— Как вдовец? — ехидно заметил Игорь.
— Не как вдовец, а как обычный мудак в форме. Тем более что все это вранье — пальцы на левой руке тоньше, чем на правой.
— Так есть на них что-то или нет? — спросил Игорь. — Не жалобы пьяниц, а зацепки посерьезнее? Связаны они как-то с бензовозом? Он ведь так ухнул в овраге, что даже представить страшно, сколько бы на шоссе положил…
— Кажется, есть. Но зацепка слабая. Никто не видел эту троицу на месте взрыва. Они непонятно откуда приехали. Это я успел из их капитана вытянуть. Он непроходимо туп оказался, ну и ляпнул. Нет, чтобы своих выгораживать, он от них отбрыкиваться начал.
— И то ладно, — вздохнул Игорь и потянулся к стопке.
— Последняя и спать. А потом займешься деньгами. Выяснишь, откуда дружок Игонина такие деньги тягал.
— Да мало ли откуда деньги берутся? — возразил Игорь.
— У человека, который пытался Игонина купить, их быть не могло. Столько, сколько было. Я его давно знаю, у меня с ним старые счеты.
— Если у тебя с ним старые счеты, — неожиданно разозлился Игорь, вспомнив все свои размышления в «газоне», — если ты знал, что это за человек, почему ничего не предпринял, почему столько людей дал ему угрохать, а?!
— Ты на меня рот-то не разевай, мальчишка! Ты разве не помнишь, что с нашей семьей случилось? Не помнишь разве?! Кирс не на шутку разозлился. Он поднялся и начал ходить из угла в угол. — Да, это не тот дом, в котором мы жили, но стоит на том же самом месте! Я этого не забываю! Никогда не забываю! Я об этом помню каждую минуту своей жизни! — Дядя остановился у окна и во чтото начал вглядываться.
Игорь всматривался в его спину, пытаясь вспомнить спину отца, младшего брата Кирса, но не смог. В воспоминаниях крутился только этот высокий поджарый образ, затмевавший всех остальных. Игорь никого не помнил, кроме Али, двоюродной сестры, но сейчас он не мог об этом сказать. Он всю сознательную жизнь врал дяде, что все помнит, хотя не помнил ни черта. И если что-то себе представлял временами, то лишь со слов Кирса. Иногда ему мерещилась или снилась какая-то чушь, но он считал, что это сродни белой горячке.
— Я помню, слышишь, не хуже тебя все помню! — Игорь вновь потянулся к бутылке, и дядя не стал его останавливать. Наоборот, неторопливо подошел, спокойно проследил за тем, как племянник залпом выпил, и сам налил ему новую.
— Выпей, парень, и поешь… — Кирс неожиданно замялся, потому как предстояло сказать еще кое-что. — Он провел меня, как мальчишку… сделал укол Михалычу и размозжил голову Илье. Он мог бы легко кончить сегодня ночью и меня, но не стал. Мы нужны друг другу. Так он считает.
— А Михалыч и Илья?…
— Пока оба в реанимации. Шансы минимальны. Я нужен ему, а он нужен мне… — Кирс потер лоб тыльной стороной ладонихарактерный жест, когда дядя оказывался в ситуации, из которой не имел реального плана выпутаться. — Одним словом, пока медики роют землю насчет этого самого пуларина, найди, откуда к нему попали деньги. Твоим ребятам я звонил. У них персональное задание. Действуй на свой страх и риск, с ними не контачь. Берегись черноволосого погранца.
— Так это был он?
Подтвердились самые худшие подозрения Игоря.
— Ты его видел?
— Он вместе со мной к бензовозу подскочил. Теперь я думаю, что он у бензовоза ждал. Ну, может, не конкретно меня. Но так все подстроил, что я выбил стекло кулаком… — Игорь замолчал, до него начало доходить.
— Что?! Ну, говори!
— Он бы и меня сзади трахнул, он видел, что я из твоей команды, но тут подскочил кудрявый и протянул перчатки. Я только потом понял, что в них какой-то порошок был насыпан. От него кровь течь перестала…
— Темноволосый — это он, — сказал Кирс. — Запомни как следует. Он… уж ты мне поверь, ничем не хуже «хамелеонов». Недаром его невидимкой прозвали.
— Запомню, — ответил Игорь и спросил: — Не могу понять, зачем он тебе-то нужен?
— А ты будто знаешь, зачем я ему! — усмехнулся дядя, опрокинул в себя почти целый стакан, но закусил чем-то крохотным и несерьезным.
— Да ему, наверное, твой шар нужен, — сказал Игорь и пьяно хихикнул.
Он чувствовал, что его здорово «наполняет», но на самом деле еще не достиг того состояния, когда говорят такие вещи и таким тоном. Он провоцировал Кирса, видя, что сейчас тот сможет хоть немного проболтаться. Игорь хотел спросить еще и про кудрявого, но это было менее важно.
— Откуда ты про шар знаешь?!
— Так он у тебя и в самом деле есть? Понимаешь, любимый мой дядя, я таким шаром позавчера вечером на Тумковой горке торговал, а его у нас… кто-то подстрелил, — Игорь развел руками.
Он специально притворялся сильно пьяным, чтобы смягчить реакцию Кирса. Он думал, что сейчас в комнате начнется самый настоящий ураган. Но генерал-майор сидел молча. Прошло минуты две-три, Кирс налил себе еще стакан, выпил, но на этот раз даже не закусил.
— Пошли спать, — предложил он. — Я тоже всю ночь на ногах. Если тебе что надо, возьми наверх, в свою комнату. Вечером я тебе все расскажу. Э, постой-ка, твоя комната закрыта. Паркет меняют. Ложись в голубой спальне для гостей.
Игорь решил вопросов больше не задавать. Он знал, что ответов на них все равно не получит. А где сейчас ухнуться спать — было все равно. Он соорудил себе еще один бутерброд, положил на тарелку, взял под мышку двухлитровый баллон «колы», подхватил двумя пальцами бутылку водки и потащился спать на второй этаж. Теперь ему было очевидно, что уничтоженная археологическая ценность являлась не более чем холостым залпом, желанием сначала привлечь, а затем отвлечь внимание. Да, так все и планировалось. Надо будет проспаться и в гараж заглянуть.
Игорь толкнул дверь ногой. Кровать стояла слева у стены, на ней было что-то навалено. Он поставил «дары снизу» на стол у окна, опустил шторы, зажег лампу. Сел, налил водки, поскольку чувствовал, что не заснет, пока не отопьет еще грамм двести пятьдесят. Выпил залпом, влил с себя очень много «колы», но не потому, что запивал, а потому, что организм был откровенно обезвожен; Игорь просто не мог вспомнить, когда в последний раз пил жидкость — любую жидкость, кроме водки.
Наверное, это было пиво в поезде. Он налил еще и прислушался.
Кто-то шевелился на кровати. Совершенно точно шевелился.
Игорь повернулся со стаканом в руке. Теперь он не только слышал, но и видел, как кто-то там шевелился. Осторожно, по-женски. И на его, Игоревой, кровати! Это было весьма кстати. Это ж можно водкой не доливаться, а запрыгнуть под одеяло. Но то, что было налито, — допил, быстро умял большой кусок бутерброда, влил в себя еще «колы», подошел к кровати.
