- Это ничего не доказывает, - усмехнулась Джехан. - Неужели сквозь их посты так трудно пробраться?
- Не знаю, - серьезно ответила Талот. - Я никогда не пыталась.
По правде сказать, Джехан тоже. Но кто не знает, что делизийские посты прогнили и состоят из одних дыр. Ходили слухи, будто солдаты подкупают друг друга, лишь бы не стоять в карауле. Тьфу!
Она выбралась из бассейна.
- Я иду обедать. А ты?
- Нет, и ты не успеешь. Дахар приглашает всех свободных легионеров через десять минут. С тех пор, как услышали об убийстве, он не отходит от Белазир.
Так вот почему Белазир вызвали с тренировочного двора! Возможно, если делизийцам взбредет в голову обвинить в этом убийстве Джелу, а не одного из своих негодяев, придется удвоить караулы. Подумав, Джехан согласилась с Талот: убийца не легионер. Белазир связала их всех законами гедов, и ни один легионер не пошел бы на преступление в стенах Эр-Фроу.
Кровь взыграла в Джехан. Если делизийцы нападут... для нее с Талот это будет боевое крещение. Во время последней войны их не взяли - они были слишком молоды, но теперь-то они покажут, на что способны! Джехан отряхнулась, подобрала рубашку, триболо, улыбнулась Талот и снова принялась насвистывать.
Дахар смотрел, как Белазир играет мускулами плечевого пояса: быстрый рывок вперед, откат назад. Лейтенант почувствовал, что она заметила его взгляд - носогубные складки стали резче. Ей не хочется, чтобы он догадался, как она устала. Белазир вообще не любит признаваться в своих слабостях. Он подтянулся, расправил плечи и сказал:
- Ничего особенного. Никаких новых сведений о смерти делизийца. Один из братьев-легионеров пропустил заступление на пост во вторую смену.
- Ты с ним разобрался?
- Да, я нашел ему замену. Воин в течение десятицикла не будет стоять в карауле.
- Имя?
- Фастауд. Третий зал.
- Знаю его. Слизняк. В Джеле его даже не подпустили бы к легиону. Возможно, его даже выгнали оттуда.
- Нет, - возразил Дахар. Белазир заинтересовала его. Она была слишком стара, чтобы командовать легионами сестер, в Джеле ей давно пришлось бы стать матерью-легионером, пока она еще годилась для этого. Как он догадывался, ей претила сама мысль об этом - то ли от того, что она не выносила бездействия, то ли оттого, что ненавидела беременность. Во всяком случае, она пришла в Эр-Фроу, где неожиданно стала главнокомандующей.
Проницательная, беспристрастная, сдержанная, Белазир оказалась замечательным командиром. В расстановке постов или при подготовке кадрового состава не забывала ни одной, даже самой незначительной, детали. Дахару это нравилось.
Когда Белазир изредка бросала взгляд на двойную спираль на его плече, он думал, что она лучше, чем другие, понимает, почему он ее носит и какой ценой заслужил это отличие. Хотя, может быть, он ошибался. За дверью, в сумраке коридора, терпеливо дожидалась сестра-легионер - любовница Белазир. Дахар отметил, что, когда он проходил мимо, она посмотрела на него неприязненно. Неужели Белазир тоже относится к нему враждебно?
- Фастауд хуже других, - продолжала командующая. - Да и без него здесь хватает никуда не годных вояк. Слишком молоды, недисциплинированны или плохо тренированы. Чувствуется их чужеземное происхождение. В Джеле из них бы сделали настоящих бойцов.
- Наверное, командующей неизвестно, - спокойно проговорил Дахар, что я тоже чужеземец.
- Ты?
- Да, я из Анлы.
- Не знала, - Белазир с любопытством посмотрела на лейтенанта. - Ты похож на настоящего джелийца, на командира легиона...
- А не красно-синего, - закончил за нее лейтенант.
Белазир мельком глянула на его плечо. Дахар, внимательно наблюдавший за главнокомандующей, уловил легкую неприязнь и вежливую попытку эту неприязнь скрыть. Неприязнь была ему знакома, а вот вежливость встречалась редко, особенно среди воинов Эр-Фроу. Им не нравилось, что первый лейтенант носит на плече двойную спираль. Никто не отваживался роптать открыто, да и случая не было. Дахар, во всяком случае внешне, с безразличием относился к тому, что о нем думают.
- Ты родился в Анле? - переспросила Белазир.
- Нет. Моя мать командовала там легионом.
Командующая не стала задавать вопросов, которые на ее месте интересовали бы любого другого: "Тогда почему такой сильный и опытный легионер, как ты, связался с красно-синими? А правда, что ты вскрываешь тела легионеров, которых не можешь вылечить, а потом сжигаешь их бесславно изуродованные трупы? И ты не гнушаешься черной магии? Неужели жрецы и впрямь пьют человеческую кровь?"
Главнокомандующая не спросила об этом, и уважение Дахара возросло. Она не потребовала объяснений, которые все равно не смогла бы понять, не засыпала наивными вопросами и презрительными насмешками, которые ему приходилось слышать сызмальства: "Конечно, только настоящие бойцы имеют право касаться раненого легионера. Этим не должны заниматься горожане. Но ни один легионер, помогающий больным и раненым, ни один легионер, давший обет облегчать боль, не может сражаться с той же яростью, как тот, кто ее только причиняет. Где-нибудь да и проявится мягкость, расслабляющая доброта - и эта слабость может погубить меня на поле битвы. Я не хочу сражаться под предводительством жрецов-легионеров. Я избегаю их".
Путь от "избегаю" до "презираю" не длиннее, чем первый взмах ножом жреца. И смерть в конце пути.
Ребячество. Боль. Слепота. Слепота охотника, не понимающего, что кридог, отвергнутый собственной стаей, становится намного опаснее. Преодолеть ее мешало что-то подсознательное, какое-то молчаливое отвращение к человеку, способному хладнокровно копаться ловкими пальцами в растерзанных, беспомощных телах своих товарищей...
Белазир провела рукой по лицу. Морщины под глазами на мгновение разгладились; цветом ее кожа напоминала старую шкуру джонкиля.
- Глупо недооценивать делизийцев, - продолжала главнокомандующая. Их удел - подлость и предательство, любой из них не задумываясь продаст собственную любовницу, но в сражении они превращаются в демонов, а уж когда появляется возможность грабить и насиловать... В Эр-Фроу среди них особенно много подонков.
"Как и у нас", - подумал Дахар и спросил:
- Ты не ожидаешь открытого нападения?
- Нет. Делизийцы либо нападают сразу, либо таят и копят злобу. У них нет дисциплины. В этом их слабость, но она может обернуться силой, если командир догадается направить их ярость в нужное русло. Калид способен на это. Я слышала от сестры-легионера, которая ходит в одну группу с ним, что у Калида хорошо подвешен язык. При помощи слов можно управлять людьми. Но я не думаю, что они решатся на открытую драку.
