— Послушай, Билл, — сдерживая волнение, произнес Кэмпбелл. — Мне нужно сказать тебе кое-что. Присядем здесь.
Он взял Билла под локоть, нажатием кнопки выдвинул из стены небольшой столик и два сиденья, а затем извлек из универсального чемодана бутылку.
Мозг его напряженно работал. Открыться Биллу? Рискованно… Но ведь ничего другого не остается. Его взгляд упал на смягчившееся при виде рома лицо Билла. Он вспомнил, что Хоу не раз извлекал Билла из ночных баров, где тот просаживал заработанные за очередной рейс доллары. «Хорошо, что мне удалось пронести на корабль эти проклятые бутылки», — подумал он.
Выпив стакан, Билл окончательно успокоился.
— Ну, что ты хотел сказать?
— Хочешь навсегда осесть на Земле в собственной вилле с роскошным садом и симпатичным винным погребком?
— Это было бы неплохо, — глубокомысленно заявил Билл.
— Сэндидж предложил мне миллион долларов в обмен на расшифровку нашего маршрута. Если ты будешь молчать и поможешь мне, я поделюсь с тобой. Двести тысяч долларов помогут тебе осуществить мечту о вилле с садиком.
Билл задумался.
— А если узнают ребята и Хоу?
Кэмпбелл понял, что Билл готов сдаться. Он повторил ему доводы, которыми «физик» Сэндиджа убедил его самого.
— Триста тысяч, Билл! Я думаю, это будет справедливо.
— По рукам! — согласился тот.
* * *
Тихонько мурлыча песенку, Кэмпбелл разглядывал звездную карту. Астролет прошел восемь парсеков от Солнца. Желтая звездочка, ставшая совсем крохотной и тусклой, продолжала висеть на контрольном кресте нитей. После разговора с Биллом Кэмпбеллу стало много легче следить за работой электронных автоматов и одновременно разгадывать маршрут.
Джек Хоу, поглощенный делами, ничего не подозревал. Лишь однажды он заглянул в отсек Кэмпбелла и озабоченно спросил:
— Как дела? Я все время думаю об этой миллисекунде…
— Все в порядке, — с напускной беззаботностью поспешил успокоить его Кэмпбелл. — Кажется, мы тогда преувеличили опасность.
— Если бы это было так! — проговорил Хоу. — У меня неспокойно на душе. Может быть, сдают нервы? Проклятый босс! Он не дал нам проверить цепи!
Билл внимательно прислушивался к разговору между Хоу и кибернетиком. В его душе шевельнулась тревога: «Джек прав: мы можем потерять Солнце! Не напутал ли чего-нибудь Кэмпбелл, копаясь в системе?» Он подождал, пока Кэмпбелл и Хоу вышли из отсека, и бросился к цезиевым часам: «Скорость отсчета равна одной миллионной доле секунды, — лихорадочно соображал он. — Автомат считает в сто раз медленнее, чем требуется по инструкции! Мы потеряем Солнце!!!»
Едва войдя в отсек, Кэмпбелл сразу обратил внимание на Билла, уставившегося на циферблат.
— Ты как будто никогда не видел эти часы? — непринужденно бросил он.
Билл резко повернулся.
— Не заговаривай зубы, Кэмпбелл! Ты знал о неисправности, но молчал!..
— О чем ты? — пробормотал Кэмпбелл.
— Не притворяйся! Ты разрегулировал автомат! Он считает в сто раз медленнее, чем нужно!.. С меня довольно! Иду к Хоу. Пусть он убьет меня, но все должны знать, какой опасности мы подвергаемся.
Билл ринулся к двери, но Кэмпбелл преградил ему дорогу.
— Тише… тише, Билл! — зашипел он. — Ты просто пьян. Что ты мелешь?… Все в порядке! Солнце на месте! Через несколько дней мы достигнем звезды Таунсенда, заберем груз и… домой! Ты будешь богат, как Крез!..
Билл устало опустился на сиденье, закрыл глаза. Казалось, что взрыв гнева обессилил его. Кэмпбелл дрожащей рукой подносил ему ром.
— Выпей и успокойся. Я же говорю, что все в порядке! Солнце будет на месте, верь мне.
Билл послушно выпил и уже спокойно подумал: «Действительно, мы почти у цели, автомат справляется с наводкой телескопа. По возвращении в Штаты я не буду ни от кого зависеть. Не придется больше обивать пороги космопортов».
— Ладно… — устало махнул рукой оператор.
Кэмпбелл облегченно перевел дух и отер со лба крупные капли пота.
* * *
Несколько успокоившись и отогнав от себя мрачные мысли, Кэмпбелл решил заглянуть к Анабелле. Он застал ее приникшей к окуляру телескопа.
— Привет! Как идут дела? Что нового? Ты не скучаешь?
— Скучать не приходится, — сухо ответила девушка. Она на миг оторвалась от телескопа и холодно посмотрела на кибернетика.
Растерянно потоптавшись на месте, Кэмпбелл заложил руки в карманы и разочарованно засвистел: «Мы полетим с тобой к Сатурну, крошка Мери…»
Не оборачиваясь Анабелла проговорила:
— Мне что-то не нравится поведение Солнца… Оно на миг сползло с перекрестия. У вас там все в порядке?
Она испытующе взглянула на кибернетика. Кэмпбелл перестал свистеть.
— Пойду проверю, — бросил он с деланным спокойствием.
В это время Джек Хоу совершал очередной обход и осторожно заглянул в отсек следящего телескопа. Не решаясь выдать своего присутствия, он долго смотрел на работавшую Анабеллу. В его потеплевшем взгляде можно было прочесть давно скрываемое чувство…
Джек собрался уходить, так и не поговорив с Анабеллой, как вдруг она резко отшатнулась от телескопа, протерла глаза, снова посмотрела в окуляр и вскрикнула: «О боже! Что это?!» Хоу бросился к ней:
— Что случилось?
Повернув к нему белое как мел лицо, девушка указала на телескоп:
— Он потерял Солнце!..
Потрясенный Хоу устремился в отсек Кэмпбелла. По встревоженному лицу командира Кэмпбелл тотчас понял, что случилось то, чего он так боялся все это время.
— Тревога! — задыхаясь, бросил Джек. — Произошло большое несчастье!.. Телескоп потерял Солнце!.. В порядке ли следящая система?!
Дикий крик заставил вздрогнуть их обоих. Это кричал Билл. С выкатившимися из орбит глазами он показывал на Кэмпбэлла:
— Убейте меня, мистер Хоу!.. Я позволил ему вскрывать электронные цепи! Он разрегулировал систему!.. Убейте!..
И Билл истерически зарыдал.
* * *
Пронзительно гудели сирены. По их зову встревоженные астронавты бежали со всех уголков корабля в кают-компанию.
— Что случилось?…
— Почему дан сигнал чрезвычайной опасности?…
— Зачем Джек собирает нас?
Штурман Гаррис вихрем промчался по коридору, стуча во все двери.
— Эй, Гаррис! — окликнул его биолог Джон Линдблад. — Не знаешь, что стряслось?
Гаррис пожал плечами.
— Толком не знаю. Я видел, нам Джек тащил за шиворот Кэмпбелла. У обоих были ужасные лица. Сейчас они в кают-компании.
…Тяжело опершись подбородком на руки, Джек Хоу отсутствующим взглядом смотрел в пространство. Его мозг неустанно сверлила мысль: «Солнце потеряно!» Джек отчетливо сознавал весь ужас создавшегося положения. Чем больше он думал, тем понятнее становилась для него азбучная истина, которую упорно вбивали в головы мезолетчиков в стенах астронавигационных колледжей, та простая истина, что Солнце- всего лишь рядовая звезда в нашей Галактике и ничем не выделяется среди остальных звезд такого же типа. Самая обыкновенная одиночная звезда! Или, как выражаются астрономы, ничем не примечательная желтая звезда спектрального класса Ж-2. Хоу знал, что в Галактике насчитывается 150 миллиардов звезд; гигантов и карликов, двойных и кратных светил, переменных и пульсирующих, цветных и темных, потухающих и только что разгорающихся. И среди них — сотни миллионов таких же, как Солнце, сотни миллионов его двойников. Джек на минуту закрыл глаза: перед ним словно в калейдоскопе закружились десятки белых, желтых и желто-белых светил; все они были неотличимо похожи на земное Солнце. Как найти среди них настоящее, свое?… По теории вероятностей Солнце можно теперь искать тысячи веков и все же не найти.
Когда собрались все мезолетчики, Джек Хоу отрывистыми фразами рассказал о случившемся.
В Централи воцарилось молчание. Люди словно окаменели… Потом тишина взорвалась, пронесся слитный крик отчаяния, разбившись на отдельные возгласы, в которых слышались ужас, горе, безнадежность…
В общем гуле звенел взволнованный голос Анабеллы, которая старалась успокоить товарищей. В то же время взгляд ее больших встревоженных глаз как бы вопрошал Джека: «Неужели конец?…»
Молчаливый ирландец О'Доннор бросился открывать люк, чтобы выброситься в космос. В последний момент Джон Линдблад успел схватить его за пояс. Подоспевший Гаррис захлопнул люк.
Атмосфера обреченности сгущалась. В толпе возникло какое-то тревожное движение. У многих женщин в руках появились флаконы с препаратом «A3», в малых дозах применявшимся для безболезненного перехода к анабиозному сну. В больших дозах этот стимулятор приносил легкую смерть.
…Несчастье, обрушившееся на этих людей, было безмерным. В беспредельных ледяных просторах космоса их мезолет был подобен крохотной пылинке, внутри которой едва теплился огонек жизни. А кругом раскинулось Великое Космическое Безмолвие, враждебное всему живому. Оно скоро погасит этот слабый огонек. Где-то в глубочайшей пучине пространства осталась родная Земля, ее ласковое тепло, изумительное небо, величественные горы, синие океаны, запахи трав и цветов, журчание вод и пение птиц, дожди и ветры, смех детей и шум гигантских городов — весь тот круг предметов и явлений, который тысячами нитей привязывает человека к родной планете, создает неповторимое ощущение радости бытия.
