Павел Шумил - Адам и Ева — 2

— Так что же все-таки произошло? — спрашиваю я.

— У Командора очень мощное биополе. Настолько мощное, что обычные женщины, не телепаты, чувствуют его на расстоянии больше ста метров. Он обжег Шейле нервные окончания.

Глупо, как глупо. Бросился спасать и чуть не убил. А кто бы не бросился?

— Кир, мы не знали, что происходит, — подходит ко мне Мириту. — Командора на базе нет, а все драконы поголовно в шлемах-глушилках. Никто ничего не объясняет…

— Шейла просила не говорить ничего сестренкам. Что-то насчет чистого эксперимента, — сообщает Артем. — А для сестренок тайна — что красная тряпка для быка.

— Кир, не волнуйся. С Шейлинкой все будет хорошо.

— Слово дракона?

Катрин молча изучает пол. Тоже ответ.

— Это рок, Кир, — наконец говорит она.

Выхожу на крыльцо, сажусь рядом с Шейлой. Туман. Сыро и прохладно. Наступил сезон туманов.

— Сто часов счастья, чистейшего, без обмана… — бормочу я.

— Что?

— Стих привязался… Сто часов счастья… Разве этого мало? Я его, как песок золотой, намывала. Собирала любовно, неутомимо, по крупице, по блестке, создавала его из тумана и дыма…

— Выключи, пожалуйста, щит, — просит она.

— На мне нет щита. Он в спальне, в тумбочке.

— Понятно.

Молчим.

— Кир, я рассказала Катрин про наш розыгрыш. Мрак все равно гад, но Лобика жалко. Они в лаборатории заперлись, две недели проецирующую телепатию в моих генах искали.

— Трудно найти черную кошку в темной комнате…

— Угу.

Снимаю куртку, накидываю на дрожащие плечи. Зябко.

— Сто часов — это ведь четыре дня, четыре ночи, и еще чуть-чуть, — загибает пальцы Шейла. Три загнула, задумчиво смотрит на мизинец.

В доме слышны шаги.

— Твой отец, — говорю я. — Я сказал ему, что на нашей планете носить щит запрещено.

На крыльцо выходит Греб Камурава. В руке осторожно, словно горсть воды, несет медальон. Садится слева от Шейлы и, размахнувшись, бросает медальон в туман. Золотистая безделушка повисает, зацепившись цепочкой за ветку куста.

— Поздно, папа. Я оглохла.

— Прости, Мотылек. Я зря согласился на эксперимент.

— Нет, папа. Ты просто не представляешь, как много мне дал. Я тоже не представляла… до сегодня.

— Может, это еще пройдет? А, Медвежонок?

— Кир, ты не въехал. Это уже неважно. Эксперимент провалился. Нельзя прыгать через пропасть в два приема. Нельзя ставить на корабль двигатель от катера. Наоборот тоже нельзя.

— Но…

— А вдруг Командор пройдет рядом с моим ребенком? Кир, я пилот-испытатель нового подвида гомо сапиенс. Я должна думать не о себе, а о человечестве. Разработка полезна и функциональна. Идея великолепна. Но мозг… Исполнение никуда не годится.

Драконы, как всегда, справились с задачей. Пока я колебался, они, с моей помощью, превратили Шейлу из волчонка в испытателя человеческого мозга. Я даже не понимал, что делаю. Малышка полна ответственности. У нее есть цель в жизни. Иметь цель в жизни — это счастье. Была цель. Испытание-то провалилось.

Сто часов — на всю жизнь? Пусть так. У Шейлы было меньше.

— Что же теперь?

— Имеются варианты, — отзывается Шейла и яростно ковыряет каблуком землю.

12.03.1998 — 01.05.1998