Назад шли быстро, несмотря на то, что приходилось нести тела. Ведуна и Кошкодера упаковали в их же спальники еще там, на месте, за Мексом вернулись, и теперь девять бравых парней, входивших в лес уверенными в своем превосходстве, и охваченными азартом, больше напоминали похоронную процессию.
Тела тащили по очереди, меняясь через каждые десять минут. Стволы автоматов рыскали по всем сугробам, однако все было тихо. Чтобы не замедлять движение, Тауэр переключил детектор на звуковое оповещение, и чуткая гарнитура передавала теперь в ухо монотонный звук. Понг. Понг. Понг. Понг.
Тауэр шел, согнувшись под весом тела Ведуна. Ребята несколько раз пытались его сменить, но он лишь раздраженно зыркал из-под поднятого забрала. Вряд ли кто-то догадывался, что командир сейчас чувствовал. Подавлены были все, но душа Тауэра буквально разрывалась от боли.
За все время, что он командовал отрядом, погиб лишь один человек. Весельчак и балабол Рыжий сложил буйную голову в темном, сыром коллекторе, когда они охотились на земноводную тварь, терроризировавшую один из городов Звезды. Тогда три отряда спустились под землю, но наверх поднялась едва ли половина бойцов. Все считали, что Тауэру повезло. Тогда как другие отряды уменьшились более, чем вдвое, у него была лишь одна потеря. И именно звено Рыжего уничтожило гигантскую смесь ящерицы с жабой. Вот только не уберегся Рыжий. Выдернул молодого бойца, а сам попал под струю кислоты, выплюнутую подыхающим монстром. То, что от него осталось, завернули в плащ, и вынесли на поверхность.
На место Рыжего пришел Айзек. Молодой еще, пацан совсем, но уже сейчас видно, что из парня выйдет толк. Вон он, сосредоточенно смотрит по сторонам, сжимая автомат. Тауэр еще раз вздохнул.
Трое. Три бойца, потерю каждого из которых так тяжело восполнить. А Ведун… Ведун был практически незаменимым.
Командир упрямо пер вперед, а в наушнике звучало монотонное: понг. Понг. Понг. Понг. Понг-понг. Понг-понг-понг. Понг-понг-понг-понг-понннг-поннг.
Тауэр рывком сбросил тело Ведуна на снег.
— Вперед! Бегом марш! Тела бросить! Да быстрее вы, песьи дети!
Звук в наушнике все нарастал, превращаясь в один слитный звук. Чистильщики бежали вперед, лес редел. Еще две-три минуты сумасшедшего бега по сугробам — и они у машин. Однако, глядя на парней, проваливающихся в снег, задыхающихся под весом брони, он понимал — не успеть!
И тогда он принял единственное верное решение.
— Вперед! — Гаркнул Тауэр, а сам резко остановился, повернувшись лицом туда, где сугробы вспучивались, вытягиваясь в длинную линию.
— Командир! — Послышался окрик.
— Не останавливаться! — Рявкнул он, сопроводив окрик нецензурной тирадой.
Рука скользнула назад, нащупала рифленую рукоятку. Движение — и вот клинок, освобожденный из ножен, со свистом разрезал морозный воздух.
— Ну, иди сюда, паскуда! — Выдохнул командир чистильщиков.
Айзек медленно приходил в себя. Болело все, но сильнее всего боль отдавалась в ноге. Боец попробовал пошевелить ею, и тут же резкая вспышка боли едва не заставила его вскрикнуть.
Сломана. Приехали.
Когда командир отдал приказ бежать, в первую секунду он не понял, что произошло. Во вторую — не поверил своим ушам. Они, подготовленные бойцы, бегут от какой-то земляной крысы? Однако, вспомнив бледное лицо Кошкодера, обезглавленное тело Мекса и Ведуна с разорванной грудью, он одернул себя. Не бегство. Отступление.
Первый десяток метров, он, подстегиваемый адреналином, пролетел, как на крыльях. Потом что-то заставило его оглянуться.
Тауэр стоял, обнажив клинок, и ожидая неминуемой смерти.
Он остался, чтобы они выжили.
И Айзек не смог себя сдержать.
— Командир! — Крик вырвался из груди помимо воли.
— Не останавливаться! — крикнул тот, и добавил несколько крепких выражений, после чего снова замер, отбросив перчатки, крепко сжимая рукоять меча.
Вот только монстр не стал выпрыгивать, подставляясь под удар.
Под ногами Тауэра зашевелилась земля, и кошмарная пасть, вырвавшись из-под снега, буквально располовинила чистильщика.
— Не-е-е-ет! — Айзек орал, а руки делали свое дело, от бедра поливая длинными очередями окровавленный сугроб.
— Бойся!
Над плечом свистнуло, и в снег воткнулась граната. Айзек опять, в который раз за этот день, упал в снег. Грохнул взрыв.
Не теряя времени, боец поднялся на колено, нащупал в подсумке запасной диск, и сменил магазин.
Громкий вопль прорезал зимний лес.
Эвакуатор, здоровенный боец, вооруженный пулеметом, лежал на снегу, а из разодранного горла хлестала кровь. Снова шуршание снега — и новый крик возвестил о том, что их стало на одного меньше.
Крутясь по сторонам, Айзек никак не мог поймать в прицел монстра. Глубоко ныряя в многолетние заносы, тот больше не двигался у самой поверхности╦ и предсказать, где он появится через секунду было невозможно.
Когда земля разверзлась у него под ногами, он практически не удивился. Но и сделать ничего не успел. Потеряв равновесие, он упал на бок, а костяной хвост с силой ударил по многострадальной голове. После чего Айзек отрубился.
И вот теперь он лежал в темноте, один, непонятно где, замерзший, со сломанной ногой. Он попробовал позвать товарищей по рации, но не услышал даже привычного фона эфира в левом ухе. Видимо, удар по шлему повредил электронику. Значит, сам.
Глаза потихоньку привыкали к темноте. Да она и не была полной. Он лежал, судя по всему, в глубокой норе. Это что же, получается, тварюга забрала его с собой? Чистильщика бросило в жар. Не нужно было иметь много фантазии, чтобы представить, для чего он здесь. А Айзек, как назло, на фантазию не жаловался. Черт! Надо выбираться отсюда!
Он попробовал перевернуться набок, чтобы встать на четвереньки, но ногу опять пронзила боль. Зарычав сквозь стиснутые зубы, он стянул перчатку, и попробовал ощупать голень. И то, что он нащупал-таки, ему совсем не понравилось.
Открытый перелом. Весело. О самостоятельном возвращении придется забыть. Ему не проползти такое расстояние. Просто-напросто. Даже используя все ресурсы организма. Даже скрытые, заложенные учеными Базы.
Айзек заскрипел зубами.
Через некоторое время глаза окончательно привыкли к темноте, и видно стало еще лучше. Теперь боец видел гору тел, складированную у дальней стены норы. Видел голову Тауэра, выглядывающую из-под разодранного практически пополам туловища незнакомого мужика. Крестьянин, по всей видимости.
Кое-что еще привлекло его внимание. Совсем недалеко от него, снег был разрыт, образуя углубление. И в этом углублении, выстланном какой-то засохшей травой, корой деревьев, блестели пять вытянутых с одной стороны кругляшей.
