Валленброк попробовал сориентироваться по компасу.
— Отсюда, видимо, идут ходы в разные стороны — но нам лучше пойти вправо. Может, где-то там удастся спуститься глубже.
У него тоже был измученный вид, и сейчас он, похоже, больше не спешил, давая и нам передохнуть.
По форме этого зала можно было судить о его происхождении. Видимо, сюда прежде тоже доходила вода, на стене сохранилась полоса, отмечающая ее уровень. Равномерно сходящиеся готические своды образовались позднее; может быть, их создали потоки относительно теплого воздуха, а может, сверху обрушился лед. Мы установили на земле шлемы со включенными фонариками таким образом, чтобы они освещали зал, — зрелище получилось феерическое.
Правда, холод уже опять стал проникать сквозь наши комбинезоны, из жара нас бросило в озноб. Один ботинок у меня оказался полон воды; я вспомнил, как однажды соскользнул в глубокую яму, не обратив никакого внимания. Пришлось стянуть ботинок, вытряхнуть воду и выжать носки… Но высушить их было негде, а надевать снова сырые вещи очень неприятно…
Постепенно все стали дрожать от холода, поэтому никто не возразил, когда Валленброк снова скомандовал двигаться дальше.
Зал расходился на множество коридоров; мы выбрали один из них, который вел в нужную нам сторону. Он был уже русла, которое привело нас сюда, зато здесь не было воды и можно было идти посередине, а не по краю. Впрочем, встретилось несколько узких мест, где камни под ногами сменились льдом, и мы не столько шагали, сколько скользили по нему, точно конькобежцы. Затем проход расширился, свод стал выше и стены как бы расступились, мы оказались в своего рода каньоне, от которого расходилось множество мелких ущелий.
Мы были не настолько утомлены, чтобы снова устраивать привал, но Валленброк подозвал всех к себе, и мы попытались сориентироваться по нашему плану.
— Надо было сделать это сразу, — сказал Валленброк, — я просто не думал, что здесь окажется такой громадный лабиринт.
Линия, которую он в конце концов провел жирным карандашом на влажной бумаге, получилась причудливо изогнутой, и у меня не было уверенности, что она показывала нужный путь.
После короткого обсуждения мы опять свернули направо и пошли по дну каньона, усыпанному ледяной крошкой — вероятно, остатками свалившейся сверху глыбы. Иногда мы упирались в завалы таких обломков, но каждый раз находили возможность как-то их обойти. Пройдя около полукилометра, мы снова оказались в одном из низких проходов — они шли параллельно друг другу и кое-где соединялись проемами.
Вдруг произошла непонятная заминка. Валленброк остановился — собака перед ним замерла, насторожилась, шерсть у нее на загривке встала дыбом. Так простояли мы несколько секунд, прислушиваясь. Но нет, кругом было тихо.
— Вперед, Нерон, в чем дело! — Валленброк нетерпеливо дернул поводок. Однако понадобился еще строгий выговор, прежде чем пес сдвинулся с места. Мы прошли еще немного — и снова повторилась та же сцена. Нам стало не по себе. Нерон несомненно что-то почуял — но что? Ведь здесь, внизу, не могло быть никаких живых существ; град бомб, облака ядовитых газов, дождь радиоактивных лучей истребили всякую жизнь, и даже если какие-то люди или животные по счастливой случайности избежали гибели, здесь у них все равно не было шансов выжить. Так я думал. И вдруг услышал какой-то шорох и как будто бормотание… может, это шум далекого водопада или… и вдруг я до ужаса ясно различил: человеческие голоса! Долго размышлять мне не пришлось. Перед нами возникли три темные фигуры, эти люди, беззвучно вынырнув из темноты, направили на нас оружие… Я оглянулся в испуге, соображая, куда бежать, и увидел, что в боковом проеме возникла еще одна группа, а позади нас замерли несколько человек, закутанных в какие-то странные одеяния, с автоматами на изготовку. Все происходило беззвучно, словно в немой театральной сцене, и было так неожиданно, что мы растерялись…
— На землю! — Человек, издалека показавшийся мне великаном, выступил вперед — он был на голову выше своих спутников. Мы отреагировали не сразу; тогда он поднял автомат и дал вверх очередь — загремел салют, зазвенели, падая вокруг, ледяные осколки.
Мы бросились на землю. Я украдкой повернул голову, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть… Неизвестные подошли ближе, я слышал их шаги, видел сапоги со множеством дыр и заплаток.
— Сразу ликвидируем, или хочешь их сперва допросить? — послышался звонкий голос.
— Погоди! — ответил ему низкий бас.
Снова послышались шаги, кто-то подходил к каждому из нас, пинал несколько раз… вот он передо мной, носком сапога бьет мне в бок, переворачивает… на какой-то миг я увидел прямо перед собой неуклюжую фигуру в униформе, составленной из разных частей, грязной и рваной, шея обмотана толстым платком, шапка оставляет открытым только лицо с длинным носом и темными глазами, на голове у человека был шлем. Он посмотрел на меня, как на какие-то отбросы, и снова толкнул на землю.
— Что это за типы?
— Посмотри, какой знак у него на шлеме! Наверно, взял у кого-то из наших.
— Он за это поплатится.
— Выглядят совсем свеженькими!
— Черные что-то затеяли?
Я снова услышал шаги, они направились в сторону Валленброка.
— Эй! Ну-ка пошевеливайся, вставай!
Видимо, Валленброк привлек их особое внимание. Он никогда не упускал возможности наклеить на шлем генеральский знак отличия. Должно быть, поэтому он их и заинтересовал. До меня только что дошло, что говорят они на нашем языке.
Почувствовав, что все их внимание сосредоточилось на Валленброке, я покосился в ту сторону. Щека лежала на холодном камне, на зубах скрипел песок.
Я увидел, что Валленброка крепко держат за руки двое, а высокий ощупывает его и обыскивает карманы. Вот он достал схему, бросил на нее беглый взгляд, вынул записную книжку, несколько бумажных носовых платков… Бросил все в кучу на землю.
— Кто вы такие? Откуда?
Хотя шлем у Валленброка съехал набок и комбинезон был полурасстегнут, держался он прямо и гордо.
— Я тоже хотел бы спросить, — ответил он, — кто вы такие?
Высокий коротко ударил его по лицу перчаткой и еще раз по другой щеке. Не произнося ни единого слова.
— Я Рихард Валленброк, Верховный главнокомандующий технических войск, мое военное звание — генерал. Судя по вашим знакам отличия, вы принадлежите к нашей армии. Я требую немедленно освободить меня.
— А я Буцук, и мне плевать на твое звание. Если ты меня еще не знаешь, так узнаешь.
Он что-то сказал своему спутнику, державшемуся все время рядом, и несколько человек, подойдя к Валленброку, стали срывать с него одежду. Все члены отряда были одеты во что попало, военная форма сочеталась с гражданской одеждой, на одном была толстая шерстяная кофта до колен, сапоги на другом были явно из разных пар. Лица закутаны; мне показалось, что они страдали от холода больше, чем мы, — так они кутались в свои лохмотья. Выглядели они очень истощенными, щеки ввалились, глаза глубоко запали, как у тяжелобольных. Возможно, двое или трое из них были женщины, точно я определить не мог.
