он добавил:
— А может, и обласкает какая… Только вряд ли. Никто допреж тут этак не лавливал…
— Э-э, дед! Да ты, я вижу, против новой техники? — улыбнулся Станислав.
— Во-о-на! Техника! — воскликнул дед. — Я вот буду бреднем ловить, а ты валяй на свою технику! — там и поглядим.
* * *
С рассветом заядлые рыболовы — Стас с Алексеем, захватив надувную лодку, верхом выехали на Мамонтовский омут. Пра здесь не широка, и течение почти не приметно, а в омуте, кажется, и вовсе его нет — чего желать лучшего для кружков!
Алексей, всю жизнь проживший на Волге, недовольно поморщился:
— Не, тут на кружки ничего не поймаешь. Ты как хочешь, а я жерлицы буду ставить.
— Ну здрасте. Какая разница то? — возразил Стас. — Что кружок, что жерлица — один фиг — на живца.
— А давай, пробуй — рассмеялся лейтенант.
Наудив мелких окуней, он расставил на тщательно выбранных местах двенадцать жерлиц, и к полудню на берегу уже лежало шесть хороших щук. Жерлицы Алексей ставил мастерски, и если поблизости гуляет хоть одна щука, — она непременно «сядет» на его крючок. К жерлицам был хороший «подход» для хищниц и из омута, и с русла, и от заводи или из прибрежных трав — живец отовсюду, хорошо виден. Лучший живец — окунь. Плотва, красноперка и другая «бель» быстро засыпают, окунь же может проходить на поводке сутки и более. Не забывал лейтенант проверить, нет ли вблизи от живца под водой сучков, водорослей и даже отдельных травин, и убирал их сразу же, иначе окушок непременно приткнется к ним и будет стоять неподвижно — к такому щука уже не подойдет. И, наконец, еще одно — ходовой шнур заядлый рыбак защемлял в вилке как можно слабее, чтобы только-только держал приманку. Осторожная щука и еще более осторожный жерех, почувствовав сопротивление шнура, выбросят живца из пасти и уйдут. Длина же поводка не позволяла схватившей рыбе добраться до каких-либо затопленных кустов или глубинных коряг — иначе будут потеряны и снасть и рыба…
Из-за леса медленно поднималось солнце. Легкая сизая дымка расстилалась над рекой и, редея, тянулась к бледно-голубому небу, обещавшему безоблачный, жаркий день. На реке еще было свежо, а из леса тянуло теплым, со вчерашнего дня нагретым воздухом с запахами полыни, сухой травы и свернувшихся от жары листьев. В тишине посвистывала какая-то лесная пичуга, и было хорошо слышно, как где-то далеко за рекой играл на жалейке пастух…
Станислав, расставивший вопреки мнению опытного рыболова свои кружки, побродил немного по берегу со спиннингом, натащил хворосту для костра и, не вытерпев, начал проверять.
Три из них были уже перевернуты и оттащены к берегу. Стас подплыл к первому, сделал резкую подсечку и… вытащил безголового живца. На втором кружке живец оказался без хвоста, а на третьем — и без того и без другого. Что за оказия? Стас сменил живцов — не прошло и часа, как история повторилась, почти все живцы были повреждены. А вскоре клев и вовсе прекратился…
Лишь к вечеру Стас дождался момента, когда перевернулся и начал разматываться первый кружок. Он быстро подъехал, подсек шнур и… извлек из омута рака. Огромного бурого рака. Тройник зацепил-таки его за клешню, в которой он зажал живца. Так вот кто тут мародерствует!
— А что я тебе говорил? — позлорадствовал лейтенант. — Для кружков нужны большие водоемы.
— Ладно, тогда завтра реванш, только не здесь, а дальше — на сомином плесе. Идет?
— А чего, можно и туда сходить, все одно я больше рыбы добуду. — Засмеялся лейтенант.
На сомином плесе Пра извивается по широкой низменности и примерно в километре подходит ко второй более низкой скале. Станиславу, Алексею и увязавшемуся за ними Валентину, пришлось потратить много усилий, чтобы пробраться по берегу, заросшему густым ивняком и ольшаником.
Валентин с гаишником размотали донки, насадили на крючки по мышенку и закинули в реку. А Стас пошел по берегу кидая спиннингом блесну.
— Стас, ты лучше вон туда иди, к осоке, здесь вряд ли щуки будут.
— А вдруг сом схватит?
— Сом? На блесну? Да ну тебя…
— А чего? Здесь рыба неграмотная, блесен никогда не видела. Ладно, пойду и правда к кустам.
Стас подтягивал жилку после очередного броска, как вдруг движение остановилось. Сначала Стас подумал, что это зацеп — не было обычных рывков бьющейся рыбы, но вот поводок отянуло поперек течения.
