Тем не менее он старался напрасно. Кавинант так ничего и не увидел. Поздно вечером путешественники приблизились к высокой горе, у подножия которой растительность внезапно исчезла. Дин стал подниматься по крутому склону. И тут неожиданно взору Кавинанта предстал Ревелстоун. Он будто выпрыгнул из тайников его самых ярких воспоминаний.
Перед Кавинантом возник огромный каменный город, построенный Великанами много тысячелетий назад на скалистом плато шириной в две лиги. На западе плато виднелись неприступные горы; на востоке его охранял тысячефутовый отвесный обрыв. Само плато постепенно сужалось, образуя клин, в острие которого древние Великаны создали огромный подземный лабиринт Ревелстоуна.
Поверхность склона была прекрасно укреплена и защищена. Начиная с пятидесяти или ста футов от основания скалы и кончая краем плато на ней выступали балконы и эркеры, архитравы и бойницы. Слева Ревелстоун постепенно переходил в высокий горный хребет, а справа посреди каменной башни, на которой располагался наблюдательный пост, вход в город преграждали массивные железные ворота.
Кавинант разглядывал знакомые очертания, и его сердце болезненно сжималось. Он вспоминал великих и гордых Великанов, погубленных Опустошителем во время войны против Лорда Фоула. Кто-то говорил ему, что письмена, высеченные на стенах Ревелстоуна, исполнены огромного смысла, непостижимого для ума простого смертного. Но ныне уже никому и никогда не удастся разгадать этот смысл.
Вид Ревелстоуна напомнил Кавинанту о многих людях - друзьях и врагах; тех, кого он потерял, и тех, кому навредил. Он вспомнил Трелла, мужа Этиаран, и Хайла Троя, который ради спасения армии пошел в ученики к Лесному старцу. Перед Кавинантом замелькали лица Идущего-За-Пеной, Елены и Высокого Лорда Морэма... Мысль о Морэме наполнила Кавинанта гневом: ведь его именем пользовались Верные, проливающие кровь невинных людей.
Внезапно Кавинант заметил, что путеводная борозда Мемлы доходит только до середины скалы. Там, где она исчезала, возникал золотистый луч, устремленный в центр заходящего солнца. Он походил на луч из оркреста Сандера, но был гораздо больше и мощнее. Кавинант уставился на него, открыв от изумления рот. Он силился представить, сколько душ погубили ради него. Ревелстоун был цитаделью крови. "И этому городу уже никогда не стать прежним", - потрясенно подумал Кавинант.
Тут его блуждающий взгляд ухватился за что-то мелькнувшее на западе. Там, между Ревелстоуном и Западными Горами, словно слабый лучик надежды, сиял водопад Фэл, который вытекал из Мерцающего озера и, сбегая по склону утеса, давал начало Белой Реке. Странно, но вода в озере не иссякла. В свете закатного солнца мощные струи водопада ярко блестели, низвергаясь с высоты. А ведь дождевое солнце не вставало над Страной уже восемнадцать дней, причем шесть из них властвовало пустынное солнце. Но Мерцающее озеро по-прежнему оставалось живым и полноводным.
Стиснув зубы, Кавинант вновь перевел взгляд на Ревелстоун.
Мемла с облегчением вздохнула и опустила рукх. Она что-то невнятно пробормотала, обращаясь к Дину, и тот послушно потрусил к юго-восточным воротам города.
Наблюдательная башня, возвышающаяся едва ли не до середины склона, стояла поодаль и сообщалась с городом посредством деревянных переходов и мостков. Кавинант припоминал, что за воротами находился внутренний двор, за которым поднималась еще одна мощная стена с не менее массивными воротами. Таким образом, единственный вход в Ревелстоун был защищен двойной оградой.
Подойдя поближе, он с изумлением увидел разрушенные главные ворота. Видимо, город переживал некогда трудные времена, когда людям пришлось задействовать внутреннюю оборону.
Двор за воротами был пуст; укрепления и амбразуры выглядели так, будто их давно не использовали по назначению. Башня казалась заброшенной и совершенно непригодной к обороне. Впрочем, возможно, Верные больше не боялись чужаков.
Или сооружению специально придали такой вид, чтобы заманить неосторожных пришельцев в ловушку.
Мемла направилась прямо в туннель, ведущий в центр башни. Кавинант на ходу соскользнул с широкой спины Дина. Всадница обернулась и удивленно уставилась на своего спутника.
- Это Ревелстоун, - сказала она. - Разве ты не хочешь войти?
- Всему свое время, - ответил Кавинант. Его плечи напряглись от мрачного предчувствия. - Позови сюда на-Морэма. Я хочу, чтобы он сам гарантировал мою безопасность.
- Но он же на-Морэм! - возмутилась Мемла. - И не является перед каждым встречным-поперечным по первому зову.
- Я рад за него. - Несмотря на тревогу, Кавинант нашел в себе силы съязвить. - В следующий раз, когда мне вздумается позвать его, я буду иметь это в виду.
Мемла открыла рот, собираясь съехидничать в ответ, но Кавинант не дал ей такой возможности.
- Меня уже дважды брали в плен, - сказал он. - Хватит. Третьего раза быть не должно. Я не двинусь с места, пока не поговорю с на-Морэмом. Воодушевленный собственной отповедью, он гордо добавил:
- Скажи ему, что я понимаю необходимость свободы так же хорошо, как и он. И меня силой не заставить подчиниться. Ему придется согласиться на сотрудничество.
Мемла несколько секунд смотрела на него в изумлении, потом пробормотала:
- Как скажешь.
Она грубо ткнула Дина в холку и направила его в туннель, оставив Кавинанта наедине с Вейном.
Кавинант ждал, волнуясь все сильнее и сильнее. Солнце, окутанное бледно-лиловой пеленой, опускалось за горные пики. Растущая тень Ревелстоуна наползала на землю. Глядя на башню и размышляя, не таит ли она угрозу, Кавинант вдруг заметил, что на вершине утеса больше не полощутся разноцветные флаги.
Да, собственно, это было уже и не нужно - кроваво-красный луч силы отмечал обитель Верных получше любого флага.
Чувствуя, что теряет терпение, он проворчал, обращаясь к Вейну:
- Будь я проклят, если знаю, что тебе здесь надо. Но у меня и так слишком много проблем. Поэтому позаботься о себе сам.
Вейн никак не отреагировал на эти слова. Иногда он казался не только немым, но и глухим.
Наконец Кавинант заметил в туннеле какое-то движение. Из разрушенных ворот вышел низкорослый человек, одетый в красную ризу и черную мантию. В руке он сжимал длинный металлический жезл, увенчанный треугольником. Капюшон мантии был откинут, и Кавинант увидел круглое лицо, лысую голову и бритые щеки незнакомца. На лице мужчины застыла маска презрительного равнодушия - казалось, ничто на свете не могло вывести этого человека из себя. Но что-то странное проглядывало в этом отрешенном лице. Кавинант пригляделся повнимательнее и понял, что именно. Глаза мужчины имели красный цвет.
