Когда юноши пригласили его выпить с ними, он согласился со всей поспешностью. Робар выждал, пока пара кружек пива не привела старика в благодушное настроение, и только тогда заговорил о деле. В ответ на прямой вопрос Кондор выпрямился с пьяной гордостью.
– Умею ли я сгущать подобия? Сын мой, ты видишь перед собой того, кто сотворил Сфинкса! – Он элегантно икнул в кулак.
– Но сумеешь ли ты сделать это здесь и теперь? – гнул свое Робар. – Разумеется, за гонорар, – прибавил он.
Кондор опасливо огляделся.
– Осторожнее, сын мой. Нас могут подслушать… Тебе требуется первичное сгущение или простое копирование?
– А какая разница?
Кондор со вздохом возвел глаза к потолку и вопросил:
– И чему только учат в нынешних школах? Первичное сгущение требует большей затраты сил, ибо приходится тревожить самую сердцевину эфира. А копирование сводится к простой перегруппировке атомов в заданные конфигурации. Для каменной статуи сгодится простой булыжник.
– Значит, копирование! А нужно нам…
– Для первого захода хватит. Останови грузчиков! – Кондор отвернулся и подслеповато уставился в ветхий пергамент, шаря налитыми кровью глазами по выцветшим иероглифам.
Они собрались в заброшенном карьере за дальним полем дядюшки Дольфа, который получили в полное свое распоряжение без всяких хлопот: ведь, как рассудительно указал Робар, раз почтенный старец не знает, что на его земле творится беззаконие, какие у него могут быть возражения?
Их компания пополнилась шестью краснокожими грузчиками из Земли Инков, неутомимыми силачами, обладавшими, помимо всего, одним важнейшим достоинством: они ни слова не говорили по-муйски. Они загрузили серой галькой бункер необычной конструкции – без выпускного отверстия, а теперь невозмутимо ждали дальнейших распоряжений. Кондор засунул свиток в складки видавшей виды туники и извлек из того же тайничка серебряную трубочку.
– Твоя конфигурация, сын мой?
Дольф протянул ему восковую модельку, вылепленную по карикатуре на Нетопырьухого. Кондор поставил слепок перед собой и уставился на него в серебряную трубочку. То, что он увидел, как будто его удовлетворило. Во всяком случае он монотонно забубнил себе под нос, покачивая в такт лысой головой.
Примерно в пятидесяти шагах от них на каменном пьедестале начал возникать образ, вначале словно клуб дыма, но затем сгустился, пошел рябью, уплотнился и затвердел. Кондор оборвал бормотание и обозрел плод своих усилий. Высотой в три человеческих роста, перед ними красовался истукан Нетопырьухого, весь насквозь из бесхитростного обычного камня.
– Клевум, сын мой, – сказал Кондор, – передай-ка мне кувшин.
В бункере не осталось ни камешка.
За два дня до выборов их посетил Орик. Робар растерялся: Орик не только привел с собой какого-то незнакомца, но и походил с ним между рядами массивных истуканов. А потом, когда их шеф попрощался с ними, он отвел его в сторону и зашептал:
– Что это за тип?
– Вполне надежный, – заверил Орик с обезоруживающей улыбкой. – Один из наших… мой друг.
– Но доверять ему можно? Я, по-моему, ни разу его не видел. За все время кампании.
– О, безусловно! И кстати, ребятки, вас надо поздравить с тем, что вы тут натворили! Ну, мне пора. Я еще загляну к вам…
– Минутку, Орик! Переброска у тебя на мази?
– О да! Да-да. А как же? Они все будут доставлены на избирательные участки заблаговременно. Каждый истукан.
– А когда?
– Робар, почему бы тебе не оставить все эти мелочи мне?
– Ну-у… ты бесспорно босс, но, по-моему, нам следует знать, когда готовиться к переброске.
– Что же, раз тебя это так заботит, то, скажем, в полночь перед выборами.
– Отлично. У нас все будет готово.
Накануне выборов Робар с облегчением ждал полуночи.
Кондор потрудился на славу. Гротескные истуканы стояли длинными рядами – по паре для каждого избирательного участка в провинции Лак, и Кондор усердно возобновлял знакомство с винным кувшином. Ведь непрерывное напряжение, которого потребовала эта работа, почти совсем вернуло его на стезю трезвости.
Робар созерцал истуканы с глубоким удовлетворением.
– Жаль, мы не увидим, какую рожу скорчит губернатор, когда взглянет на наши статуэтки! С первого взгляда ясно, чьи это бюсты. Дольф, ты гений. Ничего кошмарнее я в жизни не видел.
– Лестная похвала, друг мой, – отозвался Дольф. – Но куда запропастился этот жрец? Я успокоюсь, только когда увижу, как наши куколки разлетаются по избирательным участкам.
– Не волнуйся зря. Орик меня твердо заверил, что жрец придет заблаговременно. И переброска – дело секундное. Едва он приступит к делу, как даже истуканы, предназначенные для глухомани и северного полуострова, окажутся на месте через минуту-другую.
Однако проходили часы, и становилось все очевиднее, что произошла какая-то накладка. Робар в тринадцатый раз вернулся с ведущей в город дороги и сообщил, что на ней по-прежнему не видно ни души.
– Что же делать? – спросил Клевум.
– Не знаю. Ясно одно: случилось что-то непредвиденное.
– Так чего мы ждем? Пошли в храм, попробуем его найти.
– Какой смысл? Мы же не знаем, с кем договорился Орик. Пошли к нему.
Они оставили Кондора сторожить истуканы, а сами помчались в город. Орика они перехватили в тот момент, когда он выходил из штаб-квартиры. С ним был незнакомец, которому два дня назад он показывал истуканы. Появление юношей, казалось, удивило Орика.
– Привет, ребятки! Кончили так рано?
– Он не пришел! – пропыхтел Робар.
– Не пришел? Только подумать! А вы уверены?
– Конечно! Мы же там были все время.
– Как зовут жреца, с которым ты договорился? – спросил Дольф. – Мы сбегаем в храм и найдем его.
– Как его зовут? Нет, нет, вам не следует идти туда. Вы можете все осложнить. Я пойду сам.
– И мы с тобой!
– Это лишнее! – раздраженно отрезал Орик. – Вернитесь в карьер и проверьте, все ли готово.
– Великие боги! Орик, все проверено и перепроверено десятки раз! Пусть хоть Клевум пойдет с тобой, чтобы показать жрецу дорогу.
– Об этом я позабочусь сам! А теперь идите, идите!
Юноши неохотно подчинились. Возвращались они в угрюмом молчании, которое у самого карьера прервал Клевум.
– Знаете, ребята…
– Да не тяни ты!
– Тип, который был с Ориком. Он ведь тот самый, что приходил с ним в карьер, так?
– Ну и что?
– Я все старался вспомнить, почему он показался мне знакомым. И сейчас сообразил: недели две назад я видел, как он выходил из губернаторской штаб-квартиры.
Все трое онемели.
Потом Робар сказал ошеломленно:
– Преданы! Все ясно. Орик продался и предал нас.
– Так что же нам делать?
