— Кэрол, я знаю, кто убил Лакмена.
— Кто? — не совсем проснувшись, спросила она.
— Мы убили. Все шестеро, потерявших память. Дженис Ремингтон, Сильванус Энгст с женой, Клем Гейне, жена Билла Кэльюмайна и я; мы действовали под влиянием вагов. — Он протянул ей обертку книжечки. — Прочитай, что я здесь написал. На случай, если бы не запомнил; на случай, если бы они снова ковырялись в моей памяти.
Усевшись, она взяла обертку и посмотрела на нее.
— «Мы полностью окружены… вагами». Извини, но я засмеюсь.
Он смерил ее свирепым взглядом.
— Из-за этого ты позвонил доктору в Айдахо и спросил у него, что делал — теперь понимаю. Однако он — не ваг. Ты сам видел его на экране, слышал.
— Оно вроде бы верно.
— Кто еще — ваг? Или, начав писать ее…
— Мэри Энн Мак-Клейн. Она — хуже их всех.
— А, — кивнула головой Кэрол, — понимаю. Именно с ней ты был ночью. Я догадывалась. Знала, что кто-то должен быть. Какая-то женщина.
Пит включил прикроватный видеофон.
— Позвоню Готорну и Блэку, этим полицейским. Они еще ничего не знают. — Набирая номер, он объяснял Кэрол: — Не удивительно, что Пэт Мак-Клейн не хотела, чтобы полиция ее обследовала.
— Пит, не делай этого сейчас, ночью… — Кэрол протянула руку и отключила линию.
— Но они могут взять меня этой же ночью. В любое время.
— Позвони завтра. — Она просяще улыбнулась. — Пожалуйста!
— Тогда можно позвонить Джо Шиллингу?
— Как угодно. Я только думаю, что тебе не следует звонить в полицию прямо сейчас, при твоем нынешнем самочувствии. У тебя от них уже столько неприятностей.
Он созвонился со справочным, получил новый номер телефона Джо Шиллинга в графстве Марин.
Вскоре на экране появилось бородатое румяное лицо, и Джо предстал во всей своей живости.
— Да? Что такое? Пит… Послушай, Кэрол позвонила и сообщила мне хорошую новость о вашей удаче. Боже мой, как великолепно!
— Это ты направил меня в Покателло к доктору Филипсону?
— К кому?
Пит повторил фамилию. От огорчения лицо у Джо Шиллинга перекосилось.
— Ладно. Извини, что разбудил. Я и не думал, что это ты.
— Минуточку. Послушай, года два назад, когда ты был у меня в магазине в Нью-Мексико, мы беседовали… О чем же? О побочных действиях гидрохлорида метамфетамина. Ты принимал тогда эти таблетки, и я предупредил тебя о них — в журнале «Научная Америка» опубликовал статью психиатр из Айдахо. По-моему, это был этот твой Филипсон, — он утверждал, что метамфетамины могут ускорить психотические проявления.
— У меня плохая память.
— Исходя из твоего рассказа и твоей реакции на статью, можно было сделать вывод о том, что ты прибегал и к разновидностям трифлуоперазина, дигидрохлорида, которые, клялся ты, компенсировали побочное действие метамфетаминов.
— Сегодня ночью я принял горсть таблеток метамфетамина. Всего семь с половиной миллиграммов.
— И выпивал?
— Да.
— О горе! Ты помнишь, что говорил в своей статье Филипсон о смешении метамфетаминов и алкоголя?
— Смутно.
— Они усиливают взаимное действие. Этой ночью у тебя был приступ психоза?
— Недолгий. Был момент абсолютной истины. Вот, читаю тебе. — И попросил Кэрол: — Передай мне обертку. — Она передала, и Пит прочел написанное. — Это было моим открытием, Джо. Моим жизненным опытом. «Ваги вокруг нас».
Немного помолчав, Шиллинг спросил:
— Этот доктор Филипсон в Айдахо… Ты был у него? И поэтому спросил?
— Сегодня ночью я уплатил ему сто пятьдесят долларов. И, по-моему, недаром.
После новой паузы Шиллинг продолжал:
— Хочу предложить тебе кое-что интересное. Позвони детективу Готорну.
— Именно это я и хотел сделать. Но Кэрол не разрешила.
— Хочу поговорить с Кэрол.
Приподнявшись, Кэрол села в постели лицом к видеофону:
— Я здесь, Джо. Если, по-твоему, Пит должен позвонить Готорну…
— Кэрол, я знаю твоего мужа долгие годы. Он подвержен депрессиям, чреватым самоубийством. Регулярно. Дорогая, попросту говоря, он — депрессивный маньяк. Время от времени у него проявляется аффективный психоз. Сегодня из-за новости о ребенке он вступил в маниакальную фазу, и я, с одной стороны, его не виню. Знаю, что он при этом чувствует — что-то вроде повторного появления на свет. Серьезная причина заставляет меня настаивать на его звонке Готорну. Готорн больше других известных нам лиц общается с вагами. С Питом говорить бесполезно; я ни черта не знаю о вагах, может быть, и верно — они вокруг нас. Не собираюсь спорить об этом с Питом, особенно в пять тридцать утра. И тебе предлагаю действовать в том же духе.
— Ладно.
Шиллинг обратился к Питу:
— И помни об этом, когда будешь говорить с Готорном. Все сказанное тобой позднее прокурор может обратить против тебя, а Готорн — вовсе тебе не друг. Так что будь осторожен. Хорошо?
— Хорошо. Но скажи, ты действительно уверен, что получилась смесь метамфетаминов и алкоголя?
Джо Шиллинг уклончиво спросил:
— А что сказал доктор Филипсон?
— Много всякого. Сказал, что, с одной стороны, ситуация такая, что я буду убит, как убили Лакмена. И я должен особенно позаботиться о Кэрол. И еще он сказал… — Пит помолчал. — Я мало что могу сделать для изменения сложившейся ситуации.
— И сочувственно к тебе отнесся?
— Да. Хотя он — ваг. — Пит прервал связь и, выждав, набрал номер дежурной части полиции. Номер тех, кто сочувственно относится, сказал он себе. Номер того, кто, может быть, на твоей стороне.
Через коммутатор полиции Готорна разыскивали двадцать минут, а в это время Пит потягивал кофе и все больше трезвел.
— Готорн? — наконец заговорил он, когда на экране появилось лицо детектива. — Извините, что беспокою вас в такой ранний час. Могу сказать, кто убил Лакмена.
— Мистер Гарден, мы знаем, кто убил Лакмена. Получили признание. Когда я находился в кармелском управлении полиции. — Он выглядел измотанным.
— Кто? — спросил Пит. — Кто-то из нашей группы?
— Из «Синей лисички» — никто. Мы двинулись к истоку — провели расследование на Восточном побережье, где Лакмен начинал. Признался высокопоставленный служащий Лакмена по имени Сид Моск. Но причины до сих пор не установили. Над ее выяснением и работаем.
Пит выключил видеофон и, не произнеся ни слова, сел.
А теперь? Что делать?
— Иди ложись, — устраиваясь в постели и укрываясь одеялами, посоветовала ему Кэрол.
Пит Гарден, выключив лампу, лег в постель. И совершенно зря.
Он проснулся — и увидел у кровати две фигуры, мужскую и женскую.
