Потом я заметила, что наши лучи перекрывали друг друга совсем не так, как лучи обычных прожекторов. Там, где они встречались, больше не было тьмы сплошная завеса, сияющая во много раз ярче, чем каждый из наших потоков, ярче, чем простая их сумма, закрывала нас плотным щитом. Наши лучи вливались в эту завесу, как реки в могучий океан, и там, впереди, уже не было разницы цветов, мощностей, там все клокотало единым, непробиваемым пламенем.
Легко было сосредоточиваться на cвете, свободно воспринимая в то же время все окружающее. Как никогда ясно, я видела теппелов, стоящих за гранью света. Лица их все же были освещены. Все они были очень заняты, беспрерывно стреляя, меняя магазины и снова стреляя. Но даже треск автоматных очередей доносился до вершины холма приглушенно... Все это были люди, в общем-то, совсем обычные люди. Я вглядывалась в их лица с любопытством. Бог ты мой, да с любым из них я могла ехать вчера в троллейбусе! Будь в моих руках обычное оружие, я просто не смогла бы поднять его, ни из любых возвышенных целей, ни ради самообороны. Ни разу в жизни мне даже ударить человека не случалось, и я не смогла бы, это я знала точно. Но каррос... Они боялись его света, но я сама стояла в свете карроса, я знала, что свет этот не приносит вреда. Окажись эти люди в свете карроса, думала я, они поняли бы, быть может, пусть болезненно и нелегко, что есть иная жизнь, есть счастье. Мне хотелось приблизить к ним свет карроса.
Почти все теппелы были молодыми, многие - почти мальчишками. Женщин не было видно среди них.
Мы без особого труда сдерживали напор теппелов. Установилось что-то вроде равновесия. Внезапно в ночном воздухе перед темным войском стала сгущаться тень, еще более мрачная, чем ночь. Знакомый страх чуть шевельнулся в сердце - это был тот Лик, виденный мной тогда над поселком теппелов. Но теперь , улыбнувшись, я прогнала страх. Что может быть страшно тому, кто держит Свет? Три, пять, десяток Существ возникли в воздухе, и это не было страшно. Таня, чуть влево,- приказал Дан. Я качнула свой каррос влево, Дан - вправо. Темные существа оказались на перекрестье лучей. В тот же миг я почувствовала почти осязаемо, как серый туман обволакивает , стягивает сердце, давит на грудь, стало трудно дышать... Я услышала предостерегающий крик - свое имя, и ответила - лишь мысленно: Дан! С усилием я повернула голову. Дан крепко стоял на земле, чуть расставив ноги, выбросив вперед руку с карросом. В сияющем чистом луче сверкали его глаза, камень в волосах, застежки одежды. Так он стоял, Белый Всадник, во тьме, озаренный лишь светом карроса. Рядом с ним не могло быть страха. Мгновенно силы вернулись ко мне, и из карроса вырвался новый яркий сноп розоватых лучей. Вперед! - крикнул Дан, и мы сделали шаг вперед и еще шаг. Так медленно дошли до подножия холма, оттесняя теппелов. Здесь пришлось остановиться, так как напряжение стало невыносимым. Так стояли мы долго. сделали еще несколько шагов вперед,, но настал момент, когда больше двигаться мы не могли. Нелегко объяснить это, но я чувствовала, что недолго еще может длиться такое напряжение. Трудно объяснить, потому что мы не устали в обычном смысле, не устали даже руки - а попробуйте, хотя бы и меняя руки, подержать высоко простой фонарик, освещая путь хоть в течение часа. Но мышцы стали железными, легко было стоять, прекрасно было ощущать льющийся сквозь тебя поток, хотя странная полузнакомая боль нарастала в груди. И вот эта боль и предчувствие не давали двигаться дальше.
... Прошло очень и очень много времени. Пот катился по лицу, и было уже не страшно - но тяжело, еще тяжелее. Я плакала, или это мне казалось? Я плакала, и нужно было все-таки стоять. А их там, впереди становилось все больше. И сквозь пелену раздался справа голос Виктора:
- Дан, мы не сможем!
- Вижу сам, - ответил голос слева от меня. - Рыжий!
Не опуская карроса, не отрывая взгляд от боя, Дан нагнулся и бросил в сторону Кашки треугольник из белого металла. Я скосила глаза: Кашка подобрал Белый Знак, позвал Баярда, прикрепил знак к ошейнику собаки. Услышав тихую команду, пудель бросился бегом назад, в ложбину, к Замку. За помощью? Да, наверное... Нам нужна помощь. Мы не сможем. Я не смогу больше стоять. Дан? Но он сильный, он может, а я?
- Эй, Танюшка! - позвал меня чей-то голос, я обернулась. Дан улыбался мне. Он улыбался. Нет, я, пожалуй, смогу постоять еще...
Ведь предупреждали, говорили, что будет трудно. Ты ведь это знала! И вот оно, вот оно... Ничто уже тебе не светит, и так плохо, так больно, и нет больше сил. Ведь ты знала, что это будет, и что же? Когда это пришло - не сможешь? Не устоишь?
Зови, - вспомнила я вдруг, кто же сказал это мне? Кто так любит меня? Кого я так сильно люблю? Королева!
Я здесь, моя девочка, - и светлый, сильный поток сквозь уставшее сердце, застывшие в судороге руки - в каррос. О, спасибо, спасибо Вам, моя светлая, милая Королева! Я смогу, смогу стоять, и я не стану больше просить Вашей помощи, ведь и Вам тяжело, тяжелее, чем мне, теперь-то я могу это понять... Это я должна помочь Вам. Возьмите мой свет, мой слабый свет, мое маленькое, воробьиное сердце. Оно послужит Вам, оно не разорвется так скоро...
Свет возник сзади, он влился в наш поток, он был все ближе, и мы услышали стук копыт. Всадники с карросами в руках летели к нам, вот они уже рядом, вот они скачут мимо нас, и один из них оборачивается, весело кричит что-то, а теппелы бегут прочь от свежих световых потоков. Помощь пришла... Ах, как хорошо, это все, это уже все.
- Все! - крикнул Дан, и мы разом опустили карросы.
Усталость, боль, тьма - все навалилось сразу. Слишком тяжело, слишком... В глазах у меня потемнело. Что это? - удивилась я, падая, это было со мной впервые в жизни. И земля приняла мое тело, и наступила тьма.
Я пришла в себя уже в Замке, в маленькой, полутемной хижине, серый свет струился сквозь оконце над изголовьем, и рядом со мной сидел Виктор. Мне не было больно, и в груди наступила свистящая пустота. Виктор держал меня за руку, а я искала взглядом другого - и нашла. Он не мог оставить меня, ведь мне так хотелось видеть его... Видеть его всегда, каждую минуту, и встречать вот такой его взгляд - веселый и ласковый.
Там у камина, в сверкающем светлом плаще стоял мой Белый Всадник.
... Получилось так, что в Питер мы поехали все вместе.
Дан выразил желание поработать в библиотеке ЛГУ, куда ему пообещали достать пропуск. Я взяла в больнице отпуск на два дня, нельзя же упустить шанс побывать в таком чудесном городе, где до сих пор я бывала лишь проездом. Кашке, как известно, приспичило посетить родственников, ну а Виктор отправился за компанию, договорившись со своим дублером, что тот отработает за него. Билеты взяли на самолет, истратив почти все скромные сбережения.
