Кэна Кукана искали полицейские службы пяти Миров и Федеральное управление расследований. Правда, под именами, которые к его собственному ни малейшего отношения не имели. Если навигатору и приходилось временами «присесть на нары», то всегда по чужому паспорту. Свои настоящие документы он берег как зеницу ока. Ведь они давали ему — специалисту с почти безупречной репутацией — возможность время от времени наниматься для выполнения пары каботажных рейсов где-нибудь на Периферии, где мало кто интересовался его прошлым. Сейчас он рассчитывал вполне честно наняться на пару рейсов где-то на участке Трассы «Чур — Прерия» и «срубить» сумму, необходимую и достаточную, чтобы, уже под очередным псевдонимом, добраться до Океании. Там он был намерен предпринять «гастроли» дуэтом с одним из блестящих мастеров своего дела Дмитрием Шаленым. Тот присмотрел и рассчитал неплохой вариант крупной поживы.
Океания была крупным импортером очень дорогих материалов и компонентов для тамошнего «суперхайтеха». И не менее крупным экспортером весьма дорогостоящих продуктов этих своих технологий. Менее драгоценной, но все же достаточно привлекательной добычей могла стать всякая экзотика, добытая в глубинах океана, покрывающего всю поверхность этого Мира, и в донных рудниках. Разумно организовав систему пересадок с прибывающих на планету дальнобойщиков и на таковых с нее убывающих, можно было наварить неплохую сумму. Главное состояло в том, чтобы сопровождающие груз (прибывающий, как правило, в стереотипных корабельных сейфах) обнаружили, что сопровождают пустоту, только тогда, когда пара их попутчиков уже покинула бы борт очередного корабля.
Идея была богатая: дальнобойщики вовсе не изобилуют вертящимися под ногами пассажирами и членами команды. Эти мрачноватые полупустые громады тянут от одной точки перехода до другой только хорошо пригнанный в грузовых отсеках материал низкой и средней ценности и сейфы с материалом ценности высокой и сверхвысокой. Соответственно почти весь контингент их пассажиров составляют лица, груз сопровождающие. А те редко снисходят до того, чтобы неотлучно дежурить при товаре. Те, у кого хватает денег на гибернацию, в таковой пребывают. Остальные (а их, как правило, раз-два и обчелся) предпочитают ошиваться в корабельном баре, казино или в виртуалке, а не шляются по пустынным коридорам и отсекам своего летучего узилища. Дежурная смена экипажа всегда занята по горло и по судну зря не болтается, а сдавшая дежурство смена — тем более.
Это было идеальными условиями для идеального дуэта Кукан — Шаленый. Кэн был отменным специалистом по проникновению в запертые и опломбированные помещения космических судов. Дмитрий — по вскрытию сейфов. У каждого из них была и вторая специальность.
Кукан был еще виртуозом-карманником. Это не приносило больших денег, но могло в нужный момент обеспечить партнеров бесценной информацией: чьими-то документами, записями, ключами и бог его знает чем еще, с чем объект предварительной обработки предпочитает не расставаться ни при каких обстоятельствах. Такое порой сильно облегчает жизнь.
Шаленый (более известный в соответствующих кругах как Шишел-Мышел) был неплохой боевой единицей в рукопашном бою. Это был не результат знания многочисленных боевых искусств, а природный дар Божий. Любому гению дзюдо в присутствии Шишела рекомендовалось отдыхать. Об этом знали и Дмитрия побаивались. Хотя и ходили слухи, что Дмитрий в свое время дал своему русскому Богу зарок: людей не убивать.
Нутро космического дальнобойщика — самое подходящее место, где рукопашный бой может неожиданно решить все дело. Разные газовые пистолеты и баллончики в закрытых малых объемах — оружие обоюдно опасное. Огнестрельное и импульсное оружие в стенах космического корабля применяют только отчаявшиеся идиоты. А поэтому в распоряжении сражающихся остаются только парализаторы, ножи да собственная ловкость.
В общем, гастроли предстояли перспективные. Но и в пути не следовало терять форму.
Кукан подождал, пока сервисный робот уложит его чемодан на кровать — гибрид антиперегрузочного ложа и чего-то в стиле ампир — и оставит его в одиночестве.
Затем стал приводить себя в порядок. Справившись на информационном дисплее о том, который на борту час, он потратил полчаса на душ и переодевание к обеду. Как уведомил его дисплей, обедать на борту принято было в кают-компании, в присутствии капитана и офицеров экипажа. Впрочем, можно было заказать обед и к себе в каюту. Кукан выбрал первый вариант приема пищи. Надо было посмотреть, что за компания собралась на борту кораблика, который забросит его в сектор Чура. Это могло оказаться полезным.
* * *
Кэн уже успел заметить, что от типового дальнобойщика миниатюрная «Саратога» отличалась в невыгодную, с его чисто профессиональной точки зрения, сторону. Теперь, поглощая салат и чинно перебрасываясь ничего не значащими словами с соседями по столу, он убедился, что первое его впечатление было верным. Народу на борту хватало. И лезть в «гибернаторы» никто из праздношатающейся публики явно не собирался. Все тут только затем и собрались, похоже, чтобы прекрасно провести время на судне с повышенным комфортом, в полете перезнакомиться и все разузнать друг о друге.
Команда суденышка тоже была нетипичной — это он понял, еще не добравшись до кают-компании, — борт-техники и всякая прочая корабельная живность слишком много суетились, корча из себя персонал высочайшего класса и попадаясь на каждом шагу с неукротимым желанием узнать, чего угодно господину экс-капитану (кто-то уже поставил здешний народ в известность о том, что на борту находится их бывший коллега).
И здесь еще были стюарды — настоящие, живые стюарды. Целых шесть. Для обслуживания летящих первым классом. О, как Кэн ненавидел эту породу людишек — и не настоящий экипаж, и не пассажиры. Разновидность живого багажа. Только багажа жрущего, дьявольски услужливого и всюду сующего свой нос. Вот этим-то пришей-пристегаям явно нечего будет делать большую часть полетного времени, кроме того, чтобы шататься по судну, исполняя всякие идиотские поручения и просто из любопытства.
И ко всему, как венец всех неудобств, на борту были дети. Трое четырнадцати-пятнадцатилетних подростков. На удивление бесхозных и любопытных. Но, присмотревшись, можно было заметить, что не совсем уж бесхозных. Один из них был вроде сам по себе и поручен заботам стюарда, присматривавшего за тем, чтобы ребенок не испытывал неудобств. Одно из двух: либо родители странного чада находятся на борту, но к столу не выходят, либо эти родители настолько бездушные скоты, что отправили чадо в другой Мир в одиночку, только приплатив команде за присмотр за ним в полете. Среди взрослых мальчик держался чинно, но временами, зазевавшись, начинал слишком пристально рассматривать кого-нибудь из попутчиков. Взгляд у него был пристальный и не очень детский и поэтому вызывал легкую оторопь.
