Император отшатнулся, споткнулся о подушки, но в последний момент устоял на ногах, протянул ладони навстречу Вотану и застонал.
— Голубой Зверь, — выдавил он, тряся головой и умоляюще глядя на Старкинов. — Убейте… УБЕЙТЕ ЕГО!
Старкины колебались мгновение. Три ствола были выхвачены одновременно, и светящуюся фигуру Вотана, шагавшую к Императору, захлестнули струи белого пламени.
Вотан споткнулся, голубое сияние померкло. Кусочек гранита покатился по ковру — на него грудью рухнул Вотан. Лицо его осталось нетронутым — прочие части тела, обугленные и скрюченные, невозможно было узнать.
В покоях повисла мертвая тишина. Император молча смотрел на Вотана — смотрел долго, прежде чем выражение его лица стало меняться.
— Дядя?.. — вопросил он слабым дрожащим голосом. — Дядя?
Он пошел к Вотану. И чем ближе подходил, тем сильнее сутулились его плечи и кривились, точно в невыносимой муке, губы. Он заглянул в лицо Вотану, которое казалось спокойным и безмятежным: глаза прикрыты, мышцы расслаблены, в чертах сквозила умиротворенность, как у погруженного в раздумье человека.
— Вотан… — начал Император, но голос его внезапно затих, подобно трескотне заводной куклы. Оран замер, склонившись над телом, свесив над ним свои длинные руки, неестественно изогнув торс. Джиму на миг показалось, что в такой позе невозможно удержать равновесие, но Император стоял, как статуя на пьедестале.
Сзади к Джиму приблизился Словиель.
— Оран, — позвал он.
Из дальнего конца покоя неожиданно донесся смех. Краем глаза Джим заметил, как молниеносно развернулись Старкины, выхватывая трубки, но вслед за этим раздались три странных кашляющих звука, и Старкины беззвучно повалились на пол с таким же, как у Вотана, безмятежным выражением лиц. В дальнем углу, выступив из-за зеленых портьер, стоял Галиан. В левой руке он сжимал черную трубку, в правой — загадочное, похожее на пистолет с длинным витым стволом, устройство. За спиной Галиана угадывались силуэты Афуан и Мелнеса. Поймав на себе взгляд Джима, Галиан небрежно, почти презрительно швырнул пистолет, прокатившийся по полу и стукнувшийся о ногу убитого Старкина.
Галиан двинулся вперед, Афуан и Мелнес — следом, каблуки вызывающе громко грохотали по паркету. Галиан вновь засмеялся, разглядывая присутствующих.
— Оказывается, ты крепкий орешек, Волк! — воскликнул он весело. — Ты не только ухитрился вернуться живым, но и заставил меня прибегнуть к решительным мерам раньше срока Но — все хорошо, что хорошо кончается.
Он сделал еще несколько шагов и, ступив на ковер, замер, переведя взгляд с Джима на Словиеля.
— Ты не прав, Словиель, — сказал он. — Не «Оран», а «Галиан». Нам следует научить тебя правильно произносить имя своего Императора, Словиель.
10Слова Галиана подействовали. Глянув на Словиеля, Джим заметил, как напряглось его тело, как вскинулась голова. Высокородные едва не испепелили друг друга взглядами.
— Тебе никогда и ничему не удастся научить меня, Галиан, — сухо откликнулся Словиель.
— Не будь идиотом, Словиель! — воскликнула Афуан, но Галиан оборвал ее.
— Неважно! — бросил он, не сводя со Словиеля лимонно-желтых глаз. — Кто мы такие, чтобы указывать Словиелю? К тому же, по его словам, мы — никудышный учитель.
— Мы… — Словиель горько улыбнулся. — Ты уже начал именовать себя во множественном числе?
— Разве я сказал «мы»? — деланно удивился Галиан. — Ну, это оговорка.
— Значит, ты не собираешься его убивать? — Кивком головы Словиель указал на согбенную спину Императора
— Убивать? Его? — Галиан пожал плечами. — Моя главная задача — ухаживать за ним. Убивать… Зачем? Вотан не смог обеспечить ему надлежащего ухода, а ведь он немного нездоров, ты знаешь.
— А ты? — спросил Джим.
Глаза Галиана злобно сверкнули.
— Имей терпение, Волчонок. Ты свое получишь. Дай разобраться со Словиелем.
— Разобраться? — переспросил Словиель с мрачной иронией, под стать развязному тону Галиана. — Ты бы лучше придумал сносное объяснение гибели Вотана.
Галиан ухмыльнулся.
— Почему я должен что-то придумывать? Вотана убили Старкины. Ты видел это своими глазами. Им приказал сам Император.
— А кто убил Старкинов?
— Конечно, ты. — Галиан развел руками. — Ты настолько потерял контроль над собой, увидя, что Вотана убили без всякой надобности…
— Без надобности, говоришь? — откликнулся Словиель. — А как насчет голубого света? — Ведь Джим никого не просил посылать с Центавра этот камень. Это твоих рук дело.
Галиан щелкнул пальцем, и Мелнес, торопливо подскочив, схватил красный камень и сунул себе в карман.
— Так что там насчет света? — переспросил Галиан.
— Понятно. — Словиель глубоко вздохнул. — Но ведь я, само собой, этих Старкинов не убивал.
— На твоем месте я бы не взялся посвящать широкую публику в подробности событий, — посоветовал Галиан. — Теперь, когда Вотан умер, к Императору необходимо приставить человека, который следил бы за ним и ухаживал. Этим человеком буду я. А если ты начнешь рассказывать всякие байки, Император может счесть тебя недостойным Мира Владык, для твоего же блага.
— Вот как? — воскликнул Словиель. — Однако, даже если я и промолчу, очевидно, что Старкины убиты тяжелым ручным излучателем. Люди удивятся — как это я умудрился уложить трех Императорских телохранителей в полном вооружении какой-то там трубкой. Я ведь могу доказать, что не появлялся на складе оружия больше года.
— Под словом «люди» ты разумеешь Старкинов, которые должны вот-вот вернуться? — спросил Галиан. — Успокойся, они никогда не вернутся.
Словиель кинул быстрый взгляд на Джима. Тот кивнул.
— Стало быть, наш Волк принес вести о маленьких мышеловках на колониальных планетах? — вновь послышался голос Галиана. — Тогда тебе все известно, Словиель. Старкины не вернутся. И хорошо. У меня зреют планы создания новых Старкинов, которые будут подчиняться мне, а не Императору. Впрочем, ты волен выбирать. Или молчи — или…
Словиель хохотнул и, протянув руку, вынул из-за пояса Адока трубку; Галиан презрительно ухмыльнулся.
— Ты в самом деле сошел с ума, Словиель? Мы с тобой фехтовали мальчишками. Конечно, у тебя быстрая реакция, но ты прекрасно знаешь, что еще не родился человек, реакция которого была бы быстрее моей. Кроме разве что… — Он кивнул на неподвижную фигуру Императора.
— Мы давно не упражнялись в паре, — возразил Словиель. — Вдобавок, я устал от всех этих забав Мира Владык, и, поверь, очень хочу убить тебя.
