— Но зато я бывал восточнее летающего города, в землях песковиков, — продолжил путник. Его речь плавно текла и завораживала. — Добрался туда по карте. Песковики похожи на людей, но людьми не являются. Они свободно проходят сквозь песок, а живут в глубине под пустыней, в подземных каменных пещерах. Во мраке у песковиков светятся глаза, солнце им не нужно, так как они прекрасно видят в темноте. Во тьме пещер они живут, растят детей и умирают, поколение за поколением, как и мы на поверхности.
Жаль, что карту путника в дверную щель разглядеть было нельзя. Но, по-моему, он её ни разу и не разворачивал, и карта лежала в его руках простым свитком.
— Чем дальше на восток, тем выше поднимаются подземные камни. И в конце концов есть такое место, где горные пики торчат над песком. Казалось бы — вот он, камень, можно брать столько, сколько потребуется. Но горы те так крепки, что отколоть кусок не под силу ни одному человеку. В тех местах свирепствуют страшные бури, и песчаные приливы разбиваются о выступающие пики, поэтому люди там не живут. Если выбрать время между порывами ветра и забраться на гору… Море! Оно лежит с той стороны горной гряды, защищённое от ветров и песка. Но не от солнца. Море почти высохло, превратившись в болото, которое за мгновение засасывает любой упавший предмет. Лишь грязевые драконы — крайне опасные создания — живут в том болоте. Синяя полоска воды видна на горизонте. Она блестит в лучах солнца, манит своей недоступностью, так как ничто живое, не обладающее крыльями, не может до неё добраться. А вы знаете, куда летят стаи птиц, проносящиеся над вашим Городом?
В этот момент обзор мне закрыл поднявшийся с пола Крыса.
— Мне кажется, что за нами кое-кто наблюдает, — сказал он и резко распахнул дверь.
Но меня и Анрики около неё уже не было. Громыхая, мы выбежали из дома Старосты, окунулись в порывы ветра и песка. На наше счастье, буря уже истощила силы в безрезультатных попытках разрушить Город и была не опасна. Мы бежали по улицам, и наши сердца бешено колотились в созвучии друг с другом.
* * *
— Уйдём, сегодня же и уйдём, — в запале сказала Крошка.
Мы сидели в доме у Стаса, и Анрика в который раз пересказывала друзьям нашу историю.
— Уговорим путника взять нас с собой, — добавила Крошка, — и уйдём!
— Я тоже не хочу здесь жить, — сказала Анрика. — Как мы можем существовать в тесных стенах Города, когда на карте путника нарисовано столько чудесных мест? Как мы вообще могли прожить здесь всю свою жизнь до сегодняшнего дня?
— Старосте это не понравится, — тихо произнес Стас.
— А если путник не возьмет нас с собой? — спросил я. — Вдруг навсегда захочет остаться в Городе?
— Тогда уйдем сами! — сказала Крошка.
— Ага — до первого песчаного кита, который нас съест, — развеял я мечты. — Без карты путника, на которой указаны поднявшиеся к поверхности каменные гряды, в пустыне не выжить.
— Надо идти и просить его взять нас с собой прямо сейчас! Либо достать карту и скопировать.
— Ночью?
— Да! Спрячемся и будем дежурить, чтобы путник без нас не ушёл.
— Решено, — подытожил Стас. — Идём.
Ночной Город пуст и безмолвен, лишь качается, скрипит на ветру возле колодца одинокий фонарь с горящей внутри свечой. Над Городом — огромная, на половину неба, луна. Кажется, что весь песок в пустыне шевелится в её холодном свечении, рвётся в небо.
Мы сидим тихо-тихо, спрятавшись за стеной пустого дома. Ждём.
Раздался едва слышный стук. Ночная бабочка бьется о фонарь? Нет. Рука Анрики крепко сжала мою ладонь — это слышны шаги и тихие голоса в доме у Старосты. На пороге появился путник, а следом за ним седой старик — наш Староста. Последним вышел Корк.
Путник некоторое время любовался небом.
— Красивая сегодня луна, — наконец сказал он.
— Такая, как и каждый день, — буркнул Староста. — Собираешься уходить?
— Пока нет, — ответил путник, — хочу немного у вас пожить.
Они помолчали.
— Зачем ты это всё рассказывал? — спросил Староста, глядя в глаза путнику. — Эти свои небылицы.
— Небылицы?
— Дурак! — воскликнул старик. — И ты, и я прекрасно знаем, что это всё ложь. Пустыня мертва! А ты прячешься за своими красивыми сказочками, живёшь глупой мечтой.
Путник не отвёл взгляда от колючих глаз старика.
— Да! Живу! Каждый человек имеет право на мечту, в том числе и жители вашего Города. Думаешь, сидеть в этом умирающем месте лучше, чем жить с мечтой в душе?
— Чтобы умереть с мечтой в душе! Если кто-то решит уйти с тобой в пустыню, наслушавшись твоего бреда, то его там ожидает только смерть. А дети? Считаешь, что они не побегут в пасти к китам после твоих сказочек? Тебе не приходит это в голову, когда ты рассказываешь свои небылицы? Убирайся! Уходи прямо сейчас!
Путник покачал головой.
— Нет, я не могу уйти один, — тихо сказал он. — Я такой же упрямый, как и ты. Мне нужны спутники, чтобы продолжить поход к краю пустыни.
— Эх! — Староста махнул рукой. — Дурак! Корк, ты знаешь, что делать…
Старик вошёл в дом и хлопнул дверью, Корк с путником замерли друг против друга. Их руки застыли возле висящих на поясах самострелов.
Как? Как нам быть? Казалось, что грохот наших сердец разносится по всей площади. Ногти Анрики впились в мою ладонь.
Мгновение — и всё произошло. Корк выхватил самострел, но путник успел первым. Щёлкнула пружина. Корка отбросило в сторону. Одновременно раздался второй щелчок, и стрела пробила тело путника. Со спины. Зазубренное острие вышло из груди, тёмная в свете луны кровь брызнула на песок.
Я зажал Анрике рот.
— А-а-а, дьявол, он мне руку прострелил, — извивался Корк, пытаясь вытащить стрелу.
— Ну-ну, всё могло быть и хуже, — сказал Крыса, выходящий из темноты брошенного дома.
Мы вжались в песок. Крыса прятался буквально в десяти метрах от нас.
— Зачем вы поспешили? Я бы всё равно пристрелил эту падаль, как и собирались. — Крыса наступил ногой на мёртвое тело и выдернул стрелу.
— Больно, д-дьявол!.. — стиснув зубы, простонал Корк. — Займись вещами, а тело — в пустыню.
— Не впервой, не учи ученого, — ухмыльнулся Крыса.
Корк поднялся и, шатаясь, вошел в дом. Крыса перевернул тело путника и принялся рыться в залитой кровью одежде. Довольно хмыкнул, видимо, нашёл что-то ценное. Достал из кармана маленькую окровавленную книжку, покрутил в руках и бросил в груду веток. Туда же последовала и опустошённая сумка вместе с картой. Чиркнуло огниво, загорелось пламя. Крыса схватил тело путника за ноги и потащил в нашу сторону.
Я снял самострел с предохранителя. Показалось, что лязг металлической скобы эхом прокатился по площади. Крыса замер и насторожился. Он всматривался в темноту и словно даже принюхивался к запахам. Наконец, охотник быстро-быстро поволок мертвого путника, взяв несколько правее, и исчез во мраке между домами. Я выскочил из укрытия, бросился к костру, выхватил из него сумку и книжку, затоптал трещавшее пламя.
Вперёд! Надо быстрее бежать с этой площади, пропахшей кровью.
* * *
— Они придут за нами, — плакала Крошка.
Стас её обнял, плечи девушки вздрагивали в такт тихим всхлипываниям.
— Не придут. Нас никто не видел, — шептал Стас, прижав к себе Крошку и гладя её по русым волосам.
Я встретился взглядом с Анрикой, достал из обгоревшей сумки карту, развернул. Руки дрожали. В глазах рябило от значков и линий. Вот нарисован город, но не наш — чужой. Город перечёркнут чёрными линиями — крест накрест. Вот ещё город — и снова крест. Ещё и ещё…
Кресты, соединённые пунктирными линиями невидимых дорог, покрывали всю карту. Они сидели, словно пустынные пауки, вцепившись в бумагу скрюченными лапами. Перечёркивали надежду.
Я схватил книгу-дневник убитого путника. Обгоревшие страницы скрывали написанную историю. Можно было прочитать лишь несколько строчек в начале и в конце дневника.
«Уровень песка поднялся, кит сумел добраться до города. Города больше нет. Все погибли. Я выжил. Ухожу в пустыню».
И ещё…
«Весь мир мёртв. Города мертвы. Болезнь, чудовища и песок поглотили их всех. Везде только смерть. Я один во всей пустыне».
Кресты, уничтожившие города на карте, плясали перед глазами.
Путник так и не успел сделать следующую запись в дневнике — про наш Город.
Нет больше пустынных кораблей и летающих городов. Нет песчаного народа и высыхающего моря. Больше ничего этого нет…
И не было.
— Он всё это выдумал, да? — тихо спросила Анрика. — Он соврал?
— Путник подарил нам свою мечту, — ответил я. — Рассказал про то, во что хотел верить сам. Он жил надеждой.
Я обвел взглядом Анрику, своих друзей — Крошку и Стаса.
— А карта… Это ведь всего лишь карта. На ней всегда можно нарисовать свой собственный путь.
