— На всю планету ни одного приличного водоема, — проворчал Госсим. — Как тут найти для морского биолога работу по профессии.
— Но восемь лет назад ты давал объявление именно насчет морского биолога, — возразила Мэри, отчего Госсим еще сильнее скривился. — Не спорь, признай свою ошибку.
— Но это же ваш дом и наш… — махнул он рукой на столпившуюся в дверях администрацию кибуца. — Мы его все вместе построили.
— А этот сыр такая чудовищная гадость, — добавил Сет. — И квакипы, козоподобные суборганизмы. Воняют хуже, чем прошлогодние кальсоны Разрушителя Формы. Вот бы увидеть, как им придет конец, в смысле, квакипам и сыру. — Он отрезал еще кус дорогого импортного грюяра и обратился к Ниманду: — Вам с нами нельзя. У нас инструкция лететь на носаче. А: в носач помещаются двое. Бэ: ты и твоя жена — это еще двое. Эрго, не поместитесь. Эрго, не полетите.
— Мы сами можем носача взять, — заявил Ниманд.
— У вас ни инструкции, ни разрешения переселиться на Дельмак–Ноль, — проговорил с набитым ртом Сет.
— Ты просто не хочешь жить вместе с нами.
— А кто хочет? — буркнул Госсим. — Без вас и мы прекрасно обошлись бы. Вот Морли сливать в канализацию жалко.
Сет мрачно посмотрел на него в упор:
— По–твоему, это назначение — априори слив в канализацию?
— Насколько я понял, там что‑то вроде эксперимента, — ответил Фред. — Крошечный поселок, не то тринадцать, не то четырнадцать человек. Все равно что пустить часы вспять и перенестись в день основания Текела Упарсина. Хочешь все заново строить, на ровном месте? Даты вспомни, чего нам стоило набрать сотню дееспособных и благонамеренных членов. Вот ты Разрушителя Формы поминаешь, так скажи: разве твой поступок не разлагает форму Текела Упарсина?
— И мою заодно, — ответил Морли не столько Фреду, сколько себе.
У него здорово испортилось настроение. Госсим никогда не жаловался на отсутствие красноречия — редкое свойство для инженера. Именно стараниями этого златоуста чета Морли застряла в кибуце на несколько лет, причем трудилась не покладая рук. С годами убедительность его слов основательно выдохлась, и сейчас они не произвели впечатления, но все же напомнили о своем былом могуществе. Сет не мог просто отмахнуться от дородного темноглазого технаря.
«Но мы все равно улетаем, — подумал Морли. — Как там в»Фаусте»Гёте?«В начале было дело». Дело, а не слово, подчеркнул Гёте, предвидя экзистенциалистов двадцатого века».
— Еще обратно попроситесь, — пообещал Госсим.
— Гмм… — протянул Сет.
— Догадываетесь, что я на это отвечу? — повысил голос инженер. — Что я скажу, если от вас, обоих Морли, поступит просьба о поселении в кибуце Текел Упарсин? Я скажу: нам не нужен морской биолог, ведь здесь даже океана нет. И мы не собираемся копать пруд, чтобы легализовать эту должность.
— Насчет пруда я никогда не просил, — заметил Морли.
— Но ведь не отказался бы.
— Я бы от любого водоема не отказался. В том‑то и дело: водоема здесь нет, поэтому мы улетаем и не вернемся.
— Думаешь, на Дельмаке–Ноль водоем найдется? — спросил Госсим.
— Полагаю… — начал Морли, но Госсим перебил:
— Ты и насчет Текела Упарсина так полагал. С этого‑то и начались твои проблемы.
— Полагаю, — твердо произнес Морли, — что если ты подавал заявку на морского биолога… — Он вздохнул, почувствовав устал ость. Бессмысленно что‑то доказывать председателю и инженеру кибуца, это донельзя упертый субъект. — Дай мне сыр доесть. — Сет отрезал еще ломтик. Но и сыр набил ему оскомину. — Черт с ним. — Он бросил на стол нож. Настроение испорчено, от Госсима тошнит. Но все это ерунда. Сейчас лишь одно имеет значение: Госсим не может отменить перевод. Распоряжение пришло с самого верху, оно подлежит безоговорочному исполнению, «и это от и до про то», говоря словами Уильяма Гилберта[3].
— Как же я тебя ненавижу, — процедил Госсим.
— А я тебя, —не остался в долгу Сет.
— Мексиканский стенд–офф[4], — произнес Ниманд — Видишь, Госсим, не в твоих силах нас удержать. Только орать и можешь.
Госсим сделал Морли и Ниманду неприличный жест и зашагал к выходу. Растолкал собравшихся в дверях зевак и исчез снаружи. В помещении стало тихо. Сету Морли мигом полегчало.
— Так утомляют эти споры, — пожаловалась ему жена.
— Да, — согласился он. — И Госсим меня утомляет. От одного сегодняшнего разговора устал, что уж туг говорить о восьми годах. Пойду, выберу носач. — Он встал и вышел из правления под горячее солнце.
«Удивительная штуковина этот носач, — говорил он себе, стоя на краю маленького космодрома и глядя на ряд неподвижных корабликов. — Во–первых, невероятно дешев, его можно заполучить в собственность меньше чем за четыре серебряных доллара. Во–вторых, это вещь одноразового использования. Причина проста: носач слишком мал, чтобы топлива хватило на путь в оба конца. Он может только оттолкнуться от корабля–матки или от планеты, взять курс на цель и вскоре по прибытии рассыпаться в пыль. Но задачу свою он выполняет. Разумные расы, люди и нелюди, косяками путешествуют по галактике на этих стручкообразных суденышках».
«Прощай, Текел Упарсин», — мысленно проговорил Морли и коротко отдал честь рядам оранжевых кустов вокруг космодрома.
Который же выбрать? Все одинаковы на вид: ржавые, ветхие. Как ассортимент рынка подержанных автомобилей на Терре.
Возьму первый же с названием на «М», решил он и стал читать надписи.
«Мрачный цыпленок». То, что нужно. Не слишком возвышенно, но подходит. Многие, и Мэри в их числе, часто упрекали Сета за угрюмость.
«Не угрюмость, а скепсис и сарказм, — подумал он. — Люди часто путают эти вещи».
Сет глянул на ручные часы: времени осталось мало, успеть бы на фабрику по переработке цитрусовых. Туда он и направился.
— Десять поллитровых банок мармелада «АА», — потребовал он. Или Сет возьмет банки сейчас, или не получит их никогда.
— А ты уверен, что они тебе причитаются? — недоверчиво спросил кладовщик, уже имевший с Сетом дело.
— Можешь выяснить у Джо Персера, сколько банок на моем счету, — зло проговорил Морли. — Давай, звони.
— Некогда мне, — буркнул кладовщик, после чего бросил не в картонную коробку, а в полиэтиленовый пакет десять банок главной продукции кибуца.
— А коробку? — спросил Морли.
— Проваливай.
Морли вынул банку, убедился, что она класса «АА». «Мармелад кибуца Текел Упарсин, — сообщала этикетка. — Изготовлен из настоящих севильских апельсинов (мутационная группа три–Б). Баночка солнечной Испании для вашей кухни или камбуза!»
